Манучер Парвин - Из серого. Концерт для нейронов и синапсов

Ашана выглядит спокойной, кивает и говорит, словно и для меня тоже:

– Я думаю, что мы защищаем себя, Пируз. Наш разум может принять только определённое количество боли за раз.

– Я посоветовался с ЗЗ насчёт шансов доктора Х на выздоровление, – говорит Оливер. – ЗЗ проверил статистические данные, но не может выдать ничего определённого, потому что состояние доктора Х на данном этапе не поддаётся определению.

Я смотрю на последний кусок брокколи в миске с овощами. Мне хочется его съесть, но я боюсь, что, может, Оливер или Ашана тоже хотят его съесть. Он слишком маленький, чтобы разделить его на три части.

– Наше сочувствие доктору Х означает, что мы желаем ему не страдать от боли. Наша любовь к нему означает, что мы хотим, чтобы он был счастливым. Чудесно чувствовать сочувствие и любовь к другим и мочь что-то сделать в связи с этим, – говорит Ашана, будто убеждает Вишну, Шиву и Брахму вместе с ангелами, которые летают вокруг них и трепещут крыльями, напоминая бабочек «монарх».

Кажется, Оливер чувствует, что я хочу поговорить с Ашаной с глазу на глаз. Он говорит нам, что ему ещё нужно поработать с документами, и уходит. Ашана достаёт бутылку красного вина и ведёт меня во внутренний дворик.

Это магический час летнего вечера, садится солнце, а жуки-светляки готовятся озорничать на протяжении всей долгой ночи. Мы сидим друг напротив друга на больших деревянных стульях. Стулья жёсткие, а вино приятное, как надежда, или горькое, как страх.

Я говорю Ашане про то сложное положение, в котором оказался с Джульеттой, и о том невыносимом, что меня ждёт. Она пьёт вино маленькими глотками и слушает, как друг и учитель, не демонстрируя вообще никакого дискомфорта. Когда она задаёт какой-то вопрос, я отвечаю, ничего не утаивая, – настоящий дардэдель. Мы с Ашаной находимся на одной волне и с точки зрения культуры, и с точки зрения разума.

Наконец она говорит мне:

– Мне очень грустно смотреть на то, как страх так жестоко атакует твой разум, Пируз. Но даже если правда окажется хуже, чем самое худшее, что может быть, я не вижу, чтобы ты что-то сделал неправильно с точки зрения этики или нравственности. Ты должен согласиться с этой мыслью, поверить в неё, – или тебе конец. Реальность – это реальность. Это та же самая реальность, способная послать бессознательный метеор в нашу планету, который мгновенно положит конец сознанию, развивавшемуся на протяжении миллиардов лет.

Она накрывает мою руку своей. Я чувствую её сочувствие и сопереживание, их вибрации проходят в меня.

– Я знаю, что у меня это навязчивая идея. По ощущениям это как быстро растущая раковая опухоль.

– Пируз, ты будешь биться о реальность, словно головой о стену, если позволишь мыслям, чувствам, убеждениям и страхам превратить тебя в раскалённый докрасна уголёк. Кто тебя жжёт? Ты или реальность? Пируз, выброси белый флаг, выиграй себе немного мира и спокойствия.

– Очевидно, я не способен наполнить своё сердце спокойствием и смирением, которые мне необходимы!

– Я говорю серьёзно. Временами у нас нет выбора. Жизнь – серьёзная штука, но мы не должны относиться к ней так серьёзно, чтобы её разрушить! Я смирилась с тем, чтобы жить вдали от своей семьи или отказаться от работы. В большинстве случаев страхи появляются, как грозные акулы, но если на них сосредоточиться и внимательно рассмотреть, то они оказываются всего лишь пингвинами! Ты видишь белый флаг у меня в руке, Пируз? Я знаю, что сегодня вечером он кажется красным и жидким, как вино. Посмотри завтра на облака: они – мои белые флаги. Я вижу для тебя две возможности, дорогой Пируз, – или у тебя снова будет твоя любовница Джульетта, или у тебя будет самая великолепная дочь, которую ты только мог желать. Ты не можешь проиграть, если только сам не выберешь проигрыш, Пируз. Не думай о самом плохом, пока нет фактов.

Она нежно прикасается к моему лбу. Она предлагает мне попробовать выяснить правду, встретившись с Элизабет один на один, но на этот раз Джульетта должна знать всё. И подумать насчёт ДНК-теста на отцовство. Я спрашиваю, хочет ли Ашана, чтобы я держал её в курсе.

– Если я могу как-то помочь, то конечно, Пируз. Зачем ты вообще спрашиваешь?

Я делаю глоток вина и пожимаю плечами.

– Ашана, ты – мой ангел-хранитель; ты не обещаешь рай и не угрожаешь мне адом. Ты слушаешь и даешь объективные советы. Ты знаешь, что твоё имя на фарси означает «друг» или «приятель»? – После минутного молчания я продолжаю: – Нейросфера ведёт себя более деструктивно, чем атмосфера, несмотря на торнадо и ураганы. Я задумываюсь над этим, пока моя жизнь разваливается на куски.

Ашана пребывала в задумчивости, попивая вино маленькими глотками. Теперь она постукивает себя по лбу ободком бокала, словно пытаясь выпустить древние ответы, которые хранятся в её мудром мозге.

– Моя жизнь тоже в беспорядке. Ты хочешь, чтобы и я тебя держала в курсе, Пируз?

Я улыбаюсь, слыша, как мои собственные слова произносит индийская женщина с английским акцентом.

Я склоняюсь к её стулу и крепко её обнимаю.

Внезапно Ашана срывается с места и бежит к телефону, который звонит в доме. Как один и тот же звонок может звонить нейтрально и так напряжённо, как сейчас? Для моих натянутых нервов все звуки в последнее время кажутся напряжёнными и предупреждающими о чём-то.

Теперь Ашана появляется в дверном проёме.

– Это Джульетта! Она в ужасном состоянии!

Я бегу так, как бегал в те годы, когда играл в футбол. И, как и в те годы, когда я играл в футбол, я подворачиваю ногу, боль пронзает лодыжку. Я прыгаю в кухню на одной ноге.

Это Джульетта. Это рыдающая Джульетта. Я боюсь услышать то, что она собирается сказать. Я слушаю её рыдания, боюсь услышать её слова, ужасную правду о том, что я её отец. Я чувствую груз всего стыда человечества в каждом ударе сердца, который мне остался. Я слушаю её рыдания и не хочу встретиться с монстром-правдой. Я чувствую страх, коверкающий мою жизнь. Я – алетофоб .

Наконец я теряю терпение, моё сердце звучит, как барабан перед древними битвами. Я хочу с этим покончить. Её слова начинают капать из трубки, словно капли крови.

– Прости, что помешала вам с Ашаной. Тебя не было дома. Поэтому…

– …Что случилось, Джульетта? Почему ты заикаешься? – Из-за беспокойства я говорю громче обычного. – Давай выкладывай, ради всего святого! У меня голова раскалывается. Сердце стучит. И ещё нога. Но хуже всего беспокойство за тебя. Что случилось? Говори!

Она тоже повышает голос.

– Я пытаюсь! – затем её голос опускается до шёпота. – Эндрю арестовали за попытку убить Брэдли и Ванду. Он пытался застрелить их через окно в гостиной. Он в участке. Звонила Ванда.

Я сжимаю трубку так, как сжал бы в объятиях Джульетту, если бы она была рядом.