Жан-Поль Дидьелоран - Утренний чтец
- Название:Утренний чтец
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Corpus»47fd8022-5359-11e3-9f30-0025905a0812
- Год:2016
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-087093-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Жан-Поль Дидьелоран - Утренний чтец краткое содержание
Каждое утро в поезде 6.27 молодой человек читает вслух отрывки из книг, пущенных “под нож” на заводе по переработке макулатуры. Некоторые пассажиры даже специально садятся с ним в один вагон – на двадцать минут поездки чтение уносит их далеко от унылых будней. Однажды он находит под сиденьем флешку с дневником неизвестной девушки, и его жизнь обретает новую цель – отыскать эту современную Золушку.
Жан-Поль Дидьелоран известен как блестящий новеллист, увенчанный престижными премиями, в том числе дважды – Международной премией Хемингуэя. “Утренний чтец” – его первый роман, сразу оказавшийся в числе лидеров продаж. Критики писали о нем как о литературном феномене: шестидесятитысячный тираж разошелся меньше чем за четыре месяца, а права на перевод купили двадцать пять стран.
Утренний чтец - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Она не старушка, – решительно возразил принаряженный дедок. – Там же сказано: ей двадцать восемь лет. И потом, у нее компьютер. Она пишет.
– Невесть кто писать берется, а вы хотите, чтобы мир не перевернулся, – пробурчал какой-то брюзга из глубины зала.
– Месье Мартине, если вы причастны к современной словесности, это не значит, что у вас монополия на литературу, – резко отчитала его училка на пенсии.
Моника с присущей ей решительностью оборвала споры:
– Довольно, хватит. Пусть месье Бормон продолжает. Пожалуйста, месье.
Белан сглотнул подступавший к горлу хохот и перешел к следующему тексту.
52. doc
Четверг – особенный день. День моей тети. День пончиков. Пончики – это ее наркотик. Каждый четверг ей нужна доза. Восемь пончиков, купленных в ближайшей булочной. Восемь пончиков, и никак иначе. Ни разу не видела, чтобы она заявилась с эклером, тарталеткой или наполеоном. Нет, всегдаэти восемь толстеньких, обсыпанных сахаром шариков из теста. Почему восемь, а не семь и не девять – загадка. Вы мне скажете, что ничего диковинного тут нет; согласна. Но вот что в самом деле странно: смаковать свои лакомства тетя идет не домой к телевизору, чинным порядком, и не в ближайшее кафе, таскать их прямо из пакетика и макать в горячий шоколад или кленовый сироп. Нет, она бежит прямиком сюда, нежно прижимая к груди свое хрупкое сокровище.
– Понимаешь, – объяснила она мне однажды, – у них здесь другой вкус. Я пыталась, и даже не раз. Где только их не ела, в самых что ни на есть прекрасных местах, в шикарных чайных салонах, где даже крошки на полу превращаются в золото, но только здесь они отдают весь свой аромат и сладость. Настоящие глоточки рая. Как будто сами стены делают их лучше, знаешь. Тут мои пончики становятся необыкновенными, а в других местах они просто хорошие.
Не скрою, однажды я из любопытства решила повторить ее опыт. Не с пончиками, нет, не люблю пончики, а с вафлей. Я иногда люблю похрустеть вафлей, если выдается минутка. В блинной на первом этаже они отменные. Я всегда беру без топинга, съедаю, приплясывая, прямо у стойки и бегу обратно на пост. Однажды я унесла горячую, рассыпчатую вафлю с собой и закрылась с ней в кабинке. Просто попробовать. И надо признаться, тетушка моя не так уж неправа. В моей вафле было что-то особенное, какое-то отличие, как будто среди всех этих плиток она очистилась от всех примесей. Не помню, чтобы я хоть раз пробовала такую вкусную вафлю. Когда речь заходит о пончиках, тетю мою не остановить.
– Ничего общего с нахальными пирожными, что выставляют напоказ свой крем, со всеми этими вычурными бисквитами, покрытыми миндальной пастой, распластанными под тяжестью своих выкрутасов, – горячится она. – Пончик в кондитерском деле все равно что минимализм в живописи! – накидывается она на вас. – Очищенный от всяких шарлатанских эффектов, он являет себя в первозданной наготе, без всяких украшений, кроме нескольких белых кристалликов, предстает тем, что он есть, маленькой сластью, не притязающей ни на что, разве только на то, чтобы ее попросту съели.
