Эльга Мира - Улитка

– Эй, приятель, я могу закурить? – внезапно обратился Джу к водителю и, не дожидаясь ответа, приоткрыл окно.

Возле дома мы еще постояли пару минут на улице, переминаясь с ноги на ногу. Джудит с засунутыми в карман руками оббежал вокруг меня, дурачась. А я, присев на корточки, нарисовала на снегу его рожицу.

– Все. Пойдем. У нас куча дел впереди, – сказал друг важно.

– Каких еще дел? – хмыкнула я.

– Разных.

Пробравшись к Джудит, мы тихонько завели разговор. Моя комната по-прежнему не сдавалась, но идти туда в этот вечер совершенно не хотелось. Слишком страшно было остаться наедине со своим одиночеством. По телевизору началась программа о Нуриеве.

– Вот он, человек великой судьбы! – воскликнул Джу, спрыгивая с кровати. – Боже мой! Посмотри, какие движения, какая пластика! А лицо? Какой сумасшедший, влекущий взгляд!

– Ага! Взгляд гея.

Подхватив меня на руки, он закружился по комнате, а потом, сделав вид, будто оступился, упал на пол. Оказавшись под теплым прессом его тела, я звонко рассмеялась.

– Давай попробуем еще раз? – сказал тихо Джу, пристально глядя мне в глаза.

– Если ты делаешь это из жалости, не стоит.

– Глупая… – улыбнулся он, не позволяя мне подняться.

В ту ночь мы стали любовниками, как бы абсурдно это ни звучало. Абсурдно ровно настолько, насколько возможны отношения между двумя друзьями, один из которых гомосексуалист, а другой – девушка с неуравновешенной психикой. После, лежа в кровати, я допытывалась у Джу:

– Что ты чувствуешь, переспав со мной? Ну, то есть с женщиной.

– Так мы же вроде занимались сексом раньше. Тогда разве ты не была женщиной? – пошутил он.

– Прошлый раз не считается. Его скорее можно назвать спонтанным актом познания бессознательного, чем осознанным шагом.

– О’кей! – согласился он. – Но если так размышлять, могу сказать, что вообще не спал с женщиной, – увидев на моем лице обиду, лукаво добавил: – Я не рассматриваю тебя как женщину, впрочем, и как мужчину тоже. Ты мой друг! – зашелся он от смеха.

– Джу, ты говоришь обидные вещи.

– Почему? – продолжал шутить тот.

– Потому что это значит, что ты вообще не испытываешь ко мне никаких чувств.

Оскорбленная, я отвернулась к стене. Несколько минут мы лежали молча, каждый думая о своем.

– Ты напоминаешь мне мать, – сказал Джудит серьезно.

Я обернулась. Он, не моргая, уставился в потолок.

– Не то что бы ты была похожа на нее внешне. Да и поступкам твоим, слава богу, до нее далеко. И все же что-то в вас есть общее…

Закурив сигарету, взятую из пачки на полу, он встал с постели и голым уселся на кресло.

– Хочешь, расскажу тебе о ней? – он стряхнул пепел прямо на пол.

– Хочу.

ГЛАВА 3

Зная всю подноготную последних лет Джу, я понятия не имела, каким было его детство. На вопросы о жизни до нашего знакомства он всегда отшучивался. Сочиняя невероятные истории, специально перевирал даты и запутывал события. В конечном итоге интерес к прошлому друга исчез сам по себе, чего Джудит и добивался. Каково же было мое удивление, когда он произнес:

– Помнишь Энрико, хозяина отеля из Фельдена? Он мой отец.

– Что?! – опешила я. – А он знает об этом?!

– Конечно. Только думает, что мне об этом неизвестно.

