Джулиан Барнс - Англия, Англия

– Если мы даем людям то, что они хотят, – настаивал сэр Джек, – не будем заноситься: попробуем сначала выяснить, чего им, собственно, хочется.

Итак, граждане разных стран мира открыто и прямо сообщили сэру Джеку, что, на их взгляд, является Пятьюдесятью Квинтэссенциями Самого Наианглийского:

1. Королевская семья.

2. Биг-Бен/Здание Парламента.

3. Футбольный клуб «Манчестер Юнайтед».

4. Сословия/Лорды и дворецкие.

5. Пабы.

6. Малиновка на снегу.

7. Робин Гуд, его Веселые Стрелки и Шервудский лес.

8. Крикет.

9. «О, Дувра белые утесы...»

10. Империализм.

11. Флаг «Юнион Джек».

12. Снобизм.

13. «Боже, храни королеву/короля».

14. Би-би-си.

15. Уэст-Энд.

16. Газета «Таймс».

17. Шекспир.

18. Домики с соломенными крышами.

19. Чай/Чай со сливками по-девонширски.

20. Стоунхендж.

21. Прямая спина/Флегматичность/«Темза, сэр!».

22. Магазины.

23. Пудинг.

24. Бифитеры/Лондонский Тауэр.

25. Лондонские такси.

26. Шляпа-котелок.

27. «Джейн Эйр» и другие классические телесериалы.

28. Оксфорд/Кембридж.

29. «Хэрродз».

30. Двухэтажные автобусы/Красные автобусы.

31. Лицемерие.

32. Садоводство.

33. Ненадежность/«Коварный Альбион».

34. Архитектурный стиль «фахверк».

35. Гомосексуализм.

36. «Алиса в Стране чудес»:

37. Уинстон Черчилль.

38. «Маркс-энд-Спенсер».

39. «Битва за Британию»/Подвиги англичан во Второй мировой войне.

40. Фрэнсис Дрейк.

41. Вынос знамен – парад в день рождения королевы.

42. Пессимизм/Нытье.

43. Королева Виктория.

44. Замки.

45. Пиво/Теплое пиво.

46. Эмоциональная фригидность.

47. Стадион Уэмбли.

48. Порка/Частные школы-интернаты.

49. Нечистоплотность/Уродливое нижнее белье.

50. «Хартия вольностей».

Джефф наблюдал, как меняется лицо сэра Джека по мере чтения списка: его выражение колебалось между мудрым признанием своих заслуг и горьким разочарованием. Затем мясистая рука указала Джеффу на дверь, и Разработчик Концепций познал на себе, как печальна участь гонца, приносящего дурные вести.

Оставшись один, сэр Джек вновь вчитался в список. К концу этот перечень, что греха таить, становился все отвратнее и отвратнее. Вычеркнув позиции, отнесенные на счет дурацкой методики опроса, сэр Джек задумался над остальными. Многое было вполне предсказуемо: так, магазинов и домиков с соломенными крышами, где можно выпить чаю по-девонширски, на Острове хватит. Садоводство, лондонские такси, пабы, двухэтажные автобусы – все это полезные удобства. А вот откуда взялась «Малиновка на снегу»? Видимо, с классических рождественских открыток. «Хартию вольностей» уже переводят на удобоваримый английский. Газету «Таймс» легко приобрести; бифитеров умаслим, а Дувра белые утесы переместим, не особенно насилуя родной язык, в бывшую Белую бухту. Биг Бен, Битва за Британию, Робин Гуд, Стоунхендж – это мы одной левой...

Но в самом начале списка – если точно, под номерами Один, Два и Три – шли сплошные незадачи. Сэр Джек уже начал было прощупывать обстановку в парламенте, но предварительное деловое предложение, сделанное им за рабочим завтраком с законодательной властью (воплощенной в спикере палаты общин), было встречено с бесчувственным непониманием; увы, уместнее даже сказать «презрением». С футбольным клубом проще: в Манчестер отправлены Марк и бригада лучших переговорщиков. Ясноглазый юный Марк – с виду невинная овечка – такой льстивой лапши на уши навешает, что сердце из груди вынешь и юридически законно подаришь. Очевидно, придется считаться с гордостью манчестерцев, общественными традициями и так далее – обычная история. Как знал сэр Джек, в таких случаях дело решают не деньги – а деньги же, подкрепленные необходимой иллюзией верности бескорыстным принципам. Какой, собственно, принцип тут сгодится? Ладно, Марк подберет. А если они упрутся своими раздвоенными копытцами, всегда можно за спиной клуба перекупить название. Или просто назваться «Манчестер Юнайтед» без спросу, и пусть утрутся.

