Норб Воннегут - Боги Гринвича

— А стены покрыты слайдами из «ПауэрПойнт»? — невозмутимо поинтересовался Кьюсак.

— Нет места ближе к продажам, чем сауна, — ответил Лизер, сжимая загрубевшей рукой кий. — Просто подбавьте пару и разнесите мартини.

За следующие тридцать две минуты Кьюсак познакомился с двумя бухгалтерами, несколькими младшими референтами и Кеннеди из отдела внутреннего контроля. Он зашел к Никки, которая сидела перед кабинетом Сая, практически скрытая монитором и толстыми стопками папок, разложенных на столе.

— Если вам что-то понадобится, говорите мне, — предложила она. — Я буду заказывать билеты и отвечать на звонки, когда вас нет.

— Спасибо, Никки. Это замечательно.

— А вот, Джимми, ваш новый дом, — заявил Лизер, указывая на дверь рядом со своим кабинетом.

В эту минуту в дверях показалась массивная фигура Шэннона.

— Чисто, — сказал он Лизеру, не глядя на Кьюсака.

— Хорошо, — ответил Сай.

Шэннон взглянул на двухзвездочный значок Джимми. Выражение лица здоровяка было холодней, чем у страдающей подагрой пираньи.

— Что-нибудь еще нужно, босс? — спросил он у Лизера.

— Все сделано, — ответил Лизер, и Шэннон ушел.

— Что «чисто»? — поинтересовался Джимми.

— Ваш кабинет. Мы искали «жучки».

— Да вы шутите.

— Джимми, наши конкуренты пойдут на все, что угодно. Даже подкупать сотрудников или копаться в мусорном баке.

— Уже были какие-то неприятности?

— Пока нет. Наши премии заставляют людей играть честно.

— Когда вы нанимали меня, то не слишком беспокоились, — возразил Кьюсак.

— Вы ждали пару дней, прежде чем начать.

— И что?

— Мы как следует вас проверили, — широко улыбнулся Лизер, сверкая карими глазами.

Кьюсак внезапно почувствовал себя оскорбленным. Он пытался скрыть реакцию, но кривая улыбка запоздала.

— Что я могу сказать? — произнес Сай сухим тоном. — В нашем бизнесе люди пойдут на все, лишь бы выиграть.

— О чем вы?

— Что вы получали?

— Два и двадцать, как и все остальные, — ответил Кьюсак.

— В вашем фонде было двести миллионов. Если в один год вы поднимаетесь на пятьдесят процентов, то получаете двадцать миллионов. Один раз нарушить правила — а потом уйти и сказать миру, что он может поцеловать вас в задницу.

— Но это работает и в обратную сторону, Сай. Один плохой год, и мы вылетаем из бизнеса.

— Нынче верность — гребаная экзотика, — задумчиво согласился Лизер.

— Эй, вы не можете сбежать прямо сейчас, — отчасти в шутку заметил Кьюсак. — Я только начинаю.

— Обо мне, Джимми, не беспокойтесь. Я люблю эту игру.

Перебрасывая кий из руки в руку, как эстафетную палочку, Лизер добавил:

— В «ЛиУэлл Кэпитал» создаются долгосрочные ценности.

В свой первый рабочий день Кьюсак уселся за настоящую работу за сорок минут до закрытия рынков. Он сидел один в кабинете, смотрел на стопку бумаг и кипел от оптимизма.

Джимми просеял свою гору бумаг и обнаружил сведения о портфеле акций «ЛиУэлл». Полминуты спустя его глаза расширились, а челюсть отпала. Наконец он еле слышно прошептал себе под нос:

— Сай, да ты прикалываешься.

«Бентвинг Энерджи» составлял тридцать процентов от портфеля «ЛиУэлл Кэпитал». Огромная доля, особенно если учесть, что большинство считали пять процентов заполненной позицией. Любой взлет или падение акций «Бетнвинг» на один доллар добавлял или вычитал из фонда четыре миллиона.

Эти акции — все равно что годовалый карапуз рядом с плавательным бассейном. Кьюсак проверял позицию компании первым делом, с самого утра. Даже говоря по телефону, он замечал, как его взгляд скользит в сторону биржевого символа BEG. Он взял конверт, написал на нем черным маркером 78,79 и поставил у монитора. Для получения премии ему нужна такая цена акций.

Расчеты были далеки от совершенства. Остальная часть портфеля могла вытворять что угодно — расти, падать, уходить в боковой тренд. Но «Бентвинг» 78,79» заставлял Кьюсака сосредоточиться на самой важной доле портфеля. К сожалению, с первого дня Кьюсака в «ЛиУэлл» акции упали на 1,14. И каждый шажок BEG вниз, даже самый маленький, разжигал любопытство в отношении «фирменного соуса», способа, которым Лизер минимизирует риски.

«Неужели Сай наткнулся на какой-то гениальный ход?»

Работа давалась Кьюсаку нелегко. И не с кем поделиться сомнениями. Ни с Эми, у которой хватало своих проблем. Ни с коллегами, которым его представили как нового чемпиона в команде. И, уж конечно, ни с приятелями из мира финансов, которые травили любую слабость и выхватывали клиентов из-под носа друг у друга.

В первую неделю в «ЛиУэлл» Джимми — на заднем плане все время «Бентвинг» 78,79» — позвонила куча народу. Приятели из Колумбийского, Уортона и «Голдмана» желали ему «удачи».

— Слышал, тебя вынесли, — сказал Питер; он имел в виду, вынесли на доске, из руин погибшего фонда. — Рад, что ты вернулся.

— Парни зовут тебя Кьюсак Холодная Голова, — доложил Сэм.

Он работал в «Уэксфорд Плаза», еще одном форпосте богов, который прозвали «Хедж-фонд отель», поскольку помещения арендовали исключительно хедж-фонды.

Звонили Билл и Дуг. Рик, как ни странно, тоже — они не разговаривали со второго курса. Фред пригласил Джимми выпить в «Барселоне», мекке для вечеринок с девицами. «Выпьем пива и заценим телок. В последний раз, когда я там был, телка вытащила сиськи и вставляла их в два бокала с мартини».

Даже Сидни, бывшая ассистентка Джимми, позвонила, чтобы поздравить его и посплетничать о хедж-фонде, в который она устроилась. «У меня прикольный босс. Он повесил в туалете объявление: «После денег сотрудники должны тщательно мыть руки»».

«Что бы я делал без Бувье?»

Точнее говоря, без Жана Бертрана Бувье. Коренной ньюорлеанец нанял весь персонал «Кьюсак Кэпитал». Он купил все телефоны, компьютеры и мебель, даже старые гравюры с Бостоном, хотя сначала кричал, что скорее «сожрет кубики и выплюнет двойку».

Весь февраль и март Бувье отчаянно торговался, цепляясь за каждый доллар — убойное сочетание каджунского обаяния и острых зубов. Но в конце концов он взял всех и все, упакованное и готовое к отправке, целый хедж-фонд в одной обертке.

Эта сделка спасла Кьюсака от персонального банкротства. Как и другие предприниматели Нью-Йорка, он лично гарантировал выполнение всех обязательств по аренде своей компании. Бувье взял в субаренду помещения в Эмпайр-стейт-билдинг и принял на себя ежемесячные платежи в пятьдесят тысяч долларов — один и два миллиона до окончания срока аренды. Кризис был предотвращен, проблема решена.

За исключением Смитти — юрист должен быть в курсе, — Кьюсак поделился своей близостью к банкротству всего с одним человеком. И даже тогда скорее намекнул, чем излил душу. Об этом не знали ни Эми, ни его братья. Не говоря уже о матери.