Канни Мёллер - Баллада о Сандре Эс

Закрыв глаза, я вдруг поняла, о чем просил безмолвный взгляд Юдит: сохранить тайну, не рассказывать про Бенгта.

Вскоре я зашла к Юдит. Мари измеряла давление.

– Вот так, Юдит, очень хорошо, – улыбнулась Мари. – Все в порядке, правда?

– Все очень хорошо, – кивнула Юдит. – Просто прекрасно.

Как только Мари вышла, она приподнялась на кровати, опершись на локоть, и я подложила подушки, чтобы ей было удобнее лежать.

– Мы с ним увидимся, – улыбнулась она. – Очень скоро. Он просит о встрече.

Я вынула из кармана письмо и положила его на тумбочку.

– Надеюсь, ты его не читала!

– Нет, просто оно упало на пол, и я решила, что лучше его спрятать.

– Умница! – Юдит погладила меня по щеке.

Мари показала мне все номера, по которым следовало звонить, если что-то случится во время ночной смены. Она еще раз повторила порядок действий в кризисной ситуации, как будто чувствовала, что именно сегодня что-то произойдет.

– Лучше позвонить лишний раз, чем упустить момент – понимаешь, что я имею в виду?

Я понимала. Если Юдит станет хуже, если Вера наглотается таблеток – действовать надо без промедления.

Но к тому, что произошло на самом деле, ни Мари, ни я не были готовы.

Когда я открыла дверь в комнату Юдит, там было пусто. Я подошла к кровати и подняла одеяло, как будто она могла спрятаться где-то среди подушек и простыней.

Последний раз я заходила к ней полчаса назад, тогда она спала. А теперь ее нет. Я стала обыскивать отделение, заглядывая в каждую каморку с нарастающим чувством ужаса и нереальности происходящего. Я даже к Агнес заглянула.

– Что с тобой, девочка? Что-то случилось? – Агнес подняла тщедушную голову с подушки.

– Ничего страшного, Агнес, – соврала я, стараясь закрыть дверь как можно спокойнее.

Может быть, надо позвонить Мари и спросить, что делать, если пациент пропал?

Или позвонить сыновьям Юдит, чтобы рассказать, что их мама, к сожалению, пропала без вести, но если они хотят приехать и помочь ее искать, то я буду только рада?

Я набрала номер Бенгта. После трех сигналов послышался его спокойный голос: «…Оставьте сообщение, и я перезвоню вам».

– Бенгт, это Сандра. Юдит пропала – может быть, вы знаете, где она? Пожалуйста, перезвоните! – я назвала номер телефона отделения и на всякий случай повторила.

Что делать дальше? Звонить Мари? В полицию? Конечно, главному дежурному! Я попросила как можно скорей сменить меня, чтобы я могла отправиться на поиски Юдит.

– Мне нужно найти пациентку. Она, наверное, просто решила прогуляться, – сказала я, пытаясь говорить как можно спокойнее и сдержаннее. Бледная толстуха всплеснула руками и подбоченилась, глядя на меня с огромным изумлением:

– На прогулку? В такое-то время? Надо объявить в розыск, как ее зовут?

– Юдит Кляйн, только не надо розыска. То есть надо подождать! – я уже успела одеться и теперь направлялась к лифту.

– Полчаса. Если не вернешься через тридцать минут, я звоню в полицию.

Я ничего не ответила и только надеялась, что ей и в самом деле хватит смелости подождать полчаса.

Наверное, это была самая холодная ночь в том году. В иссиня-черном ледяном небе мерцали звезды. Пар изо рта тут же застывал в морозном воздухе. Во что же одета Юдит? Сначала я побежала к набережной, так и видя перед собой, как она сидит на любимой скамейке на краю пирса и вот-вот замерзнет насмерть. Глядя на лед, похожий на гладкий паркет, я старалась не думать о том, что Юдит могла отправиться гулять по заливу. Меня охватил ужас. Тот, кто уходит прочь, не представляет себе, что значит ждать на берегу, иначе ни за что не ушел бы.

Я бежала по улочкам, где мы раньше гуляли с Юдит, высматривая силуэты и тени.

Минуты шли, и тревога превращалась в злобу. Я мерзла, как будто на мне совсем не было одежды. Почему ты так поступаешь со мной, Юдит? Как мама. Ты совсем как моя мама.

Наконец я решила вернуться к пирсу, чтобы проверить еще раз, и тогда увидела в парке под силуэтами голых деревьев две медленно движущиеся тени. Я сразу узнала долговязую фигуру Бенгта и пальто Юдит – осеннее, конечно, ее любимое. Только бы она догадалась надеть теплый свитер! Иначе не миновать воспаления легких.

Я стала следить за ними, спрятавшись за деревом, но не сразу поняла, что они делают. А они танцевали! Бенгт крепко обнял Юдит за талию, а она положила голову ему на плечо. Время от времени они замирали, глядя друг на друга, но, похоже, ничего не говорили, а лишь прислушивались к музыке, которая звучала только для них.

На работу я вернулась спустя час в полной уверенности, что дежурная Мона уже позвонила в полицию, и удивилась, не увидев поблизости ни одной полицейской машины.

– Она звонила, – сообщила Мона, как только я вышла из лифта.

– Кто?

– Ей, кажется, восемьдесят, этой Юдит Кляйн? А она шляется по ночам, как… как… Она звонила с мобильного телефона. Откуда у нее мобильный телефон?

Я пожала плечами:

– А что, восьмидесятилетним старикам запрещается пользоваться мобильником?

Мона разозлилась:

– Ты, кажется, тут временно работаешь?

– Какое это имеет значение?

– Я звоню Мари, – заявила она, грозно хлопая накрашенными синими ресницами. Не знаю, что на меня нашло, но я бросилась на толстуху сзади и схватила ее за талию:

– Никуда вы не позвоните!

Она стала вырываться, как будто я собираюсь ее задушить. Наконец она сдалась, но для этого мне пришлось повалить ее на пол.

– Отпусти! Ты что, с ума сошла?

Я уселась на нее верхом, а что еще мне оставалось делать? Если бы я ее отпустила, она тут же бросилась бы к телефону и подняла всех на уши. Мне пришлось удержать ее силой.

– Вы знаете, что такое любовь? Что значит страстно любить? – спросила я, стараясь говорить спокойно.

– Что? – ее, казалось, вот-вот стошнит.

– Некоторым людям на долю выпадают удивительные вещи. Например, Юдит Кляйн. А если кому-то это непонятно, то пусть молчит и не дергается!

– У меня болит живот, – простонала Мона, будто и не слыша моих слов.

– Ведь у вас есть сердце? – упрямо продолжала я, ожидая, что она хотя бы кивнет в ответ. Но она решила закричать – правда, получился какой-то сип:

– Я сейчас задохнусь! Слезь с меня!

Я села на пол рядом, рассчитывая, что эта туша не сразу встанет на ноги.

– Вам понятно, что я сказала? Не надо звонить Мари! Юдит в надежных руках!

Мона уставилась на меня, как будто я говорила на каком-то непонятном древнем языке.

– Ты сумасшедшая… – произнесла она, размазывая по лицу синюю тушь. То есть я надеялась, что это всего лишь тушь, а не синяки.

– Простите, – сказала я, как только она снова встала передо мной, подбоченившись. И тут она влепила мне пощечину – очень сильную, слева. Я пошатнулась и шагнула назад, к стене.