Гилберт Честертон - Бог Гонгов

Они вышли на небольшую, ярко освещенную площадь. Главное здание сияло позолотой и зазывало посетителей кричащими афишами, а вход был обрамлен двумя огромными фотографиями Мальволи и Черного Неда.

– Ого! – изумленно вскричал Фламбо, когда его друг начал подниматься по широким ступеням. – Я не знал, что кулачные бои стали вашим последним увлечением. Вы собираетесь посмотреть схватку?

– Не думаю, что она состоится, – ответил отец Браун.

Они быстро прошли через прихожую и внутренние комнаты, миновали зал для поединка с боксерским рингом на приподнятом помосте и бесчисленными сиденьями, но священник ни разу не помедлил и не оглянулся по сторонам, пока не подошел к секретарю, сидевшему за столом перед дверью с табличкой «Комитет». Здесь он остановился и спросил, можно ли переговорить с лордом Пули.

Секретарь ответил, что лорд очень занят, так как бой начинается с минуты на минуту, но отец Браун умел с вежливой настойчивостью повторять свои просьбы, и чиновничий разум, как правило, оказывался неготовым к этому. Минуту спустя слегка ошарашенный Фламбо оказался в присутствии человека, который выкрикивал указания своему подчиненному, выходившему из комнаты:

– Будьте осторожнее с канатами вокруг четвертого… Так, а вам что нужно?

Лорд Пули был истинным джентльменом, и, как большинство из немногих представителей его сословия, еще оставшихся в Британии, был постоянно озабочен денежными проблемами. Его волосы были наполовину седыми, наполовину соломенными, глаза лихорадочно блестели, а нос с высокой горбинкой выглядел отмороженным.

– Всего лишь несколько слов, – сказал отец Браун. – Я пришел, чтобы предотвратить убийство.

Лорд Пули вскочил с кресла, словно подброшенный на пружине.

– Проклятье, я больше не потерплю этого! – вскричал он. – Вы, вместе с вашими комиссиями, петициями и проповедниками! Где вы были со своими проповедями в добрые старые дни, когда боксеры дрались без перчаток? Теперь они выходят на ринг в мягких перчатках, и нет ни малейшей вероятности, что кто-то из них может погибнуть.

– Я не имел в виду боксеров, – сказал маленький священник.

– Ну-ну! – произнес лорд с оттенком холодного юмора. – Кого же собираются убить? Судью?

– Я не знаю, кто может погибнуть, – ответил отец Браун, твердо выдержав его взгляд. – Если бы я знал, то не стал бы портить вам удовольствие. Я мог бы просто открыть жертве путь к спасению. Поверьте, я не вижу ничего плохого в боксерских поединках, но в сложившихся обстоятельствах вынужден просить вас дать объявление о том, что матч откладывается.

– Что-нибудь еще? – процедил джентльмен с лихорадочно блестящими глазами. – И что вы собираетесь сказать двум тысячам человек, которые пришли посмотреть на бой?

– Я скажу, что если матч не будет отменен, лишь тысяча девятьсот девяносто девять человек досмотрят его до конца, – ответил отец Браун.

Лорд Пули посмотрел на Фламбо.

– Ваш друг сошел с ума? – спросил он.

– Ничего подобного, – последовал ответ.

– Послушайте, – продолжал Пули настойчивым тоном, – положение гораздо хуже, чем вы думаете. Целая толпа итальянцев явилась поддержать Мальволи – множество вспыльчивых смуглых типов с неотесанными манерами. Вы знаете, на что способны эти выходцы из Средиземноморья. Если я объявлю об отмене поединка, Мальволи ворвется сюда во главе целого корсиканского клана.

– Милорд, это вопрос жизни и смерти, – сказал священник. – Позвоните в колокольчик и сделайте объявление. Тогда посмотрим, придет ли к вам Мальволи или кто-то еще.

Лорд позвонил в колокольчик, лежавший на столе; на его лице неожиданно проступило любопытство. Он обратился к секретарю, почти немедленно показавшемуся в дверях:

– Вскоре я должен сделать серьезное объявление для зрителей. А пока что будьте добры, сообщите обоим чемпионам, что бой будет отложен.

Секретарь вытаращился на него, как на видение из преисподней, и ретировался.

– Чем вы можете подкрепить свои слова? – резко спросил лорд Пули. – С кем вы советовались?

– С эстрадной трибуной, – ответил отец Браун и почесал затылок. – Нет, прошу прощения, я посоветовался и с книгой. Я приобрел ее на книжном лотке в Лондоне, кстати, очень задешево.

Он достал из кармана маленький пухлый томик в кожаной обложке. Фламбо, заглянувший ему через плечо, увидел, что это книга о старинных путешествиях; уголок одной страницы был загнут, чтобы не искать нужное место.

– Единственной разновидностью вудуизма… – начал читать отец Браун.

– Разновидностью чего? – осведомился аристократ.

– Единственной разновидностью вудуизма, имеющей широкую организацию за пределами Ямайки, – повторил чтец, как будто смаковавший каждое слово, – является культ Обезьяны, или Бога Гонгов, обладающий большим влиянием во многих частях обоих американских континентов, особенно среди мулатов, многие из которых по виду не выделяются среди белых людей. Он отличается от большинства других форм дьяволопоклонничества и человеческих жертвоприношений тем, что кровь проливают не на алтаре, а путем ритуального убийства в толпе. После оглушительного удара гонга двери храма распахиваются, и обезьяний бог является своей пастве, не сводящей с него восторженных глаз. Но после…

Дверь внезапно распахнулась, и в проеме возник давешний негритянский модник с выпученными глазами. Шелковый цилиндр по-прежнему залихватски сидел набекрень на его голове.

– Эй! – крикнул он, продемонстрировав зубы в обезьяньем оскале. – Что такое? Ха! Ха! Хотите украсть у цветного джентльмена приз, который он уже выиграл, или что? Хотите спасти этого белого итальяшку или что?

– Матч всего лишь будет отложен, – тихо сказал Пули. – Через минуту-другую я все вам объясню.

– Да кто ты… – завопил Черный Нед, наливаясь яростью.

– Меня зовут Пули, – с похвальным спокойствием ответил лорд. – Я председатель организационного комитета и советую вам немедленно покинуть эту комнату.

– А это еще что за тип? – фыркнул чернокожий чемпион и презрительно указал на священника.

– Меня зовут Браун, – ответил тот. – И я советую вам немедленно покинуть эту страну.

Огромный боксер несколько секунд сверлил его горящим взором, а потом, к удивлению Фламбо и остальных, вышел из комнаты и с грохотом захлопнул дверь.

– Что вы думаете об этом Леонардо да Винчи? – поинтересовался отец Браун, взъерошив свои жидкие пегие волосы. – Превосходная итальянская голова, не правда ли?

– Послушайте, – сказал лорд Пули. – Я взял на себя большую ответственность, положившись только на ваше слово. Полагаю, вы должны подробнее рассказать об этом.

– Вы совершенно правы, милорд, – согласился Браун. – Мой рассказ будет недолгим.