Кевин Алан Милн - Рождественский мешок

© Гилярова И., перевод на русский язык, 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Вот два слова – «веселое Рождество» или, может быть, «радостное Рождество», это уж кому как нравится, кто как привык. В этих словах таится так много радостных ожиданий, хотя – увы! – они нередко превращаются в пустую формальность, когда становятся лишь дополнением к звону бубенчиков и предвкушению приготовленных для вас подарков. Но лишь немногим счастливцам открывается его истинный смысл: «веселое Рождество» – это кладезь добра. Волшебный ларчик ждет, когда его разглядят за привычными и незначащими словами, отбросят крышку и насладятся его дарами.

Попробуйте вникнуть, что же это такое – Рождество, и вы почувствуете исходящее от него добро, изначально сопровождавшее этот праздник. Тогда вам станет понятно, что это не просто праздничное увеселение в череде многих других праздников и не продолжение покупательной лихорадки. Рождество станет для вас частью самих себя, вашей путеводной звездой, и у вас возникнет желание приносить людям счастье и радость. Иными словами, оно превратится для вас в бумажную сумку. Да-да, вы не ослышались. Причем, заметьте, не просто в чистенькую и новенькую бумажную сумку, а – в видавшую виды, такую, какую бы вы просто выбросили, набив ее мусором, если б не знали ее истории. Такую старую и малоприглядную, что она годится теперь лишь для одной цели – служить неизменным напоминанием, почему же так любим мы Рождество.

Как ни печально это, но лишь немногим дано узнать, какое оно, истинное Рождество, познать ту радость, что этот чудесный праздник несет с собой. И уж совсем немногим – их и вовсе по пальцам пересчитать – повезет самому пережить вот такую историю.

Я один из этих редких счастливчиков. Избранный.

Мое первое настоящее Рождество началось наутро после Дня благодарения, который, как известно, отмечается у нас в четвертый четверг ноября. К тому времени мне уже исполнилось девять, и я много раз отмечал этот восхитительный праздник. Но вот именно то Рождество оказалось первым, которое действительно что-то для меня значило. Я даже пожалел, что его нельзя праздновать целый год. В такие праздники люди забывают о несовершенстве и превратностях жизни, а радуются ее величайшим сокровищам. То Рождество определило мою судьбу, сформировало мне душу.

Меня зовут Алан Молар, и это моя история. Для меня она так же реальна, как Санта в моем детстве. Я рассказываю ее и надеюсь, что вы поймете одну важную вещь – что смысл этой истории выходит далеко за пределы всяких там эльфов, оленей или игрушек. Еще я надеюсь, что вы сохраните ее в своем сердце, в самой его глубине, недосягаемой для жизненной суеты и разочарований, там, куда при желании могут заглядывать люди, наделенные особенным духом.

Как многие рождественские истории, моя, можно сказать, началась на коленях у Санты. Но Санта тот был необычный, и колени у него тоже были необычные.

Прошло почти двенадцать часов после праздничного ужина в честь Дня благодарения, а в доме все еще вкусно пахло тыквенным пирогом и тушеными бобами. Задушевная мелодия Бинга Кросби, плывшая в гостиной от проигрывателя, смешивалась с воплями футбольных болельщиков – вопли неслись из телевизора в соседней комнате. Зимние блюда, Бинг и футбол: рождественский сезон открылся официально во всем своем праздничном блеске.

Мы с братом уплетали остатки сэндвичей с индейкой, когда в кухню вошли родители.

– Пойдемте, мальчишки! – весело сказал папа, натягивая на себя непромокаемый плащ. – Пора нам посмотреть на замечательного человека!

– На нашего дедушку? – спросил я, вытирая со щеки майонезную кляксу.

– Нет, не на этого замечательного человека. На другого. На большого человека в большом красном наряде.

– Ой, не надо, – пробормотал я.

– Нет, надо! Мы пойдем смотреть на Санта-Клауса! – Для драматического эффекта это имя медленно скатилось с папиного языка.

Кажется, его ничуть не волновало, что мы с братом без энтузиазма выслушали его слова.

– Это обязательно? – спросил мой брат Аарон. – Ну-у… понимаешь… по-моему, мы уже слишком большие для этого.

Аарон был старше меня на два года и уже давно сообразил, что Санта-Клаус из молла – самый обычный дядька.

– К тому же, – продолжал Аарон, – если бы Санта-Клаус существовал взаправду, он не стал бы торчать в праздничные дни в молле в Орегоне, где всегда дожди. Он бы укатил во Флориду или в какое-нибудь другое приятное место. Поэтому сами подумайте – зачем нам туда тащиться? Только время зря тратить.

– Нет, я не согласна с тобой, – возразила мама, подходя к окну. – Санте тут больше нравится… жара ему не нужна… мне кажется, он в любом случае предпочтет Орегон с его дождями. И вообще, он приезжает сюда после Дня благодарения, чтобы выбрать себе оленя [1]. Вы поняли? А во Флориде – какие олени?

Мы поняли ее шутку, но не соизволили улыбнуться.

– Мама права, мальчишки, – вмешался папа. – К тому же такова традиция – писать Санте, что ты хочешь получить от него на Рождество. Нарушив ее, вы, возможно, не получите в этом году то, о чем мечтаете. В общем, надевайте куртки. Надо успеть, пока в молле не так много народу.

Когда мы подъехали к моллу, все наши мечты приехать пораньше и опередить праздничную суету сменились отчаянной надеждой отыскать свободное местечко для парковки. Мы искали-искали и все-таки нашли его. В самом молле было не лучше. Нагруженные коробками и сумками люди метались от одного магазина к другому.

Очередь тех, кто хотел увидеть Санту, растянулась почти на триста футов от маленького деревянного домика в центре зала до павильончика, торгующего носками. Над дверью домика висела большая вывеска от руки: «Лакомства от Санты – вкуснятина с Северного полюса». Вероятно, Северный полюс был на вкус чем-то вроде рождественского леденца или карамельной палочки, потому что эльфы в сверкающих зеленых туниках и темно-лиловом трико, танцевавшие возле домика, вручали их всем мужчинам, женщинам и детям, входившим к Санте.