Драган Мияилович - Девочка и ветер

– За деньги у меня все есть. Не хочу, чтобы меня принимали за ломбард. Вот тебе твой мобильник.

– Да у меня денег осталось только, чтобы купить ребенку немного еды.

– Тогда нечего кумарить [21]. Решение очень простое.

Из списка продуктов, которые собиралась купить, Ивана вычеркнула килограмм фарша.

Чистокровная принцесса! Перед глазами Мамуки стояла улыбающаяся женщина, которую он вчера встретил в зале ожидания социальной службы, и это не давало ему сосредоточиться ни на чем другом. Он подрабатывал программистом в одной частной компании, дополняя таким образом свой скромный бюджет и ежемесячно откладывая скромную сумму, которую он регулярно отсылал маме и сестре в Грузию.

Сегодня, хотя и чувствовал себя превосходно, у него вообще не было желания работать. Совершенно неожиданно и в полной мере молодой грузин почувствовал сладость любви с первого взгляда. Изнуренный долгим любовным голодом, с нетерпением желая узнать побольше о скрытой от глаз посторонних жизни неизвестной молодой женщины, он сидел рядом с включенным компьютером, засмотревшись вдаль.

Он едва дождался, когда минуло десять часов, и схватился за телефон:

– Привет! Это Мамука. Вчера мы с тобой познакомились в зале ожидания социальной службы. Чем занимаешься?

– Я рада, что ты позвонил. Ничем таким особым не занимаюсь. Готовлю завтрак для Ангелины. Этой ночью она спала у меня.

Ей сразу стало понятно, что она произвела на него впечатление, коль скоро он так нетерпелив.

«Парень попался с первого взгляда. Значит, я все еще первоклассная женщина», – самодовольно размышляла Ивана, убежденная в своем непреодолимом шарме. Мужчины смотрели на нее с похотью, в этом она тысячу раз убеждалась. Ежедневно, сама того не желая, если не учитывать ее вызывающую одежду, она принимала от мужчин-самцов, раздевающих ее взглядами, вербальные и невербальные сигналы о том, что они с удовольствием забрались бы на нее верхом в каком-нибудь укромном местечке. Скоты! К счастью, она все еще может выбирать, с кем и за какую цену. Избранный должен выглядеть пристойно, обладать шармом и быть хорошо обеспеченным человеком. «Мамука неплох, – пришла она к заключению после тщательного анализа. – Надо бы с ним познакомиться поближе».

– Могу ли я прийти к тебе, или давай где-нибудь встретимся? – голос у него подрагивал.

– Если хочешь, приходи.

– Где ты живешь?

– В Хьельбу. Лилгатан, 7. Третий этаж.

В ту ночь Мамука впервые познал женское тело и сладострастное удовольствие погружения в него. Планируя стратегию завоевания, он боялся неуспеха, а все получилось так просто. На ее непринужденный и простодушный вопрос, хочет ли он остаться на ночь, и приглашение пальцем «иди сюда», неожиданно для себя он оказался в ее спальне.

Не торопясь, как молодая змея, она расстегивает рубашку, снимает одежду под его горящим взглядом и забирается под покрывало. На ее вопрос, в чем дело, он быстро разделся и лег рядом с ней. «Значит, вот оно, то самое!» – радовался он, положив руку на ее обнаженную грудь.

Между округлых бедер ему маняще улыбался черный шелковый треугольник курчавых волос. Он проник в нее, чувствуя горячность сочного языка на своих губах и сладкое влажное тепло внутри. Не прошло и пяти минут, как Мамука уже был в состоянии оргазма, растворившись в сладкой невесомости, его сознание накрыла туманная вуаль блаженства.

Выплеснув из себя все, годами накопленное, желание женского тела и плотской любви, застонав, как раненый волк, он соскользнул с Иваны, не чувствуя ни времени, ни пространства.

– Что? И это все? – удивленно спросила она, рассмеявшись горловым смехом.

– Извини. Я был слишком возбужден, – шептал он в темноту.

– Ничего, – ответила она, исчезая в ванной.

Все последующие дни Мамука был счастлив, как никогда.

Временами он направлял свой взор к синему небесному своду, твердо уверенный, что кто-то сверху решил его судьбу и направил течение его жизни более светлой дорогой. Его переполняла неописуемая радость, особенно после женитьбы на Иване, но счастье его было недолгим.

Первое, что он заметил, было то, что доктор Петершон часто навещает Ивану, особенно после рабочего дня, вечерами.

Мучимый ревностью, он пытался отгадать, существует ли между ними какая-то более глубокая связь, но Ивана, с таинственной улыбкой в уголках губ, отвечала, что они лишь добрые друзья и Магнус не раз, когда бывали тяжелые финансовые ситуации, помогал ей материально.

Затаенный червь ревности грыз влюбленное сердце Мамуки, как червяк недозрелый фрукт, а страх потерять ее вгонял его в бредовое состояние яростного возбуждения. Он предчувствовал, что-то здесь не так, и начал донимать Ивану частыми расспросами:

– Если вы всего лишь добрые друзья, почему он через день бывает у тебя? – спрашивал он, замечая, как подрагивает его голос.

– Очевидно, ему нравится! Да и ты почти ежедневно у меня, разве не так?

– Я – твой муж! – самоуверенно ответил он.

– Да, но только на бумаге. Тем самым я дала тебе возможность получить разрешение на пребывание в Швеции и работу. Ты регулярно платишь мне за это, вот и все. Я – свободная женщина и могу принимать у себя кого захочу.

– Ты трахаешься с ним? – Он почувствовал, как дрожит его голос.

– Меньше знаешь, лучше спишь, – тихо сказала она, глядя ему прямо в глаза, а потом громко рассмеялась.

– Я задал тебе вопрос: вы трахаетесь?

– А тебе так хочется это знать?

– Да!

Настал момент, избежать которого было невозможно. Тишина, как показалось Мамуке, растянулась до бесконечности.

– Да! – ответила она едва слышно.

– Что «да»?

– Трахаемся.

Перед Мамукой перевернулся весь мир. Что-то сдавило ему горло. Он почувствовал резкую боль в груди и только выдохнул.

– Сейчас, когда ты все знаешь, тебе легче? – спросила она, подушечками пальцев с лакированными ногтями скручивая джойнт.

– Что это у тебя такое? – этим вопросом он ушел от ответа.

– Травка. Ничего опасного. Хочешь попробовать? Помимо всего прочего, поднимает настроение.

В этот момент Мамука выпил бы и яду, если кто-нибудь предложил. Он, кому с раннего детства внушали, что от наркотиков надо бежать, как черт от ладана, он, который считал наркоманов преступниками и полулюдьми, почти плачущим голосом прошептал:

– Скрути и мне.

Они вышли на балкон. Он попыхивал сигаретой, распознавая на свежем воздухе сладковато-кисловатый запах дыма марихуаны.

– Не так! Дым надо вдыхать глубоко в себя.

Он затянулся, потом еще, и так несколько раз. Ждать пришлось недолго, вскоре взгляд его остекленел. На какой-то момент ему показалось, что он видит перед собой две Иваны, и обе звонко смеялись. Вскоре он и сам начал бесконтрольно и необузданно смеяться.