К Бук-хаусу подход нужен иной: не столько кнут и пряник, сколько пряник, пряник и еще раз пряник. Их величества в последнее время подвергаются особенно злостным нападкам со стороны своих обычных недоброжелателей – циников, склочников и смутьянов. Газетам сэра Джека предписано патриотически опровергать все эти изменнические козни, в то же самое время перепечатывая их во всех прискорбно-смачных подробностях. Возьмем то гадкое происшествие с принцем Риком. Как там звучал заголовок: «Кузен короля в наркотическом угаре развлекался с подружками-лесбиянками»? Разумеется, журналиста он выгнал, но грязь, увы, такая вещь – как прилипнет, так уж не отмоешься. Пряники, пряники; пусть берут хоть весь мешок, если иначе не выйдет. Предложить им прибавку к окладам и комфортные условия труда; работа непыльная, а право на тайну личной жизни – незыблемое; противопоставить прогрессирующую неблагодарность их нынешних подданных юридически гарантированному обожанию со стороны будущих; подчеркнуть запустение их нынешнего королевства по сравнению с радужным будущим дивного алмаза в серебряной оправе океана.

И как будет сверкать эта драгоценность? Сэр Джек вновь провел пальцем сверху вниз по списку Джеффа. С каждой вычеркнутой позицией из его глотки раздавался все более грозный рык верноподданнического гнева. Опрос? Да это же открытое очернительство. Кем мнят себя эти МУДАКИ, наговорившие об Англии ТАКОГО? О его-то Англии! А сами-то ни в зуб ногой. Сволочи эти туристы, подумал сэр Джек.

Осторожно, робко Пол представил на суд Марты свою жизнь. Заря жизни в пригороде, в псевдотюдоровском пригороде: сливовые деревья и форсайтия, стриженые газоны и «Общественный дозор» (увидишь на улице подозрительных – сразу в полицию). В воскресенье утром – мытье машины; любительские концерты в сельских церквах. Нет, конечно, не каждое воскресенье; но казалось, будто каждое. Его детство было мирным; или скучным, если тебе так больше нравится. Когда ввели запрет на шланги, соседи стучали на соседей, которые пользовались поливалками. На окраине поселка высился псевдотюдоровский полицейский участок; а в его палисаднике – псевдотюдоровская кормушка для птиц на высоком столбе.

– Жалко, я ничего дурного не натворил, – сказал Пол.

– Почему жалко?

– Тогда бы я тебе открылся, а ты бы поняла... или простила...

– Не обязательно. И вообще вдруг ты бы мне тогда разонравился?

Пол немного помолчал.

– Я когда-то много дрочил, – заявил он с надеждой в глазах.

– Не криминал, – возразила Марта. – Я тоже.

– Вот черт.

Он показал ей фотографии: Пол в ползунках, в шортах, в крикетной форме, в смокинге; его волосы постепенно темнели, превращаясь из соломы в торф; очки балансировали на грани немодности, подростковая пухлость отступала под натиском тревожной взрослости. Он был середочкой, вторым из троих детей, затиснутым между сестрой, вечно поднимавшей его на смех, и забалованным младшим братом. Он хорошо учился в школе и хорошо прикидывался мебелью. После колледжа он устроился стажером в «Питко»; рос по службе, никого не оскорбляя своими успехами, пока однажды в туалете не сообразил, что фигура рядом с ним – фигура невероятно объемистая, фигура, буквально раздвигавшая плечами стены, – это не кто иной, как сэр Джек Питмен: вероятно, начальник отринул роскошь и уединенность своего порфирного унитаза ради упражнений в демократическом мочеиспускании. Сэр Джек насвистывал вторую часть Крейцеровой сонаты, вследствие чего у Пола от волнения пересохло в мочеточнике. Почему-то – Пол так и не смог потом понять почему – он начал рассказывать сэру Джеку историю о Бетховене и сельском полицейском. Разумеется, он не дерзал взглянуть на Председателя – просто рассказывал. Когда история пришла к концу, он услышал, как сэр Джек застегнул молнию и ушел вперевалочку, насвистывая третью часть, «престо», и дико при этом фальшивя, чего Пол не мог не заметить. На следующий день он был вызван в личный кабинет сэра Джека и год спустя сделался его Мыслеловом. По истечении каждого месяца он вручал Председателю очередной том летописи его деяний. Иногда даже удавалось удивить сэра Джека забытыми жемчужинами его мудрости. Кивком щекастой головы сэр Джек вообще-то поздравлял себя с собой несравненным, но одновременно этот жест призван был поощрить в Мыслелове его умение подхватывать на лету хрустальные афоризмы.