Михаил Ландбург - Пиво, стихи и зеленые глаза (сборник)

– Уж будь уверена!

– Куда, сынок?

– К Мечте!

Мать потрогала плечо Нира, а потом тонкую полоску шрама возле виска.

– А где она? – спросила мать.

– Моя Мечта на острове!

– На острове?

– А вокруг острова море. Синее-синее. И на острове рестораны. И белые домики на холмах. Я знаю… Прочитал в книжке «Острова Эгейского моря».

– В книжке? – по лицу матери пробежала тень недоумения.

– Собирайся! Теперь заживём…

По лицу старой женщины скользнула улыбка.

– Мама, – всполошился Нир, – ты улыбаешься!

– Разве?

– Клянусь, ты сейчас улыбнулась!.. Ты по-настоящему улыбнулась!..

Женщина опустила голову.

– Я никогда не бывала в ресторанах, – сказала она.

– Знаю! А теперь будешь! И остров будет…

– И море?

– Конечно! А на острове белые домики, а в домиках весёлые греки. Мы будем ходить в рестораны и веселиться. Я много лет мечтал увидеть тебя весёлой! Мы доберёмся до острова Порус! Будем развлекаться в ресторанах, и, если захочешь, будешь смотреть на море… Оно синее-синее…

– А мои глаза? Ты забыл, что они почти не видят…

– Мы сядем совсем близко к воде…

Мать опустила голову. За ухом скучно свесилась седая прядь волос.

«Я накуплю красивые блузки и длинные юбки из мягкой ткани», – подумал Нир, вдруг вспомнив, что долгие годы мечтал о том, как они с матерью окажутся на небольшом острове, и о том, как они будут беседовать на пристани или гуляя на холмах, среди оливковых деревьев, а по утрам мама будет пить пахнущие ягодами напитки, а он – узо из маленьких бутылочек; вечером они будут слушать оркестр местных рыбаков и смотреть на синеющие вдали холмы. А ещё он будет носить маме фрукты и цветы…

– Ты здесь, – сказала мама, – и мне остров ни к чему, если ты здесь!..

– Я сниму для нас белый домик на высоком холме у господина Криполуса или господина Капулидиса.

– Ни к чему.

– Но… Я все эти годы…

– Ты здесь, – повторяла старая женщина, – ты здесь!..

– А моя Мечта? – Нир вдруг ощутил присутствие чего-то утерянного и непоправимого. Его плечи и шею охватила дрожь, и он, закрыв глаза, представил себе, как его старая мать бредёт по греческому острову Порус, старательно пытаясь скрыть под подолом длинного платья поломанные ноги. И в голове Нира стало темно и пусто.

Услышав трепыхание телефона, я поднял трубку и услышал:

– Так вы мужчина?

– А что? – спросил я.

– В телефонной книге написано Л. Кац, и я подумал, что, возможно, вы… Так вы не женщина?

– Не совсем! – признался я.

– Жаль! – падая, проговорила трубка.

Отварив картошку и налив в стакан молоко, я подсел к телевизору. Показывали бой петухов. Выключил телевизор и включил радиоприёмник. Играли Дебюсси. Я поедал картошку и слушал Дебюсси. Потом, выйдя на балкон, стал смотреть на затихающий город.

«Удивительный вечер!» – подумал я.

Вернувшись в комнату, стал думать о жизни и о всякой всячине. В окне виднелся кусочек фиолетового неба. Я раскрыл телефонную книгу и наугад набрал семь цифр.

– Алло! – сказал женский голос.

На всякий случай я уточнил:

– Вы – женщина?

– Да, а что?

– А я – мужчина!

– И что с того?

– Сейчас такой волнующий вечер, – заговорил я, – и это просто замечательно, что вы – женщина!..

– Вы считаете, что это замечательно?

– Конечно! – твёрдо проговорил я. – Если бы вы оказались мужчиной, было бы хуже…

– Кому хуже?

– Мне…

– Почему вам?

– Потому что я – мужчина…

На какое-то время трубка замолчала.

– А что плохого в мужчинах? – вдруг услышал я.

– Ничего плохого, – заверил я, – но всё же хорошо, что вы – женщина…

– А что хорошего в женщинах?

Я тихо вздохнул и прошептал:

– Сегодня такой чудесный вечер, такой необычный, не правда ли?

– Сегодня? – трубка, видимо, что-то обдумывая, опять замолчала, но внезапно вскрикнула:

– Господи, вы правы! Как это я забыла, что сегодня вторник! Ведь по вторникам у меня стирка!..

– Стирка?

– Ну да, по вторникам…

Я ощутил, как у меня в груди заныло.

– Я очень надеялся, – зашептал я, – что если сейчас такой вечер, то…

– Вы о чём? – спросил растерянный голос.

Я молча опустил трубку, почесал в ухе и снова включил телевизор.

В последние дни со стороны Африки прорывались горячие сухие ветры, и казалось, что в таком нещадном, безумном пекле ничему живому теперь не спастись.

Денис сбросил с плеча солдатский вещмешок, смахнул с лица капли пота и огляделся. Под брезентовым навесом диспетчерской устроились три солдата и две старушки. Старушки, прикрыв тонкими платочками глаза и сложив на груди руки, смиренно сидели на больших зелёных тюфяках. Солдаты, стоя, пили прямо из бутылок едва сохранившее прохладу пиво.

– Заведение ваше? – спросил Денис у мужчины. Тот стоял в дверях кафе и чему-то улыбался.

– Верно! – отозвался мужчина и, кивнув на женщину, сидящую рядом на складном стульчике, добавил: – А вот она – моя жена!

Денис улыбнулся женщине, возле которой стояли ведра с букетами цветов.

По станции объявили: «Автобус Беер-Шева – Тель-Авив прибудет через двадцать минут!»

– Пиво почём? – спросил Денис.

Мужчина сказал.

В гимнастёрке Дениса запел мобильник.

«Мам, я на станции, – сказал Денис. – Да, скоро, мам… И я… Да, три месяца… Ну, что ты?.. И ты у меня одна… Скоро, мам, скоро…»

– Пиво вынести сюда? – спросил мужчина.

Денис посмотрел туда, откуда должен был появиться автобус, а потом, заглянув к себе в кошелёк, пересчитал деньги.

– Ну, так как? – коротко зевнув, проговорил мужчина.

Не ответив, Денис шагнул к женщине с цветами.

– Почём вот эти, полевые? – спросил он.

Женщина сказала.

«Пиво дешевле», – подумал Денис и протянул деньги.

– Внук мой – тоже служит, – сообщила женщина.

– Повезло ему! – засмеялся Денис.

Женщина махнула рукой, словно комара отогнала, а потом вдруг проговорила:

– А с мамой ты говоришь хорошо… Я слышала… Хорошо говоришь…

Денис отошёл к перрону. Вдали виднелись серые холмы, похожие на горбы огромных верблюдов. Три солдата вышли из-под навеса и встали возле Дениса. У них были красные лица, и от них пахло пивом. Денис наклонил голову к цветам. Они не пахли. Снова взглянув на холмы, Денис подумал: «Проклятые горбы!» Он отстегнул ещё две пуговицы гимнастёрки, провёл ладонью по влажной щеке и оглянулся на женщину с цветами. Оживлённо размахивая руками, та что-то внушала мужу.

Подошёл автобус. Денис вскинул на плечо вещмешок и шагнул на ступеньку.

– Эй, солдат! – услышал он за спиной голос хозяина кафе. – Постой-ка!

– Мне? – изумился Денис, увидев в руках мужчины стакан воды.