Лори Спилман - Слова, которые мы не сказали

Впрочем, я злюсь напрасно. Стюарт совсем не виноват, что сегодня программа прошла таким образом, ведь это я пригласила Дороти и Мэрилин рассказать о дружбе, длившейся десятилетия. Мне следовало настоять, чтобы шоу отменили. Ну почему я не настолько доверяю своему внутреннему голосу? Как только я перестаю к нему прислушиваться, непременно попадаю в неприятную историю.

Впрочем, так ли это верно? Правильно ли я поступила летом 93-го, когда доверилась внутреннему голосу?

Отбросив все мысли о маме, я направляюсь к своему кабинету. Я не могу позволить себе такую роскошь, как тратить время на пустые догадки. Завтра нашим гостем будет Фиона Ноулс.

Я сажусь в кресло, и Джейд начинает снимать накладные ресницы с левого глаза. Она начала их использовать месяц назад, когда обратила внимание, что мои собственные стали слишком тонкими. Еще один факт, подтверждающий, что я не такая, какой хочу казаться. Я, скорее, кусок ламината, а не доска из хвойных пород дерева.

Напротив меня сидит Клаудия и делает записи в блокноте, внимательно слушая мои объяснения по поводу формата завтрашнего шоу.

– Я скажу речь, немного ироничную, по поводу того, что собой представляют Камни прощения, затем пойдет реклама. Мы возвращаемся, и я представлю Фиону. Мы посадим ее напротив нас, и вступишь ты, начнешь задавать вопросы. Если сравнивать с сегодняшней программой, мы поменяемся местами.

Я ловлю в зеркале предостерегающий взгляд Джейд.

– Ты серьезно? – спрашивает Клаудия. – Я могу просто тихонечко сидеть рядом и время от времени вставлять какие-то реплики.

– Вот так будет лучше, – влезает в разговор Джейд. Она по-прежнему убеждена, что Клаудия метит на мое место. Надо сказать, мне слабо в это верится. После нашего разговора по душам на прошлой неделе Клаудия ведет себя как ангел. И сейчас она благодушно настроена, пытается убедить меня, что главную роль должна сыграть я, но, откровенно говоря, у меня совершенно нет желания беседовать об этих камнях. Ведь я так и не смогла завершить Круг Всепрощения.

– Нет, – решительно говорю я, многозначительно глядя на отражение Джейд. – Ты знакома с Фионой, поэтому эта часть на тебе.

– Тук-тук. – В дверях появляется Стюарт с зажимом для бумаг в руках. – Отличное шоу, Фарр. Дамы помогли нам прыгнуть выше головы.

Я смотрю на него, надеясь, что он шутит, но с ужасом понимаю, что Стюарт совершенно серьезен.

– Стюарт, это был кошмар. Я разрушила дружбу, длившуюся всю жизнь.

Он пожимает плечами.

– Это меня совсем не волнует. Келси сообщила, что все только о нас и говорят. В Фейсбуке, например, мы уже собрали пару сотен «лайков». – Он протягивает мне бумаги. – Распишись вот здесь.

Я рывком беру папку. У этого человека нет ни грамма совести. Ему наплевать на Дороти, на Мэрилин и даже на меня.

Он хлопает себя по нагрудному карману.

– Черт, у кого-нибудь есть ручка?

– В верхнем ящике, – говорю я и указываю на стол. – Каран д’Аш, пожалуйста.

– Как ты надоела со своей ручкой. Неужели нельзя пользоваться обычной шариковой? – Он наклоняется и роется в ящике. – Где она, Фарр?

К счастью, Клаудия приходит ему на помощь. В этот момент Джейд принимается снимать ресницы с другого глаза.

– В отличие от тебя я никогда не трачу столько времени на ее поиски, – говорю я. – Мне подарил ее Майкл, когда мы заняли второе место…

– Черт возьми!

Я открываю глаза. В зеркале я вижу Клаудию и Стюарта, склонившихся над ящиком стола. Клаудия держит в руках бархатный мешочек с камнями.

– Вот… – вырывается у меня, но я вовремя захлопываю рот.

– Бог мой, Фарр! Ты получила камни!

Я вскакиваю с кресла, но Стюарт уже берет из рук Клаудии мешочек и вытягивает руку вверх.

– Отличная находка, как раз перед завтрашним шоу!

– Отдай, Стюарт!

– А иначе что, Фарр? Что за страшную тайну ты скрываешь? Знаешь, если это что-то типа убийства, мы можем снять еще одну программу на эту тему.

– Я не сделала ничего плохого. Поэтому никому и не отправила камни, чтобы замкнуть Круг Всепрощения. Мне не за что извиняться. – Я чувствую, что краснею. Я ни за что не расскажу Стюарту о своей тайне. Даже если у меня возникнет такое желание, Майкл никогда не позволит.

– Ну же, Фарр! Не сдерживайся. Рассказывай.

– Я бросила их в ящик и забыла. Они не мои.

– Ты обманула Майкла?

– Господи, конечно нет!

– Ты одна из тех, кто вскрыл бумер Присциллы?

– Именно. – Я бросаю на него уничтожающий взгляд.

– Или это семейная тайна?

Я открываю рот, чтобы возразить, но слова застревают в горле.

– Угадал! – кричит Стюарт.

Я пытаюсь выхватить мешочек из его рук.

– Послушай, никакая это не тайна. Несколько лет назад я поссорилась с мамой. Вот и все. Это неприятно, и я не желаю об этом говорить.

– Майкл об этом знает?

– Разумеется, знает, – фыркаю я, начиная терять терпение. – И не думай, Стюарт. Я не стану говорить о своей личной жизни на программе даже ради рейтингов. Мое прошлое – не игрушка для всех и каждого. Тема закрыта.

Стюарт крепче сжимает мешочек в руке.

– Ну, это мы еще посмотрим.

Я почти бегу за Стюартом, надеясь заставить его вернуть мне камни. Не обращая на меня внимания, он скрывается за дверями кабинета Присциллы. Она сидит за столом орехового дерева, разговаривает по телефону и одновременно печатает ответ на письмо.

Я притормаживаю у порога. Вот черт!

У меня кружится голова. Неужели я упаду в обморок прямо в кабинете начальства?

– Ты не поверишь, – говорит Стюарт, размахивая перед Присциллой моим мешочком.

– Извини, Томас, я тебе перезвоню. – Она отключается и обращается к Стюарту: – Ну, что еще?

– Анна получила камни. У нее какие-то проблемы с матерью. Представляешь, как нам повезло?

Присцилла улыбается.

– Что ты говоришь.

– Именно. Вот и тот момент личной заинтересованности, которого нам так не хватало!

– Прекратите, – говорю я. – Вы меня слышите? Я не собираюсь поднимать эту тему в эфире. Это моя личная жизнь. Вы не видели, что сейчас произошло с моими подругами?

Стюарт меня даже не слушает.

– Это поднимет наши рейтинги. Ты сама говорила, Присцилла, что самый большой недостаток Анны в том, что она очень скрытная и замкнутая.

Я открываю рот от удивления. Неужели она такое говорила? Да, я не вполне открытый человек, но и замкнутой меня не назвать.

– Да, ты очень скрытная, Анна, – заявляет Присцилла. – Признай это. Ты словно запертая шкатулка. Бутон, который никогда не распустится.

– Закрытая от всех, как колени монахини, – добавляет Стюарт.

Я бросаю на него испепеляющий взгляд, но Присцилла, кажется, этого не замечает. Она встает из-за стола и делает несколько шагов по комнате, постукивая шариковой ручкой по ладони.