Джордж Сильвестр Вирек - Обнаженная в зеркале

Однако лилий видно не было, и ветерок был самый обычный. Зато вокруг бойко сновали рыбацкие лодки. В гавань Митилини медленно входило тяжело гружёное судно, пыхтя, словно толстая женщина. Вдали виднелись холмы, покрытые оливковыми деревьями, виноградными лозами и смоковницами.

Адам вернулся было к своему чтению, но тут его снова отвлекли – на этот раз пронзительный голос торговца книгами. Невысокий парень с плутовской физиономией катил по палубе тележку, нагружённую жёлтыми книжечками. Он громко выкрикивал: «Правда о Лесбосе! Все о Лесбосе! Не упустите шанс приобрести!»

Пассажиры, мужчины и женщины, смущённо усмехаясь, поспешно раскупали книжки, надеясь, вероятно, найти в них какие-то непристойные откровения. Адам тоже не устоял перед искушением. Однако, открыв книгу, он увидел длинные ряды цифр.

– Опять надули! – воскликнул Ван Нордхайм, который также приобрел экземпляр.

Вместо пикантных подробностей о любовной жизни на Лесбосе книга содержала статистические данные об импорте и экспорте.

Один возмущённый пассажир потребовал вернуть ему деньги. Продавец вежливо ответил: «В книге содержится именно то, что я Вам обещал – правда о Лесбосе. А чего Вы ожидали, сэр?»

– А какова правда о Лесбосе? – раздался голос за спиной Адама.

Мужчины обернулись. Это была Стелла.

– Насколько я знаю, остров знаменит тем, что здесь когда-то жила Сафо со своими подругами, – сказал голландец. – Она основала Лесбийское поэтическое общество, чтобы обессмертить себя.

– И ей это удалось, не правда ли? – спросила Стелла.

– Да, – согласился Ван Нордхайм, – но, к сожалению, большинство её стихотворений не сохранились.

– Возможно, если бы они сохранились, её имя не было бы так известно в наше время, – пробормотал Адам. – Своей славой Сафо обязана главным образом всяческим сплетням, окружавшим её имя. Люди забывают, – Адам бросил взгляд на Стеллу, – что в конце концов она всё же выполнила биологическое предназначение женщины – полюбила мужчину. А когда этот парень, Фаон, отверг её, поэтесса, которая была уже немолода, бросилась в море. Так что, – с улыбкой заключил он, – все женщины предпочитают мужчин, если имеют такую возможность.

– Необязательно, – возразил Ван Нордхайм.

– И тем не менее это так, – настаивал Адам, – если только они не страдают слабоумием. Однако, – он рассмеялся, указывая на толстый том, лежавший на кресле, – по мнению Мёбиуса, все женщины слабоумные.

Глаза Стеллы вспыхнули.

– Какая чушь! Ни одна женщина не предпочтет женщину мужчине, если её не постигло разочарование в мужчинах. Сафо, вероятно, утопилась, доведённая до исступления физиологической несостоятельностью неумелого любовника…

Остров Сафо растаял в голубой дымке. Стелла вернулась в каюту переодеться к обеду. Немного погуляв по палубе с Ван Нордхаймом, Адам решил зайти к ней. Он чувствовал, что его сердце запуталось в её золотистых волосах, как муха в паутине, и он никак не мог высвободиться. Адам был полон решимости доказать, что сам он, по крайней мере, не является несостоятельным как мужчина.

Стелла встретила его с милой улыбкой. Она уже успела переодеться в платье белого шёлка.

– Ты как раз вовремя, – сказала она, протягивая ему крепкий коктейль, приготовленный по собственному секретному рецепту.

По радио передавали джаз. Стелла откинулась в кресло, с наслаждением затягиваясь ароматным дымом сигареты. Адам присел напротив, обдумывая про себя, как лучше пойти на приступ. Однако резкая музыка мешала ему сосредоточиться.

– Терпеть не могу эту варварскую какофонию, – раздражённо заметил он.

– А мне нравится, – ответила Стелла, пуская кольца дыма. – В ней есть какая-то дикая, первобытная притягательность.

– Предпочитаю цивилизацию.

– Какую именно? – с иронией спросила Стелла. – Есть множество цивилизаций, которые превосходят то, что мы называем «цивилизацией» сегодня. Почитай Тойнби [35]вместо своего глупого немца. Это умерит твоё тщеславие. Попытайся научиться ценить красоту и радость в любом обличии.

– Я не нахожу ни красоты, ни радости в надсадных воплях твоего радио, – проворчал Адам.

Стелла рассмеялась.

– Вовсе не в нём причина твоего плохого настроения. Но почему ты его не выключишь?

Адам встал и выключил звук. В нём боролись злость и желание. В конце концов, он сбросил с себя личину профессора, превратившись в примитивного самца. Он порывисто обнял Стеллу, крепко прижав к себе. Она не сопротивлялась, её дыхание участилось, взгляд затуманился. Обоими, мужчиной и женщиной, овладела животная страсть. Прошлое, настоящее и будущее слились в одно трепетное мгновение. Адам понёс, скорее, поволок её к постели.

Динь-дон! Динь-дон! Динь-дон!

Сигнал, созывающий пассажиров на обед, разрушил волшебные чары. Следом раздался стук в дверь. Адам сразу отпустил Стеллу, и, словно испуганный мальчишка, которого застигли врасплох, быстро отошел от неё.

Усмешка промелькнула в зелёных глазах Стеллы. Она лениво подняла свою золотистую голову с подушки и сухо заметила:

– Немцы правы. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Этот орган для него важнее сердца…

Адам покраснел и затрясся от возмущения. Потом механически поправил галстук. Стелла так же безмятежно, как и тогда, в спальне Наполеона, оправила своё платье.

В дверь снова постучали.

– Войдите, – приказала Стелла.

Появился Феликс, на лице которого играла обычная дерзкая улыбка.

Адам, не сказав ни слова, вышел из каюты, с силой захлопнув за собой дверь. Однако на полпути к себе он вдруг осознал всю нелепость своего поведения, и повернул обратно. Когда он постучал в дверь Стеллы, ответа не последовало. Он попытался повернуть ручку, но дверь была заперта. Показалось ему, или из каюты до него действительно донёсся приглушенный смех? Может, разыгралось воображение?

Он вернулся к себе, раздражённый до крайности. Определенно, ему не удалось продемонстрировать мужское превосходство. Стелла абсолютно неправильно истолковала его поведение. Мёбиус прав! Все женщины слабоумные!

Адам решил, что в нынешнем настроении ему не следует идти на обед. Чтобы отвлечься, он попытался почитать Мёбиуса, но буквы прыгали у него перед глазами.

Он разделся и долго стоял под душем. Ледяная вода освежила его, пробудив аппетит. Адам пришёл в ресторан – последним – и в одиночестве проглотил свой обед. Потом поднялся на палубу, надеясь, что свежий бриз развеет плохое настроение. Завернув за угол, он увидел Стеллу, удобно устроившуюся в кресле. Она приветливо улыбнулась ему. Адам присел рядом, бормоча извинения за поспешный уход.