Джордж Сильвестр Вирек - Обнаженная в зеркале

– Сюда, – сказала она, решительно открывая одну из дверей.

Они оказались в спальне Наполеона.

Молча разглядывали они чёрное шёлковое покрывало на постели, расшитое золотыми пчелами и литерами «N». В воздухе витал дух великого человека, правившего в течение десяти месяцев этим маленьким островом, который был предоставлен ему, словно кость, брошенная старой собаке. Даже мебель, казалось, сохраняла в себе чары Наполеона. Адам, глубоко взволнованный, молча глядел на подушки, сложенные в изголовье кровати, на окружавшие его императорские гербы.

Гул голосов туристов стих в отдалении. Затихли звуки шагов.

– Они ушли, – заметила Стелла. – Мы совсем одни…

Она закурила.

Адам, не решаясь присесть на один из стульев, которыми пользовался его герой, беспокойно ходил по комнате.

– Перестань, – сказала Стелла, – ты действуешь мне на нервы. Сядь.

Она взяла его за руку и подвела к кровати.

– Я всё поправлю, если кто-то придёт.

Поколебавшись, Адам подчинился. Свет полуденного солнца, лившийся в окна, окрасил красноватым цветом наполеоновские знаки отличия – золотых пчел, корону и литеру «N».

– Это поразительно, – не мог сдержать своих чувств Адам, – сидеть на кровати, принадлежавшей самому великому человеку в истории, рядом с самой удивительной и загадочной из женщин…

Странные, таинственные чары овладели профессором.

Стелла откинулась на кровать. Её золотистые волосы закрыли золотую букву «N». Адам лёг рядом с ней. Его руки сами собой обняли её.

– Стелла! – прошептал он.

Казалось, его голос звучал откуда-то из другого мира.

– Да, – ответила колдунья, – да, Адам…

Голос, казалось, доносился откуда-то издалека, но её тело всё теснее прижималось к нему. Она обхватила руками его шею, приблизила его лицо к своему. Его руки блуждали по её телу. Ласки Стеллы, доставлявшие мучительное наслаждение, заставили Адама позабыть обо всём на свете.

Как часто он рисовал всё это в своих мечтах. И вот мечта стала явью.

Голова закружилась, он застонал от наслаждения.

Гул голосов. Шарканье ног. Голос гида, дребезжащий, как старая пластинка.

– А теперь, дамы и господа, мы пройдем в комнату, служившую императору спальней…

Подскочив, Адам торопливо приводил в порядок одежду. Стелла спокойно поднялась с постели, застегнула блузку и поправила причёску. Её проворные руки быстро разгладили смятое покрывало с золотыми пчелами и золотой буквой «N». Однако на лице застыло недовольное выражение. На какой-то момент она показалась Адаму разочарованной и старой.

– Похоже, – пробормотала она, словно разговаривая сама с собой, – никто не может обрести счастья в этой постели…

Дверь распахнулась. Толпа туристов, среди которых были и пассажиры с «Мундании», ввалилась в спальню. Адам чувствовал себя, как на иголках. Стелла сохраняла полное самообладание.

Миссис Ривингтон, которая была среди туристов, ухмыльнулась. Некоторые другие стали перешептываться.

«Новобрачные!» – громким шёпотом заметил кто-то.

Раздались смешки. Стелла и Адам с показным безразличием удалились, пока гид продолжал многословный рассказ. Адам не решался взглянуть на спутницу. Молча они шли среди сосен.

Наконец, Стелла нарушила молчание.

– Я должна поблагодарить тебя за то, что ты вовремя спохватился. Я бы не заметила этих туристов, даже если бы они уже стояли перед нами.

– Кто-то должен быть начеку, – самодовольно заметил Адам. – Мужчина всегда обязан сохранять присутствие духа…

Смех Стеллы хлестнул его, словно плетью.

– Ты так полагаешь, профессор? Присутствие духа может означать отсутствие чего-то более ценного. Помнишь, что произошло с одним нашим знакомым в Помпеях? Но времена изменились. Раньше, чтобы остановить пылкого любовника, требовалось землетрясение. А теперь для этого достаточно звука шагов туристов…

ВЕРНУВШИСЬ на корабль, Адам продолжал размышлять над последним замечанием Стелы, и в нём росло раздражение. Похоже, ей доставляет удовольствие насмехаться над ним. А что он должен был сделать? Любой джентльмен на его месте поступил бы таким же образом. Что она имела в виду, когда сказала, что никто не может обрести счастья в постели Наполеона? Может, она намекала, что и Наполеон был в числе её любовников? Какую неправдоподобную историю она сочинит на этот раз?

Испытывая одновременно раздражение и любопытство, Адам связался со Стеллой по корабельному телефону. На этот раз она ответила.

– Ты сказала, что никто не может обрести счастье в постели Наполеона… Почему? Наполеон был не только великим полководцем, но и великим любовником!

– Откуда это известно тебе ?

– Вообще-то, я изучал историю. Читал книги. Вспомни о его пылкой страсти к Жозефине, и к этой австрийской дурочке, которая родила ему короля Римского.

– Мне известно обо всём этом, как и о его романе с той польской графиней. Однако я полагаю, что знаю о Наполеоне немного больше, чем ты. Твоё знание, профессор, имеет сугубо теоретический характер.

Адам улыбнулся.

– Наполеон был одним из твоих любовников? Ответа не последовало.

– Женщины, – продолжал Адам, – последовали за Наполеоном и на Эльбу, и на Святую Елену.

– Да, я знаю, – откликнулась Стелла. – Почему бы нам не предпринять розыски на Эльбе? Местные сведения могут пролить новый свет на твоего героя. Церковные архивы хранят много секретов. Возможно, у приходского священника в Портоферрайо можно узнать больше, чем из всех твоих книг по истории. У нас ещё есть время. Давай прогуляемся после ланча.

– Хорошо. Я зайду за тобой.

Во второй половине дня они вернулись на Эльбу. Стелла безошибочно нашла дорогу к дому приходского священника. Отец Бонифаций, краснолицый толстяк, встретил их приветливо.

– Добрый день, святой отец, – ласково поздоровалась Стелла. – Мы пришли, чтобы забрать кое-какие документы, мемуары…

Отец Бонифаций покачал головой.

– Я не понимаю, о чем Вы говорите. Мне ничего неизвестно о каких-либо документах или мемуарах.

– И, однако, – мягко, но решительно продолжала Стелла, – у Вас на хранении находится конверт, который отдала, – она помедлила, что-то подсчитывая в уме, – 135 лет назад леди Синтия Грей.

– Пожалуйста, присядьте, – проворчал отец Бонифаций, на которого произвела впечатление её уверенность. – Чего Вы, собственно, хотите?

Его тон был серьезен. Стелла ответила так же серьезно.

– Я говорю о дневнике Синтии Грей, который был отдан на сохранение местному приходскому священнику в 1813 году.

Священник, нахмурившись, размышлял.

– Смутно припоминаю… Когда я приехал сюда на должность помощника приходского священника, тот, действительно, говорил мне о каком-то дневнике, отданном женщиной на хранение одному из его предшественников. Однако я не намерен отдавать его, если он всё ещё существует… Кто сообщил Вам об этом? – добавил он подозрительно.