Мил Миллингтон - Бытовая химия

– Сара…

– Если хочешь поговорить, иди – поговори со своей шлюшкой-актриской…

– Она не шлюха, – я почувствовал, что не могу, чтобы Джорджи все время опускали. Я хотел быть справедливым, и было бы, ну, бесчестно не защищать ее, когда ее обзывают. – Я думал, тебе она нравится.

– Что? Ты… о-о-о, понимаю… Ты имеешь в виду, мне нравится она как актриса? Да она просто богатая сучка, которая трахала моего молодого человека у меня за спиной!

– Ну же, Сара, веди себя разумно. Я понимаю, что ты расстроена, но давай попробуем вести себя как взрослые. Это не меняет того, какая она актриса и какой человек. Она милый человек.

– Не меняет того, кто она? Конечно, меняет. Она – человек, у которого есть все: деньги, слава, успех, и она не смогла удержаться от того, чтобы украсть то, что есть у меня, а у меня есть не так уж много.

– Ты заблуждаешься. Вообще вы очень похожи.

– Мы никоим образом не похожи, мать твою.

– Это неправда. Во-первых, ты начальница в магазине, а она – директор завода в «Устье».

– Она только играет начальницу, эта тупица!

– Но она знает, что это за ощущение, она провела две недели на настоящем заводе, наблюдая за работой руководителя, чтобы сыграть роль.

– Ну назови мне хоть одну причину, почему бы мне тебя не зарезать прямо на месте?!

– Я не сказал, что это одно и то же…

– Хорошо, Том. Просто она – избалованная богатенькая сучка, которая берет и хапает все, что ей нравится, а я никто. Никто с тремя парами туфлей, с работой без перспектив, с жизнью без перемен, а она может просто появиться и взять моего парня, потому что… потому что ей все разрешается. Потому что она великая звезда, о ней пишут газеты, ее показывают по телевизору, а я всего лишь серая девушка, которая торгует чертовыми полуфабрикатами, хреновыми пиццами для микроволновки и гребаными каннеллони под бешамель. И я буду делать одно и то же, мать твою, до скончания дней, пока не сдохну. Господи, наверное, она смеется от одной мысли, что я могу с ней соперничать!

– Это не соревнование, господи, и мне нет дела до того, что она известная актриса, это просто глупо.

– Да уж, конечно, это совсем для тебя не имеет значения!

– Нет, не имеет…

– Конечно! Ты никогда не думал: «Вот красота! Я трахаю Джорджину Най! Фантастика!» Даже и мысли такой не было?

– Нет. Никогда. Джорджина, кстати, совсем не привлекала меня до нашего знакомства. Все происходило постепенно, я даже заметить не успел.

– Могу себе представить. Наверное, это был настоящий шок, мать твою, когда однажды ты посмотрел вниз и заметил, что ты трахаешь ее как конь, – «Господи-прости! Неужели я трахаю актрису?»

– Все… послушай, все было совсем не так. Это была просто… – я хотел сказать «судьба», но это почему-то показалось мне неуместным в тот момент. – Я не могу объяснить, но я люблю вас обеих и…

– Так, значит, ты ее любишь, да?

– Я люблю вас обеих…

Сара схватила меня за шиворот и выкинула за дверь.

– Я просто очарована твоей любвеобильностью, Том. Отлично, мать твою… А теперь убирайся вон.

– Куда?

– А мне-то какое дело? Просто проваливай. Можешь вернуться днем, когда меня нет, и забрать вещи. Можешь сделать это в течение следующей недели. После этого я поменяю замки, а твои оставшиеся шмотки сожгу.

Я наклонился к ней.

– Я люблю тебя, Сара. Я знаю, что ранил тебя, но я все равно люблю тебя… больше, чем могу передать словами.

– Я закрываю дверь. Вернусь через две минуты, чтобы проверить, тут ты или нет, и в руках у меня будет топор.

И Сара захлопнула дверь у меня перед носом.

Я решил, что ей требуется время, чтобы успокоиться.

– Прости, – пробормотал я в двадцатый раз, – я не знал, куда мне пойти… и, честно говоря, мне больше и не хотелось никуда идти.

– Ничего, – сказала Джорджи, – я все равно еще не спала. – Она зажгла сигарету и бросила мне пачку. Я жадно вынул одну. Для таких случаев должны быть особые сигареты: быстрые и крепкие, можно ведь купить специальные изотонические спорт-напитки с большим содержанием глюкозы; нужно изобрести сигареты для кризиса, которые зажигаются легким ударом об стол и в которых всего одна, зато всеобъемлющая затяжка.

После скандала с Сарой я позвонил Джордж на мобильный и подъехал в гостиницу на такси. Ночные работники, очевидно, приняли меня за одного из гостей и разрешили пройти прямо в ее номер, не сказав ничего, кроме: «Добрый вечер, сэр», у стойки администратора.

– В общем, – сказал я, – думаю, тебе стоит об этом знать.

– Да, – ответила Джордж и улыбнулась профессиональной улыбкой.

– Прости.

– Ты не виноват, Том. Если кто-то и виноват, то это… – Джорджи сделала длинную затяжку, – …это Фиона.

– Сука. Я уверен, ей всего лишь хотелось помучить меня… но она явно выпила вина и переоценила свои силы, да и недооценила Сару тоже. Все равно… сука.

– Утром я первым делом позвоню Полу, он с ней разберется.

В голове я прокрутил, как Пол говорит полушепотом: «Я с ней разберусь». И потом, наверное, потирает ноздрю.

– Он ее не убьет, правда ведь? – спросил я, немного напуганный.

– Что?

– Ну, не направит кого-то из лондонской банды разобраться с Фионой?

– Ну что ты. Я думаю, что Пол просто позвонит ей и предупредит, что если она вымолвит еще хоть слово, то может распроститься со своей карьерой, что ни я, ни Пол, ни те, на кого Пол имеет влияние, не будут работать с теми, кто наймет ее. Почему ты подумал, что Пол убьет Фиону?!

– Ну… знаешь… такой у него странный акцент. – Такая фраза звучала очень глупо.

– А.

– Но не говори ему, что я сказал тебе это.

– Конечно, нет… не то он тебя убьет.

Мы позволили себе улыбнуться настоящими, даже веселыми улыбками.

– Ну, – сказал я, – так и что мы будем делать?

– А что Сара будет делать?

– Я не знаю. Она восприняла все намного хуже, чем я представлял.

– Ты представлял, что она узнает?

Я действительно представлял себе это. Часто. Сара обнаружит какую-нибудь деталь, и все станет явным. Она разрыдается в три ручья. Расстроится почти до состояния прострации: в стрессе от новостей и в шоке оттого, что потеряла меня. Это будет ужасно и очень-очень страстно. Я обниму ее, пока она плачет, прижму крепко к себе и скажу, как все-таки жестока Судьба, обрушившая на нас такое испытание. Большинство людей минует такой стресс, и им в жизни не приходится оказываться в ситуации, когда они одновременно встречают двух людей, с которыми им суждено быть. Я тоже немного всплакну и скажу, что люблю ее гак же, как любил всегда. Что не могу вынести мысли о том, что моя любовь к Джорджи положит конец нашей любви с Сарой. Мы будем лежать в обнимку всю ночь. А наутро Сара встанет с покрасневшими от невысохших слез глазами, но верящая в то, что я все еще люблю ее, и мы постараемся найти способ, как мы втроем будем жить дальше, как сделать так, чтобы отношения между нами были оправданны.