Александра Коутс - Клуб юных вдов

– Извини, – неожиданно говорю я. Лула озадаченно смотрит на меня, потом закатывает глаза и пытается отобрать у меня пульт, но я не отдаю.

– Ты уже это говорила.

– Нет, – возражаю я, убирая с лица волосы. – Я не по поводу проекта. Я прошу прощения за все. Что было раньше.

Лула молчит, и на мгновение мне кажется, что она сделает вид, будто ничего не случилось. Как будто это абсолютно нормально, что я исчезла с лица земли только потому, что у меня был парень, а у нее нет.

– А, – наконец произносит она. – Ты об этом.

У меня в груди тяжело бухает сердце.

– Не знаю, что случилось, – говорю я. – Нет, конечно, случился Ной, но я не знаю, почему вела себя как самая настоящая сволочь.

– Всякое бывает, – говорит Лула.

– Не всякое, – мотаю я головой. Вспоминаю, как она смотрела на меня у тату-салона, как она смотрит на меня в последнее время. Словно пытается прикинуть, сколько осталось от меня настоящей. – Я не хочу притворяться, будто все замечательно, когда на самом деле все плохо. Ты наверняка все еще злишься…

– Я не злюсь, – перебивает меня Лула. Она тянется ко мне за пультом, и я прячу его за спину.

– Эй, – возмущается она, косясь на экран. – Начинается!

Я пожимаю плечами и зарываю пульт поглубже в подушки.

– Прекрасно, – шипит она. – Я злюсь. Так лучше?

– Значительно, – отвечаю я.

– Но не на тебя, – говорит она. – Не все крутится вокруг тебя, знаешь ли.

Она бросается мне за спину и хватает пульт. Я слишком ошеломлена, чтобы ей помешать, слишком занята осознанием того, что она права. Мне никогда не приходило в голову, что в ее жизни могут происходить и другие события. В той жизни, что продолжалась после того, как я ушла из нее, в той жизни, что принадлежит только ей.

– Ох, – говорю я. – Ладно. Хорошо.

– Хорошо что? – напористо спрашивает она. – Хочешь поговорить об этом? Рассказать тебе о моих проблемах с мальчишками, чтобы мы были на равных?

Я начинаю что-то обиженно бормотать, но замолкаю на полуслове.

– Подожди, – говорю я. – Проблемы с мальчишками? Какие проблемы?

– Забудь об этом.

– А ну, рассказывай! – говорю я, встаю и заслоняю собой телевизор, да еще раскидываю в стороны руки, чтобы уменьшить обзор. – Иначе я не сдвинусь с места.

Лула закатывает глаза.

– Да я уложу тебя на лопатки за шесть секунд, – заявляет она. – Ладно. Есть один парень. В тату-салоне.

– Тот самый татуировщик? – смеюсь я. – Здоровенный парень, что там работает?

– Он не здоровенный, – хмурится Лула.

– Извини, – говорю я. – Я просто имела в виду…

– Не важно, да, тот самый, – говорит она и прижимает к груди диванную подушку. – Гас.

– Ладно, – говорю я. – Гас. Итак…

– Что итак?

– Итак, что у тебя с Гасом?

Лула краснеет и устремляет взгляд в потолок.

– Ничего, – стонет она. – У меня с Гасом ничего нет. Я оттуда не вылезаю. Сказала ему, что хочу у него учиться.

– Действительно хочешь? Лула пожимает плечами.

– Наверное, – отвечает она. – Ну, это круто, я раньше об этом не думала. Но мне нравится там. Он добрый. Веселый. Я не знаю.

– Ладно, – снова говорю я и осторожно продвигаюсь дальше: – Так в чем проблема?

Лула смотрит на меня, как на малолетнего недоумка.

– Так это и есть проблема, – говорит она. – Проблема в том, что есть проблема. Ничего не происходит. Все тянется, наверное, несколько месяцев, а рассказывать не о чем.

Я киваю.

– А ты хотела бы, чтобы что-нибудь происходило?

– Да, Капитан Очевидность. – Она швыряет в меня подушку. – Я хотела бы, чтобы что-нибудь происходило. Ясно? Ты рада? Теперь мы можем смотреть кино?

Закусываю нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Я знаю, что вытянула из нее все, что она готова была рассказать. Пока.

– Конечно, – отвечаю я и сажусь рядом с ней.

Она пристально всматривается в экран, и по ее лицу скользят голубоватые блики.

– Тэм, у тебя есть минутка?

Мисс Уолш стоит у доски и стирает задание еженедельного словарного диктанта. Звенит звонок на большую перемену, и все несутся к двери. Я убираю в сумку стопку глянцевых «Нью-Йоркеров», по которым готовилась к уроку документалистики, и иду к двери.

– Конечно, – бормочу я.

Смотрю на коллекцию пальчиковых кукол, аккуратно разложенных на столе мисс Уолш. Это всякие литературные деятели: Шекспир, Диккенс, женщина с грозным бюстом, которая может представлять любую из писательниц викторианской эпохи. Еще там впечатляющая коллекция кошек в шляпах.

– Это не то, что ты думаешь, – говорит мисс Уолш, прилепляя губку к держателю с липучкой и собирая свои огненно-рыжие волосы в узел. – Все началось с вот этой, – добавляет она, беря усатую куклу. – Однажды в разговоре я упомянула свою кошку, и тут пошло-поехало. Как будто мне было мало того, что меня считают сумасшедшей кошатницей, я еще и превратилась в королеву пальчиковых кукол. – Она сердито трясет головой. – Вот с тех пор я и несу свой крест. Я смеюсь.

– Кто-то же должен.

Мисс Уолш присаживается на краешек своего стола и жестом предлагает мне составить ей компанию. Я присаживаюсь на парту и ставлю сумку на колени.

– Как дела? – спрашивает мисс Уолш. – Все в порядке?

У меня внутри все холодеет. За последнюю неделю ко мне никто еще не лез в душу. По сути, школа на удивление быстро перешла в разряд мест, которые не вызывают у меня полного отвращения. И случилось это просто потому, что здесь легко затеряться. В школе я лишь одна из многих, кто выполняет задания, посещает уроки и так далее. То, что я раньше люто ненавидела – бездумность жизни по расписанию – сейчас оказалось достоинством. Я как будто стою на движущейся дорожке, как в аэропорту. Заходишь на нее с одного конца, сходишь с другого, а в промежутке от тебя требуется только оставаться в сознании и стоять прямо.

– Все в порядке, – говорю я. И для большей убедительности добавляю лучезарную улыбку.

Ответ кажется мне фальшивым, однако это не совсем ложь. Факультатив мисс Уолш – единственный урок, который доставляет мне удовольствие. Особенно мне понравилось последнее задание, являвшееся частью темы художественной критики. Нам выдали список критиков и попросили найти их последние статьи. Я выбрала Сашу Фрер-Джонса, музыкального критика, пишущего для «Нью-Йоркера», и прочитала его статью о Бейонсе. Потом я писала эссе о песне Дилана, которая больше всего нравилась Ною, «Не задумывайся, все нормально». Эссе сочинялось долго, я чувствовала себя косноязычной. Мне никак не удавалось найти слова, чтобы описать чувства, которые вызвала во мне эта песня. Уверена, мисс Уолш попросит меня переделать эссе или выбрать другую тему, но ничего страшного. Задание дало мне повод подумать о Ное, не отрываясь от домашней работы.