– Но он же…

– Гомосексуалист. И что?! Дети не редкость и в таких случаях, – Джудит криво усмехнулся. – Моя мамуля любила экстравагантные развлечения. Эдакая богемная штучка, вечно под кайфом и с бесчисленным количеством мужиков. Иными словами, обычная потаскуха. Лозунги, философия… Полный бред! – Он нервно повел головой. – Чересчур много свободы для неуравновешенной экзальтированной бабенки, слишком привлекательной, слишком метущейся. Она разменивала себя направо и налево, проматывала деньги, прикрываясь глупыми идеями шестидесятников, к которым в сущности-то и не принадлежала вовсе. Блие, Витинг, Батай – вся эта херня кружила ей голову. Хотя, думаю, всему виной были ЛСД и кокаин. В общем, эта пустышка носилась между Римом, Парижем, Венецией и Веной, как сумасшедшая. Никогда не могла усидеть на месте. А меня либо оставляла у очередных дружков с сомнительной репутацией, либо таскала с собой, что было не менее омерзительно. Постоянные вечеринки, пьяные или обдолбанные торчки.

Джу говорил с отчаянным ожесточением, сжав кулаки. Красивое лицо исказилось в неистовой злобе.

– К девяти годам я знал все разновидности наркотиков. Старушка Софи имела отличный опыт в этой сфере. В свои двадцать восемь она была настоящей профессионалкой по забегу на длинные дистанции с особо утяжеляющими! Если бы эта сучонка не передозировалась однажды своим дерьмом, неизвестно, где бы я был сейчас.

Джудит курил сигарету за сигаретой, стараясь совладать с собой, но воспоминания, видать, зажали его в тиски, и дрожь пальцев была тому подтверждением.

– С Энрико они познакомились в Италии, и она тут же потащила его за собой в Вену. Надо сказать, мужики велись на нее, как полоумные. Геи не были исключением. С ними она любила светиться в обществе, бравируя своими свободными нравами. В тот период это не сильно поощрялось. Но ведь моя маман была вне всяких правил. Любая провокация возбуждала ее! Понятия не имею, как Энрико удалось не стать просто очередной секс-игрушкой из ее коллекции. Видать, что-то между ними все же промелькнуло, раз она оставила от него ребенка. Кстати, в молодости он был настоящим красавцем… Идя по жизни врозь, они в то же время не разлучались. Не знаю, почему Софи запретила ему признаваться в отцовстве. Возможно, это была единственная здравая идее в ее обдолбанной башке. Хотя вряд ли – раз она, решив подшутить над их отношениями, просто взяла и назвала меня женским именем! Идиотке даже в голову не пришло, как мне жить с этим дальше! Но я принципиально не поменял его, чтобы ей никогда не успокоиться. Вот такая чушь в виде истории.

– Сколько тебе было лет, когда она умерла? – спросила я осторожно.

– Почти одинадцать… Неплохо начата жизнь, а? «Мамочка, мама, просыпайся!» А мамуля уже видит совсем другие сны… Меня воспитывал Энрико. Надо сказать, он был хорошим отцом, даже не подозревая об этом. В те годы он еще не превратился в сентиментального педераста, каким стал сейчас. Глядя на его любовников – красивых сильных парней, я думал, сколь удивительно серьезно любят друг друга мужчины, как обреченно выглядят их чувства. Все они представлялись мне детьми, брошенными никчемными матерями. Конечно, я встречался с девушками, но мысли о сексе с ними казались мне отвратительными и извращенными. Весь женский пол в своем постоянном желании трахаться, сосать, извиваться червями напоминал мне мою сумасбродную мать.

Он помолчал.

– Вместе с тобой в мою жизнь пришло новое ощущение женщины. Впервые во враждебном существе напрочь отсутствовала дурацкая жеманность вертихвосток. Ты спрашиваешь, что я чувствую, переспав с тобой? Что я должен тебе ответить?! Я гей, им и останусь, но наши с тобой отношения – это маленькая шкатулка, в которой хранится нечто самое драгоценное. Все эти годы мне удавалось сосуществовать с тобой рядом, не углубляясь в свои ощущения по поводу твоего женского начала. В тот вечер, когда ты раздвинула передо мной ноги, все изменилось. Меня словно отбросило назад. Точно так, вульгарно, я имел честь лицезреть женскую промежность лишь однажды. И она принадлежала моей матери…