Анн-Дофин Жюллиан - Два маленьких шага по мокрому песку

Вот и конец нашему счастью впятером! Через два дня Лоик выйдет на работу. У Гаспара сегодня первый день двухнедельных каникул. Азилис в своей комнате «под домашним арестом». Таис в больнице в критическом состоянии. Снова пустеет только что с трудом восстановленное наше семейное гнездышко.

Как бы я хотела знать одну вещь: сердился ли, бушевал ли, бился ли неистово о землю Сизиф, когда с трудом поднятый на гору камень катился по склону вниз? Или он был невозмутим и снова брал свой камень и начинал подъем, как будто ничего не произошло? И так много раз подряд.

У нас нет времени искать причину случившегося и жаловаться на то, что в нашей семье снова нет покоя. Мы по кусочкам собираем и восстанавливаем утраченное равновесие. Гаспар проведет каникулы у кузенов. Мы с Терезой будем сменять друг друга возле девочек, то дома, то в больнице. Лоик будет поддерживать нас по вечерам, вернувшись с работы. Это должно сработать, не так давно мы эту схему уже опробовали. И на этот раз у нас должно получиться. По крайней мере несколько дней мы выдержим.

Раннее утро понедельника. Машина «скорой помощи» заезжает за Азилис, чтобы отвезти ее в больницу. Мы с дочкой обе в масках, мы обе готовы. Я немного дрожу, опасаясь этого первого контакта Азилис с окружающим миром. Хоть бы никакой неблагонамеренный микроб не повстречался на нашем пути! Приученные к рискованным поездкам, работники «скорой помощи» крайне бдительны. Азилис нечего опасаться. Впрочем, она и не задумывается об этих предосторожностях. Ей очень нравится эта смена обстановки. За короткие минуты поездки она пытается ухватить кусочки мира, которого она лишена. Она вытягивает шею и, вытаращив глазенки, смотрит в окно. В больнице ее сразу же помещают в стерильную палату. Она чувствует себя обделенной, когда медсестра закрывает дверь, тем самым отрезав ее от красочного и полного движения мира.

Мы знакомимся с обстановкой и медперсоналом, который будет обеспечивать посттрансплантационную терапию. Заведующий отделением осматривает Азилис и составляет график посещений, процедур и обследований. Предстоящие месяцы будут весьма загружены. Азилис должна показываться здесь еженедельно. Эти рандеву нужны для подтверждения того, что все идет хорошо. Помимо этого, каждые три недели она будет получать посредством перфузии концентрат антител, назначение которых компенсировать иммунодефицит. Что касается особого ухода, то «больница на дому» уже оборудована. Так, два раза в неделю к нам будет приходить медсестра, в том числе и для того, чтобы сменить повязку на катетере.

Врач предупреждает нас, что при малейших признаках лихорадки Азилис должна быть госпитализирована. Это совсем не радует. У пятимесячного ребенка тысяча причин повышения температуры, зачастую безобидных. И если мы станем возить Азилис в больницу каждый раз, когда у нее будет резаться зуб, то я чувствую, что она будет там проводить большую часть своей жизни. И все же мы не намерены пренебрегать этим требованием. Ведь лихорадка может быть симптомом чего-то серьезного, например заражения через венозный катетер.

Проведя целый день в отделении, Азилис в конце концов снова оказывается в машине «скорой помощи», в источнике нежданных утех. Я вздыхаю с облегчением. Я довольна знакомством с больницей. По правде говоря, я этого немного боялась. Мы привыкли к марсельской больнице и ее персоналу. Здесь мы начинаем с нуля; это не так просто – доверить своего ребенка новому лечебному учреждению, какая бы ни была у него репутация. Ну что ж, поживем – увидим…

Домой мы возвращаемся одновременно с Лоиком. В двух словах я описываю ему наш визит в больницу. Не вдаваясь в детали. Время поджимает. Я хватаю сумку, бросаю туда ночную сорочку, хорошую книгу и фотографию детей. И быстрым шагом направляюсь к больнице, где лежит Таис. На улице уже темно, но мой день еще далеко не окончен.

В теле хрупкой стрекозы – сила львицы. Именно это мне приходит на ум, когда я смотрю на Таис. Она вытянулась на кровати, мертвенно-бледная, тощая, на последнем издыхании. Но она цепляется за жизнь и борется за нее. Состояние ее все еще тяжелое. Обостряется гастроэнтерит, подтверждается воспаление легких. Физически она очень истощена, но не сдается. Она яростно сражается, пытаясь выбраться из этой передряги. Конечно же, на это нужно какое-то время. Намного больше, чем понадобилось бы не настолько ослабленному ребенку. Лейкодистрофия не позволяет предсказывать результат. Но, несмотря ни на что, я верю в свою дочурку. Я не сомневаюсь, что и на этот раз она выкарабкается. Потому что она этого хочет.

Однако этим вечером ее состояние не внушает оптимизма. Ей стало хуже, дыхание замедляется, сердце едва справляется с нагрузкой. Медсестры не отходят от нее. Они стали чаще измерять температуру, частоту сердечных сокращений, насыщенность крови кислородом. Таис теперь дают больше кислорода для поддержания ее прерывистого дыхания.

Около полуночи, когда врач собирался дать указание перевести Таис в реанимацию, медсестра фиксирует обнадеживающие признаки. Первые за последние, невыносимо долгие часы. Успокаивается пульс, дыхание становится размеренным. Шторм удаляется. Таис его пережила.

Следующие дни критичны, хотя барометр уже не предвещает бурю. У маленькой львицы шерсть встает дыбом, но как же она уязвима! Все это не могло не сказаться на ее физическом состоянии.

Больше никогда не будет так, как раньше. Таис вернулась домой после двухнедельной госпитализации. Инфекции побеждены, но Таис заплатила за это немалую цену! Моя Храбрая Принцесса растратила много сил, чтобы справиться с ними. И последствия оказались тяжелыми. Ее состояние ухудшилось. Она страдает от сильных мышечных спазмов. Она больше не может находиться в кресле и корчится от боли, когда ее берут на руки или переворачивают с большой осторожностью. Приговор таков: она больше не покинет свою кровать.

Какая дикость: две мои дочери, находящиеся каждая в своей комнате, разделены непреодолимым коридором. А еще ужаснее осознавать, что они движутся в противоположных направлениях. Через несколько недель Азилис сможет сделать первый шаг и познакомиться со скрывающимся за дверью ее комнаты миром. У нее позитивная динамика.

Таис же постепенно отступает. На протяжении всей своей жизни она передвигалась взад и вперед по всем комнатам нашей квартиры, сначала ползком, потом на ногах, затем на четвереньках и, наконец, в кресле. Больше она этого не сделает. Все, что она сможет теперь узнать, – это то, что мы будем ей рассказывать о мире за четырьмя стенами ее комнаты, о том, что находится за границами ее матраса. Постепенно ее пространство сокращается до прямоугольника два метра длиной и девяносто сантиметров шириной. Эта «шагреневая кожа» сжимает мне сердце.