Джеймс Боуэн - Подарок от кота Боба. Как уличный кот помог человеку полюбить Рождество

– Да, конечно, – согласился я.

Вскоре вокруг меня собралась целая толпа именитых гостей, желавших лично познакомиться с Бобом и поздравить его с успехом. А я, признаться, никак не мог привыкнуть к пристальному вниманию со стороны окружающих, хотя подобное случалось все чаще и чаще. К примеру, неделю назад мы с Бобом провели целый день в одном престижном лондонском отеле, снимаясь в передаче для японского телевидения. Позже я узнал, что в Японии актеры заново воссоздали сцены из нашей с Бобом жизни для того, чтобы добавить истории драматизма. Это никак не укладывалось у меня в голове.

А несколькими месяцами ранее нас пригласили на ITV [1], чтобы перед многомиллионной аудиторией вручить первую в Великобритании Национальную награду для животных. Моя жизнь в последнее время все больше напоминала сон. Изо дня в день я делал то, о чем раньше и не мечтал. Мне все время хотелось попросить, чтобы кто-нибудь меня ущипнул.

Но самое большое чудо случилось в конце рождественской вечеринки.

Гости понемногу начали расходиться, да и Боб выглядел усталым. Я присел, чтобы прицепить поводок, без которого мы с рыжим не выходим на улицу, и тут к нам подошел еще один человек.

– Можно и мне поздороваться с Бобом? А то я уже собралась уходить, – произнес женский голос.

– Подождите секунду, я только нацеплю поводок. – Я щелкнул карабинчиком и поднялся.

В этот раз мне не пришлось вспоминать, где же я видел эту женщину. Передо мной стояла Жаклин Уилсон, национальная гордость Великобритании, детская писательница, из-под пера которой вышли десятки замечательных книг.

Обычно я за словом в карман не лезу, но тут в буквальном смысле утратил дар речи. Я совершенно растерялся. Кажется, я начал бормотать, как люблю ее книги, и даже приплел Бэлль, которая была горячей поклонницей Трейси Бикер, одной из самых популярных героинь Жаклин Уилсон. Маститая писательница заметила мое смущение и улыбнулась:

– Я следила за вашей историей, и хочу сказать, что вы оба – большие молодцы. Вы проделали огромную работу.

Мы поболтали еще немного по пути к выходу. Я все никак не мог поверить в реальность происходящего. До этого момента я подсознательно чувствовал себя чужаком на этой вечеринке, но благодаря Жаклин это ощущение развеялось как дым.

Оставив позади сверкающий огнями отель, мы с котом окунулись в пасмурный лондонский вечер. Я замотал Боба в шарф – один из тех, что дарили ему многочисленные обожатели, – для того, чтобы кот не подхватил простуду.

– Отлично повеселились, друг? – подмигнул я рыжему.

И, как это нередко случалось в прошлом, улицы Лондона вернули меня обратно в реальность. Темнело; с Трафальгарской площади, где переливалась огнями гигантская рождественская елка, дул промозглый ветер, унося с собой отголоски переполнявшей меня в отеле эйфории.

– Пойдем, Боб, поймаем такси, – поежился я, и мы направились в сторону площади.

Надо сказать, что фраза «поймаем такси» тоже лишь недавно стала частью моей жизни. Раньше я о таком и подумать не мог. Были дни, когда у меня с трудом хватало мелочи на автобус. Даже теперь я редко пользуюсь такси и всякий раз не могу избавиться от чувства вины за потраченные деньги. Хотя в тот момент я имел на это полное право: Боб устал и замерз, а Бэлль ждала нас на Оксфорд-Серкус.

На улицах было многолюдно: лондонцы спешили в магазины за подарками к Рождеству или просто возвращались домой с работы, – и свободные такси раз за разом уводили у меня прямо из-под носа. Очередная машина отъехала от тротуара, когда я заметил на углу красную накидку продавца «Big Issue». Я сразу узнал шапку с помпоном, перчатки и шарф – каждую зиму сотрудники журнала раздавали их своим работникам, нуждавшимся в теплой одежде.

Впрочем, с самим продавцом я раньше не встречался, заросшее бородой и покрасневшее от ветра лицо ни о чем мне не говорило. На вид мужчине было лет пятьдесят, грязные седые волосы выбивались из-под шапки.

Рядом с ним на тротуаре лежала большая стопка журналов. Либо человек недавно приступил к работе, либо у него был неудачный день. Основываясь на собственном опыте, я бы скорее предположил последнее. А еще я ясно видел, что продавец замерз. Он топтался на месте, подпрыгивал, похлопывал себя по бокам, стараясь разогнать кровь, и дул на руки, пытаясь хоть немного согреться.

Я подошел к нему и протянул купюру в двадцать фунтов. Мелочи у меня не было.

– Спасибо, мужик! – удивленно выдохнул продавец.

В его взгляде читалось недоверие – он никак не мог понять, почему случайный прохожий дал ему столько денег. Когда мужчина протянул мне сдачу, я покачал головой.

Несколько секунд он пристально разглядывал нас с Бобом. На его лице застыл немой вопрос.

– Поверь, я знаю, каково это, – вздохнул я. – Знаю, как тяжело работать зимой на улице. Пожалуйста, возьми деньги, я понимаю, что такое несколько лишних фунтов.

Продавец понятия не имел, кто я такой, что неудивительно – меня сложно назвать знаменитостью. Недоверие на его лице сменилось скептическим выражением, но он все-таки улыбнулся.

– Я, правда, знаю, – повторил я.

– Ладно, поверю тебе на слово.

Я уже собирался уйти, когда продавец вдруг остановил меня:

– Погоди-ка! Вот, возьми. – Порывшись в рюкзаке, он протянул мне рождественскую открытку. Наверное, купил на распродаже или в благотворительном магазине. Внутри я обнаружил незамысловатую надпись: «Счастливого Рождества. Спасибо за неравнодушие. Брайан».

– Спасибо, – улыбнулся я. – Надеюсь, твое Рождество тоже будет счастливым.

Я бы постоял и поболтал с продавцом еще немного, но вдруг заметил свободное такси. Боб уже места себе не находил, поэтому я махнул рукой, останавливая машину. Едва я открыл дверь, как кот нырнул внутрь и свернулся на сиденье, благодарно урча. Кажется, он собрался проспать всю дорогу до Оксфорд-Серкус.