Сара Райнер - Другой день, другая ночь

– Боитесь, передумаю?

Леона смотрит на него открытым взглядом.

– Да, наверное, боюсь. С нашей последней встречи не прошло и двух недель, а вы уже успели натворить дел. Все зависит от точки зрения, правда? Вы полагаете: «Леона не рассказывает о побочных эффектах, потому что они ужасны».

– Э-э…

– А вот я не хочу думать о плохом, потому что верю: эти штуки… – Леона стучит пальцем по упаковке, – …вам помогут. Не сами по себе, как я уже говорила, а в дополнение к программе обучения борьбе с депрессией под руководством профессионалов и при поддержке семьи.

– А! – Майкл начинает понимать, о чем она.

– Мне почему-то не хочется, чтобы вы себя укокошили. Подозреваю, что ваша жена того же мнения. Уверена, она очень сожалела бы об этом.

На губах Крисси мелькает улыбка.

– Но я беспокоюсь о вас, Майкл. Вы ходите по краю. Перестанете принимать таблетки до того, как они подействуют, – и кто знает, не отправитесь ли вы снова в теплые манящие воды океана? – Она делает взмах рукой в сторону окна. – Я бы хотела, чтобы вы взяли максимум из этой программы; поверьте, она вам поможет.

– С чего вы взяли?

– По-моему, между нами есть нечто общее, – продолжает Леона. – Мы оба называем вещи своими именами. Можно сколько угодно рассуждать о побочных действиях, если вам этого хочется. А можно последовать моему совету. – Она смотрит на Крисси, затем снова переводит взгляд на Майкла. – Каков ваш выбор?

– Вы сказали, что уйдут недели, пока подействуют лекарства…

Леона поднимает руку.

– Конечно, недели кажутся вечностью, когда тебе плохо. Ничто не вечно, и ваши мучения тоже пройдут. Но я понимаю, что сейчас они невыносимы, поэтому у меня есть предложение, чтобы в течение этого времени вы меньше страдали.

– Хотите отрубить мне голову?

Леона хохочет. Смех у нее такой же, как и она сама, – естественный и непринужденный.

– Да, засунем ее в морозилку!.. А если серьезно, я думала, не попробовать ли пока еще вот это. – Она достает вторую коробочку. – Это неплохое лекарство. Вызывает привычку, поэтому долго принимать нельзя. Зато поможет расслабиться и спать по ночам, пока мы будем ждать эффекта от антидепрессантов.

Майкл смотрит на обе упаковки.

– Поверить не могу, что лекарства помогут сами по себе.

– Сами по себе – нет. – Темные глаза Леоны сверкают. – Вы ведь ходили на сеансы в Мореленде?

– Да, – отвечает Майкл, хотя почти ничего не помнит.

– А еще мы с вами будем работать над тем, что происходит вот здесь. – Она стучит пальцем по виску. – Вы говорили об этом?

– Да, вроде того…

– Отлично. Сейчас у вас примерно такие ощущения: «Я на другой планете, и никто не понимает, через что мне приходится пройти». Я права?

Майкл кивает – а что еще ему остается?

– На самом деле, понимают. Я понимаю. Разумеется, я не знаю всех деталей, но суть улавливаю. Вы думаете, что я вас не понимаю, потому что ваша исходная точка – это вы сами. Скажите, вы впервые испытываете такую сильную депрессию?

Майкл пытается припомнить. Вроде бы никогда ему не было настолько плохо. И уж, конечно, раньше он не пытался покончить с жизнью. Такого бы он не забыл.

– Наверное, впервые, – вмешивается Крисси. – Мы вместе уже много лет, и я никогда его таким не видела. – Она смотрит на Майкла. – Все из-за того, что бизнес разорился, да, милый?

При упоминании о банкротстве Майклу хочется откинуть одеяло, вскочить и убежать.

– Обычное дело, – произносит Леона. – Не представляете, как часто мне встречаются люди – хоть я и не сторонник сексизма, но, как правило, это парни, и даже мужчины довольно зрелого возраста, – чья самооценка напрямую связана с работой. Как только с работой случается беда, их самооценка стремительно падает.

– Правда? – говорит Крисси.

– Да, вот так. – Леона кивает головой в сторону Майкла. – Нужно только, чтобы наш Майкл это понял. – Она подмигивает ему. – Знаю, вам предстоит многое постичь. Все усложняется тем, что раньше вы никогда такого не испытывали, ведь погружение в депрессию очень травмирует. Вы сейчас в темном мире…

Верно, думает Майкл. Именно так называется место, где я сейчас нахожусь. Ад на земле.

– …население которого исчисляется миллионами.

Неужели? – сомневается Майкл. – А я думал, что кроме меня здесь никого нет.

– Вряд ли вы поверите, но там бывали и другие люди, и они оттуда выбрались, – продолжает Леона. – Некоторые с моей помощью. Я хочу показать выход и вам, только в одиночку у меня не получится, постарайтесь мне доверять.

Майкл настораживается. Мысль, что кто-то – кто угодно – может вывести его из этой пустоши, кажется невероятной.

– Вы можете реагировать на мои слова как угодно. Если хотите, говорите себе, что следующие несколько недель будут такими же ужасными, как предыдущие – сколько там их было? А лучше постарайтесь поверить в то, что самое страшное уже позади.

– Хор-рошо… – У Майкла снова болит голова.

– Значит, с этого момента – пусть и не сразу, постепенно, – вы начнете поправляться.

– Стоит послушать Леону, Майкл, – отваживается Крисси.

Майкл опять вспоминает слова Джиллиан. «Это всего лишь мысль. А мысли можно изменить…» Однако на этот раз вместо того, чтобы заглушить ее голос, он прислушивается к нему и – пусть на мгновение – обретает покой. Будто после долгих месяцев помрачнения вспыхнула совсем крошечная искорка надежды и что-то слегка изменилось.

В его мире вновь забрезжил свет.

– Дай-ка я сяду, пап. – Райан падает на коричневый плюшевый диван, скрипят пружины.

Майкл подвигается. Он вполглаза смотрит новости по местному телеканалу. От диазепама путаются мысли, и он убрал звук, чтобы попытаться заснуть. Внезапно в телевизоре мелькает знакомое лицо.

Это Лилли. Майкл тотчас выпрямляется.

На экране молодая курчавая женщина едва сдерживает слезы. Репортер берет у нее интервью.

Райан хватает пульт и переключает канал.

– Эй! – возмущается Майкл. – Я хочу посмотреть!

– Вряд ли это хорошая идея, пап.

– Почему? Что случилось?

– Да это всего лишь ведущая из «Стрит-данс в прямом эфире»…

– Вот именно. Быстро переключи обратно!

Райан с явной неохотой делает, что сказано.

– Добавь звук, – просит Майкл. – Ничего не слышно.

– С чего это ты вдруг интересуешься? Ты ведь терпеть не мог это шоу?

– Помолчи, сынок. Дай послушать.

«На похороны приглашены только родные и близкие, – говорит женщина, похожая на Лилли. – Конечно, приятно, что так много людей нас поддерживают, но смерть сестры – страшный удар».

– Похороны? – недоумевает Майкл и смотрит на Райана: лицо сына заливает краска. – Лилли умерла?

Он не может в это поверить. В последнюю нашу встречу она была в полном порядке, думает он. Ничего не понимаю.