Лю Чжэньюнь - Мобильник

С этими словами он стал быстро съезжать с развязки, направляясь обратно. Сидящий рядом Фэй Мо снова занервничал:

– Какими бы сладкими не были эти твои пассии, но по сути все они просто потаскухи! Сложно, ох, как сложно таскаться по бабам.

У Юй Вэньцзюань, супруги Янь Шоуи, сегодня как раз был отгул. Она работала в инвестиционной компании, связанной с недвижимостью. Когда Янь Шоуи забежал домой за телефоном, она занималась цигуном. Юй Вэньцзюань, будучи родом из Нанкина, любила соленую утку, а Янь Шоуи, как уроженец провинции Шаньси, – домашнюю лапшу. Кроме некоторых столкновений на почве кулинарных пристрастий, десять лет брака они провели тихо и гладко. Двенадцать лет назад, когда Янь Шоуи работал не телеведущим, а сценаристом, в Пекине появилась мода на бальные танцы, и эти двое познакомились на танцплощадке. Позже Юй Вэньцзюань рассказывала, что когда она общалась с Янь Шоуи, то ей нравилось его слушать – тот любил шутить, и она то и дело смеялась. А вот Янь Шоуи, наоборот, она понравилась потому, что больше молчала. Если она и говорила, то неторопливо и непременно с приятной улыбкой на лице. В итоге они поженились. Все их друзья радовались этой свадьбе. Всю малину портило то, что за десять лет брака у них, несмотря на все постельные ухищрения, так и не появились дети. После обследования выяснилось, что проблема не в Янь Шоуи, а в Юй Вэньцзюань. Тогда она пристрастилась к средствам китайской медицины, а потом, встретив мастера цигун, стала заниматься дыхательной гимнастикой. Кто-то практикует цигун, чтобы излечиться от рака или ради будущего перерождения, а жена Янь Шоуи увлеклась цигуном, чтобы забеременеть в этой жизни. Занятия требовали времени и усердия, но Юй Вэньцзюань относилась к этому с должным спокойствием. Янь Шоуи забавляло ее нешуточное усердие:

– Ну нет у нас детей и не надо, сейчас модно обоим молодым супругам наслаждаться работой, никем себя не обременяя.

Юй Вэньцзюань смущенно улыбалась:

– Я не ради тебя хочу этого ребенка, а ради бабушки.

Под бабушкой здесь подразумевалась бабушка Янь Шоуи. Десять лет назад, когда молодые супруги только поженились, они отправились в семейное гнездо Янь Шоуи в провинции Шаньси, где Юй Вэньцзюань получила в подарок от его бабушки фамильный перстень. Позже, когда они снова приехали туда на Новый год, бабушка сразу уставилась на живот Юй Вэньцзюань. Янь Шоуи тогда успокаивал жену:

– Она ведь всю жизнь прожила в деревне, что она понимает?

Юй Вэньцзюань на это ответила:

– Ведь я же ей обещала, как я могу ее разочаровать?

Уже потом, наблюдая за Юй Вэньцзюань, Янь Шоуи понял, что она изо всех сил старается забеременеть вовсе не ради бабушки. Зная характер Янь Шоуи, то, как легко его можно растрогать, завести, опоить, то, насколько безрассудным он мог быть, забывая о последствиях, Юй Вэньцзюань боялась его связей на стороне. Поэтому с помощью ребенка она прежде всего планировала удержать Янь Шоуи при себе. Пока тот работал на телевидении простым сценаристом и его никто не знал, ревность Юй Вэньцзюань особо не проявлялась. Но как только он, в силу случайных обстоятельств, занял место ведущего ток-шоу и его передача стала обретать популярность, а сам он постепенно превратился в публичную персону, ревность Юй Вэньцзюань стала очевидной. План Юй Вэньцзюань казался Янь Шоуи до наивности смешным – ну кого может удержать какой-то ребенок? Ведь сколько вокруг разведенных людей с детьми!

Еще спустя какое-то время Янь Шоуи стало казаться, что стремление Юй Вэньцзюань забеременеть обусловлено не только желанием удержать его, ей просто нужно было с кем-то общаться. За десять лет семейной жизни супруги, похоже, уже успели переговорить обо всем на свете. Когда они только-только поженились, они готовы были разговаривать ночи напролет и все не могли наговориться. Теперь же, лежа в кровати, кроме собственно постельных дел, они никак и не общались. Иногда пытались придумать хоть какие-то темы для разговора, но тщетно – все казалось надуманным и лично их никак не касалось. Общение сродни механизму: если вовремя не смазать, обездвижется. В итоге они вообще перестали разговаривать. Как-то раз Юй Вэньцзюань холодно ему заметила:

– Я сейчас слышу твой голос только когда смотрю телевизор.