Ах, ее надо слышать, настоящий поэт, когда заведется.
– Ты мне оставила четвертую кабинку, моя большая девочка? – спрашивает она между приветственными поцелуями.
– Конечно, тетя, ты же знаешь, я тебе всегда оставляю четвертую.
По четвергам я всегда отмываю снизу доверху тетину четвертую кабинку и запираю до ее прихода. Это ее привилегия. У нее здесь своя кабинка, как у других – свой столик у Фуке или свой номер люкс в “Хилтоне”. Оставив у меня пиджак, сумочку и шляпу, она семенит туда с пакетом пончиков в руках, с пухлой подушечкой под мышкой и с блеском гурманства в глазах. Минут двадцать, удобно устроившись на мягкой подушке, положенной на крышку унитаза, она глотает один за другим своих любимчиков, языком давит тесто о нёбо, высвобождая у самых вкусовых сосочков ванильные пары, скрытые в недрах пончиков.
– Если б ты только знала, моя Жюли, – восклицает она, выходя из кабинки. – Боже, до чего же вкусно!
Самый настоящий наркоман после восьми уколов подряд.
Часы над дверью столовой показывали уже 11.25. Скоро придет такси. Слушатели, казалось, не спешили возвращаться к повседневным делам. Зал гудел от разговоров. Дамы вспоминали свои рецепты теста для пончиков, делились маленькими секретами. Сколько брать яиц, сколько масла, какого размера кулинарный шприц. Часть аудитории обсуждала вопрос, разумно ли есть пончики, уместившись задом на унитаз. Некоторые считали эту идею совершенно нелепой, но нашлись и такие, кто, наоборот, не исключал возможности унести обеденный десерт к себе в комнату и провести сеанс дегустации на толчке. Белан с сожалением оторвался от мягкого кресла. С каждым разом он чувствовал себя все лучше в окружении “глицинок”. Моника и Жозетта подали ему руки и помогли спуститься на пол. Воспользовавшись моментом, он рассказал им про Ивона. Сестры сказали, что счастливы будут принять у себя еще одного чтеца, и согласились – при условии, что сеанс продлится лишние полчаса. Белан не видел в этом ничего страшного. Он поцеловал их, вдохнув на прощание последнее облачко одеколона, и направился к такси, которое уже показалось в конце аллеи.
20
За время его отсутствия Руже де Лиль Пятый скончался. Когда Белан вернулся из “Глициний”, маленькое тельце неподвижно лежало рядом с банкой. Видимо, временный аквариум показался рыбке слишком тесным для ее плавников, и она решила совершить большой прыжок в неизвестность, посмотреть, не лучше ли мир снаружи. Ее последняя мечта о свободе разбилась о холодную сталь раковины, с грустью подумал Белан. Он осторожно, двумя пальцами взял крохотного покойника за хвост и положил в полиэтиленовый пакет. После обеда он вышел из дому и направился в сторону Павийон-су-Буа. Этот маршрут Белан знал наизусть, он шел по нему уже пятый раз. Минут через двадцать он остановился на мосту, перекинутом через Уркский канал, достал застывшее тельце Руже де Лиля и отправил в спокойные воды.
– Мир твоим косточкам, старина.
Он ни разу не смог выбросить умершую рыбку в мусорное ведро, как какие-нибудь очистки. В его глазах они были чем-то большим, чем просто декоративные рыбки. Каждая уносила в своих слуховых отверстиях его сокровенные признания. За неимением широкой реки Уркский канал был самой достойной гробницей, какую он мог найти для их останков. Кинув последний взгляд на оранжевую точку, опускавшуюся в темную глубину, Белан быстрым шагом двинулся обратно. Спустя четверть часа колокольчик над дверью зоомагазина, весело звякнув, известил, что он переступил порог. Его появление было встречено трескотней попугайчиков, повизгиванием щенков, мяуканьем котят, тявканьем кроликов, писком цыплят. Рыбы хранили молчание и только выпустили короткую цепочку пузырьков.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: