Мил Миллингтон - Бытовая химия

Мы подъехали к нашему дому и вышли. Мы помахали рукой Хью и Мэри, отъезжающим в такси, в это время Сара вставляла ключ в замок. После нескольких попыток дверь отворилась, и Сара почти ввалилась в прихожую, когда дверь наконец поддалась. Я прошел за ней внутрь, она включила свет, скинула туфли, стала снимать пальто и, повернувшись ко мне, сказала:

– Ну ты и сволочь.

Моим первым инстинктом было желание ответить: «Что?» с совершенно искренним невинным выражением лица. Инстинктивно, в прямом смысле. Я ни секунды не раздумывал над тем, стоит ли произносить это. Я обдумывал возможные варианты по дороге в такси и не придумал ровным счетом ничего. Но это едва ли не вылетело у меня само собой. Я умудрился вовремя затормозить и промолчал в ответ.

– Ну? – сказала Сара. Она выглядела безумно злой. Я практически никогда не видел ее такой злой, просто бешеной. Мне стало страшно. В голове крутилась только одна мысль: «Сейчас она врежет мне головой». Сара позволила мне помяться пару секунд, а потом повторила еще более настойчиво:

– Ну?

Я утомленно вздохнул.

– Фиона – сука, – сказал я. – Она всегда меня ненавидела.

– То есть хочешь сказать, это неправда? Ты это хочешь сказать?

– Господи, конечно, это неправда. Я не знаю, зачем ты ей сказала, что знаешь об этом.

– Я сказала ей это, потому что не хотела, чтобы эта зарвавшаяся английская дура думала, будто бы она умнее меня. Чтобы она не вообразила, что может поигрывать своим секретиком у меня на глазах, а бедненькая глупая девушка не понимает, о чем идет речь и что происходит перед самым ее носом.

– Но это неправда…

– Конечно, это правда, мать твою. Ты думаешь, я не заметила, что что-то происходит? Все эти твои секреты и странности, и идиотские истории, и таинственность, и секреты…

– Ты уже сказала про секре…

– Я знаю, что сказала, мать твою. Я знала, что что-то не так, видя, что с тобой происходит. Сначала я увидела ее на вечеринке, и она смотрела на кого-то другого, и я подумала, что ты спишь с Эми…

– Эми! – я вовсю расхохотался.

Если я когда-нибудь еще раз окажусь в подобной ситуации, я никогда больше не буду громко смеяться. Это правило выучивается с первого раза.

– Ах ты гад! – Сара обрушилась на меня с оглушающими ударами. Она была просто вне себя: ни один из ударов не был слишком сильным, но внезапно возникло ощущение, что она атакует меня не двумя, а всеми десятью руками. – Ты полный урод, мать твою!

– Господи! – сказал я, прикрывая руками голову. – Успокойся!

Сара действительно перестала бить меня и отошла чуть-чуть назад, но я уже не тешил себя мыслью, что это имело отношение к моим навыкам ведения переговоров.

Я умоляюще вытянул вперед руки. И, честно говоря, приготовился обороняться, если она соберется снова на меня напасть. – Прости. Просто это настолько невероятно, что ты могла подумать, что я встречаюсь с Эми!

Теперь засмеялась Сара, ее смех был сухим.

– Но более вероятно, мать твою, чем мысль о том, что ты встречаешься с Джорджиной Най.

Это меня уязвило. Вполне справедливо: Джорджина Най – знаменитая красавица актриса, которой восхищается добрая половина Великобритании, так что непросто ее отхватить, но говорить, что невероятно, чтобы она переспала со мной? Что она совершенно мне не подходит? В смысле, как же так, вообще-то ожидаешь несколько большего уважения от своей девушки. Это вряд ли могло повысить мою уверенность в себе, верно же? Девушка считает, что вы не смогли бы покорить Джорджину Най? Могу сказать только то, что в конце потрясение от новой информации явно не пошло ей на пользу. Если я был настолько безнадежен, то что говорить о ней? А?

Я рассудил, однако, что не время делиться этими соображениями.

– Но я не сплю с Джорджиной Най, – настаивал я, – это пустые домыслы.

– Не надо, Том! – Теперь в глазах у нее стояли слезы, но, мне кажется, больше от злости, чем от чего-то еще. Или, что более вероятно, ее смена настроений, казалось, свидетельствовала о ее перепутанных чувствах и эмоциях, которые Сара не могла сдерживать. От нее исходили скорбь, и отчаяние, и непонимание, и боль, и еще тысяча других эмоций одномоментно. Не было названия тому, что читалось в ее глазах… то есть она была в состоянии аффекта, которое вполне можно было использовать как смягчающее обстоятельство в деле по убийству.

– Даже не смей так себя вести! Это уж действительно подло. После всего, что произошло… твоих эксцессов, твоих глупых выдумок… все твои идиотские объяснения… помнишь, тогда я просто спросила, влюблен ли ты в эту женщину, а ты ответил, что «между вами» ничего нет…

– Простоя…

– И как ты смотрел на нее сегодня вечером. А ее агент ничего не знал о вашей встрече по контракту, а Эми так невнятно разговаривала со мной, что очевидным образом что-то скрывала, и эта дура Фиона… и кроме всего – выражение твоего лица сейчас. Не смей так неуважительно относиться ко мне и думать, что я настолько наивна, что поверю, что ты не спишь с ней. Ты настолько меня не уважаешь, да? Да?

– Я… – В горле у меня пересохло, я едва мог говорить.

– Я повторю еще раз: ты спишь с Джорджиной Най, да?

Я опустил голову.

– Да, – признался я. Чуть громче шепота и подавившись собственным ответом.

– Ты… сраный… придурок! – повторила Сара. – Так вот насколько ты меня уважаешь, да? Ради меня даже не стоить врать другим? Нет, нет, давай-ка напрямую, можешь плюнуть мне прямо в лицо.

– Ты сказала…

– Ты мерзкий отвратный урод. За тебя решает твой член, это я могу понять, но я никогда не думала, что ты настолько низко меня ставишь, что готов так спокойно ударить меня под дых.

– Но ты… прости, но…

– Господи, надеюсь, что к Джорджине Най ты будешь относиться лучше, мать твою, раз ты теперь с ней.

– С ней? Я не с ней. Ну, то есть да, но я не с ней, я настолько же с тобой, если не больше. Это… ох, я не знаю, что это… Я запутался.

– Если ты думаешь, что будешь «со мной» и «с Джорджиной Най», то ты не то что запутался, мне даже слова не найти, кто ты, тварь такая.

– Я не имел в виду… Я хочу сказать, что не знаю, что мне думать и что делать.

– Правда? О бедненький Том и его внутренний сумбур. Я, конечно, не так глубока, очевидно, потому что я знаю, что думать: я думаю, что ты последняя сука. И что делать, я тоже знаю. – Она подвинулась, открыла входную дверь и распахнула ее. – Пошел вон, – сказала она.

– Ну же, Сара… давай нормально поговорим…

– Xa! «Мистер Обсудим Наши Чувства», видали вы его? До свидания, сидящая на диване задница, которая помалкивает и утомленно, мать твою, вздыхает, если я пытаюсь завести разговор: «Разве мы не можем обсудить это после вечерних новостей: я смотрю репортаж». Иди-ка, «Мистер Обсудим Наши Чувства». Какая внезапная перемена, мы могли бы все обсудить… Ах ты, сука!