Янь Шоуи тогда удивился. Но с тех пор напряжение между ними только нарастало. К счастью, оба к этому привыкли, и Юй Вэньцзюань уже особо не страдала. Заметнее всего отсутствие разговора проявлялось во время еды, когда единственным звуком за столом было постукивание палочками. Наконец, однажды Янь Шоуи обнаружил, что Юй Вэньцзюань разговаривает кое с кем другим. Как-то вечером, почувствовав себя неважно, он сбежал с банкета пораньше. Перешагнув порог дома, он не сразу увидел Юй Вэньцзюань, лишь направившись в спальню, чтобы прилечь, он вдруг заметил на кровати сидящую к нему спиной Юй Вэньцзюань. Обняв плюшевую собаку, она без умолку изливала ей душу. Рассказывала о том, как в детстве она любила плакать, а не смеяться, о том, как ее папа работал на одном из заводов по производству радиоприемников в Нанкине, а мать на улице топила печь, на которой грела чай для продажи. О том, как мать била ее той самой лопатой, которой обычно вычищала печку. О том, как ее дядя, жирный боров, положил на нее глаз и когда ей было пятнадцать… В общем все то, о чем когда-то она не рассказала Янь Шоуи, она теперь рассказывала игрушечной собаке. Услышав все это, Янь Шоуи вместо того, чтобы проникнуться сочувствием к жене, ощутил невыразимый ужас. Он потихоньку выскользнул из дома и целый час бродил по улицам, прежде чем снова осмелился вернуться. С тех пор он перестал вникать в проблемы жены, одержимой мыслями о ребенке.

Нельзя сказать, чтобы Янь Шоуи был доволен своим браком, но и жаловаться ему особо было не на что. Жена напоминала ему лежащую в буфете засохшую пампушку, про которую он вспоминал только когда хотел есть, а когда он был сыт, она его совсем не прельщала. Конечно, он испытывал чувство вины за то, что гуляет на стороне за спиной у Юй Вэньцзюань, однако вечера дома, когда они просто молча сидели друг напротив друга, угнетали его еще больше. Если в других семьях супруги постоянно ссорились, то в доме Янь Шоуи целый год царило спокойствие. В какой-то период своей жизни Янь Шоуи реально завидовал тем семейным парам, которые устраивали скандалы прямо посреди оживленной улицы. Разгоряченные супруги вели себя так, словно вокруг никого не было, словно на всем белом свете остались лишь они вдвоем. Сколько страсти, безрассудства и выдумки было в их обоюдных ругательствах!

Тем не менее разводиться Янь Шоуи не думал. Человек – что собака, которая со временем привыкает к определенным условиям и уже не желает менять свое логово. Впоследствии Янь Шоуи обнаружил, что дело тут не только в этом, – он действительно очень сильно привязался к Юй Вэньцзюань. Пусть она молчала, но в основе ее молчания лежала не только холодность, в нем также было много тепла. Зимой 1999 года Янь Шоуи, прямо как его отец тридцать лет назад, заболел лихорадкой. Случай Янь Шоуи оказался даже тяжелее. Утром его колотило от озноба, словно комната превратилась в холодильник, после обеда бросило в такой жар, что он чувствовал себя ошпаренным крабом, а вечером он и вовсе начал бредить. В своем забытьи он унесся на тридцать лет назад. Темной-темной ночью он снова вместе с другом детства Чжан Сяочжу держал в руках шахтный фонарь, выводя прямо на небе за деревней иероглифы. Чжан Сяочжу писал: «Мама, ты – не дурочка», а Янь Шоуи: «Мама, ты где?». Его мать, простая крестьянка, которая в 1960 году умерла от голода, сейчас предстала перед ним в облике кинозвезды. С распущенными волосами, яркой помадой на губах и в белой юбке, она прижимала голову Янь Шоуи к своей груди. Ну а сам он плакал, обнимая размалеванную матушку. Очнувшись, он увидел, что находится в больнице, при этом уже наступил полдень следующего дня. И голову его прижимала к себе вовсе не мама, а Юй Вэньцзюань. Она обнимала его, словно свое новорожденное дитя. И тут Янь Шоуи понял, что плакал вовсе не он, а Юй Вэньцзюань, а на него капнула ее слезинка. Увидев, что он пришел в себя, Юй Вэньцзюань хотела было вернуть его голову на подушку, чтобы взять с прикроватной тумбочки молоко и попоить его. Но Янь Шоуи, прижав ее к себе, сказал: