Петер Эстерхази - Производственный роман

Поскольку кое-где основная задача была выполнена, образовались небольшие группки беседующих. Мастер, похолодев, отметил, что вечер не только что начался, а уже перевалил за половину. После разговоров о том о сем он обнаружил, что рядом с ним шепчутся, конспираторски шепчутся. «О плане действий». Как им заявить, что если господину Арманду нельзя остаться тренером, то они уходят. «Как так уходим?» — задумался он. «Это чтобы попугать, — просветили его негромко, — надо просто засвидетельствовать, такой, мол, сякой Эжен». — «Но ведь это неправда», — сказал он ошарашенно. «Ну, не прямо так, — сказал Второй Связующий, — но, по сути, Арманд уходит из-за Эжена». — «Это правда». — «Серьезное это было поражение, друг мой. С одной стороны, перешептывания… Мы собирались в кучки, шепчась о правом деле, но никто не встал, чтобы за столом сказать об этом четко и ясно… А потом много разговоров не пошло ребятам на пользу. Они доступны пониманию в своих действиях: кто-то грубоват, например, кто-то тихоня, все по-разному. Но знаете, mon ami, выступать здесь с теориями!.. »

Но, несмотря ни на что, его сердце на коротенький период переполнилось теплом, ведь все-таки это сомнительное собрание произошло именно вокруг него, чувствуется, значит, что он даже если и не такой, как все, но все же один из них. (Э-хе-хе, здесь его еще ждет сюрприз!) Начали они играть в щелчки; это требовало продвижения дел с выпивкой. «Знаете, дорогой мой, просунуть голову между двумя пивными бутылками, так, чтобы ни одна не упала, дело немалое».

Мастер подошел к господину Арманду, чтобы расставить наконец все по своим местам. Отвел измученного тренера в сторонку и стал тихо говорить: «Слушай, Арманд, оставайся». Разговор быстро подошел к концу. «Не будем об этом, Петер». Они смотрели друг на друга. Наверное, и остальным передалось это мгновение, но пиво все же убывало, играющие щелкали коробком. «Попробуйте. Держи их вместе». Мастер гневно махнул рукой. «Не будем об этом», — изволил он сказать на этот раз. Они продолжали стоять. Вопреки своему гневу они друг на друга не сердились: они друг друга знали. «Знаете, друг мой, мое дело, к счастью, маленькое: я играю!» Боже, до чего просто! — могу сказать я.

Он поплелся назад на место. На жирных тарелках комками торчали смятые салфетки. Правый Крайний уже поджидал его. «Че ты ему гонишь! Наконец-то уходит». Он не нашелся, что ответить. Он и не думал, что у господина Арманда есть и враги! По перешептываниям казалось, что все, как один, были за тренера. («Но да ведь в этом и заключается своеобразие перешептываний!») Так он и сказал Правому Крайнему. Тот тонко рассмеялся. «Петике! Да что ты обо всем этом знаешь?» — «Как так?» — поперхнулся он. «А так! Ты здесь на тренировках и на матчах бываешь, а потом все, идешь домой». — «А что? Есть что-то еще?» — спросил он с обидой. Маленький чернявый парень взглянул на Либеро. И он тоже? «Так в чем дело? Мы всю неделю на заводе пашем. — Он немного подождал, потом продолжил: — А ты что воображал? У тебя нет врагов? О тебе не треплются?» Он продолжал стоять. «Это везде так, Петике», — произнес Либеро.

68Господин Дьердь стал поторапливать: «Закрываемся!» Тогда господин Арманд поднял руку. Наступила тишина. Сердце Петера Эстерхази стукнуло. Чуточку не так, как обычно. «Время первой тренировки: первое воскресенье января, десять часов утра, — сказал господин Арманд, уставившись в стол. — Прошу присутствовать».

Дорогой читатель!

Ты дочитал мою книгу. Я стремился сделать ее интересной, захватывающей, занимательной, чтобы по прочтении ее ты знал больше, чем когда брал ее в руки. Потому что книга стоит чего-нибудь лишь тогда, когда читатель помимо развлечения извлекает из нее урок.

Мне любопытно твое мнение. Напиши мне, чтобы и я мог кое-чему научиться: чтобы понял, что сделано хорошо, что плохо. Смело напиши, какая глава понравилась больше всего; какая показалась лишней или неудачной, что было непонятно в описании станков, машин и т. д.; о каком заводе, шахте, о каком элементе народного хозяйства или человека ты бы хотел прочесть еще; к какого рода работе тебя потянуло во время прочтения книги.

Свое письмо посылай на адрес издательства «Магветэ»: Budapest V., Vörösmarty ter 1. sz.

С сердечным приветом:

Цифровые пометки — см. раздел «Записки Э.» (прим. OCR)

Читай: пи джей проби.

Читай: герой; понимай: герой.

Цвета венгерского флага.

Сын регента Венгрии, Миклоша Хорти, военный летчик, погиб во время боевого вылета в 1942 г.

Партийному секретарю.

Сильвестр Матушка — террорист-индивидуалист, взорвавший в 1931 году виадук на железнодорожной ветке Будапешт — Вена.

«Нюгат» — известнейший прогрессивный литературный журнал Венгрии первой половины XX века.

Цитата из баллады Яноша Араня «Валлийские барды», перевод Л. Мартынова.

Как остроумно! (фр.)

Т. е. Кальман Тиса (1830–1902) — хотя и с иронией.

«Негласные компаньоны» (нем.).

Морицель, ты великолепен! (Нем.)

Чудовище (нем.).

Прелесть! Очаровательно (фр.).

Сегедские глаза! (= глаза сегедских девушек!) (Фр.)

Альджи Бета утверждает: под ногами Тисы дорога была такой скользкой, что, сделав шаг вперед, он всегда на два скользил назад. При таких обстоятельствах ему в силу своей дипломатической сущности (?) приходилось поворачиваться и идти туда, куда он не хотел попасть, чтобы попасть туда куда нужно.

Иоганн Себастьян Бах (1685–1750), пардон, Александр Антон Бах (1813–1893).

Поскольку премьер-министр всегда носит с собой две пары пенсне и надевает на нос то одну, то другую. Однажды он забыл дома одну пару («бросил в стирку» — в насмешку сказали остряки), и в течение всего заседания у него не было никаких мыслей, и он в замешательстве ерзал на стуле.

Дорогой (нем.).

Продвигаться вперед (нем.).

В полном расцвете сил (лат.).

Профессиональный термин для обозначения охоты (англ.).

Прославленный художник-модернист XX века, венгр по происхождению, ставший известным во Франции.

Последний по счету, но не по значению (англ.).

Текст поврежден (здесь и далее).