Ю Несбё - Немезида

«Down, down, down», – слышалось из динамиков бормотание «Стоун Роузес». Ракель нагнулась вперед и отхлебнула вина.

– Это древняя история, – прошептала она. – Два брата влюблены в одну женщину, это ведь само по себе сюжет для трагедии.

Они сплели руки и молча прислушивались к дыханию друг друга.

– Ты любил ее? – спросила она.

Харри долго думал, прежде чем ответить:

– Не помню. Я тогда жил… как в тумане.

Она погладила его по щеке:

– Знаешь, какая мысль меня угнетает? Что эта женщина, которую я никогда не встречала и не видела, пробралась в твою квартиру и видела нас троих на фотографии из Фрогнерсетерена на твоем зеркале. И при этом знала, что все разрушит. А ведь вы, судя по всему, любили друг друга.

– Мм. Она спланировала все еще до того, как узнала о вас с Олегом. Подпись Али оказалась у нее еще летом.

– Кстати, представь себе, как ей, левше, трудно было подделать подпись.

– А я об этом даже не думал. – Он обхватил голову руками. – Давай поговорим о чем-нибудь другом. Что, если мне попросить отца сдать нам на лето дом в Ондалснесе? Погода там обычно дерьмовая, но зато есть эллинг и весельная лодка – от деда остались.

Ракель засмеялась, и Харри прикрыл глаза. Он любил ее смех. И подумал, что, если больше не наделает глупостей, ему, возможно, повезет слышать этот смех еще очень долго.

Харри проснулся будто от толчка. Вскочил с постели, пытаясь унять дыхание. Ему что-то приснилось, но сон не запомнился. Сердце колотилось так, словно вместо него установили какой-то бешеный барабан. То ли он снова оказался под водой в бассейне в Бангкоке? Или перед убийцей в люксе сасовского отеля? Голова разламывалась.

– Что случилось? – пробормотала в темноте Ракель.

– Ничего, – прошептал Харри. – Спи!

Он прошел в ванную и выпил стакан воды. Из зеркала на него смотрело осунувшееся, мертвенно-бледное лицо. За окном поднялся ветер. Ветви огромного дуба хлестали стену дома. Били его по плечам. Щекотали затылок, так что волосы встали дыбом. Харри снова наполнил стакан и медленно осушил его. Теперь он вспомнил. Вспомнил, что ему приснилось. Пацан, сидящий на краю крыши и болтающий ногами. Он не пошел на урок. Сочинения за него писал младший брат. Он показывал возлюбленной брата те места, где они играли детьми. Харри приснился сюжет трагедии.

Когда он снова забрался под одеяло, Ракель спала. Он уставился взглядом в потолок и стал ждать наступления предрассветных сумерек.

Часы на ночном столике показывали 05.03, когда он не выдержал, поднялся, позвонил в справочную и узнал номер домашнего телефона Жана Хью.

Беата проснулась после третьего звонка. Она повернулась на бок и посмотрела на часы. Четверть шестого. Она осталась в постели, решая, как лучше, – встать и послать его к дьяволу или притвориться, что ее нет дома. Раздался еще один звонок, такой настойчивый, что стало ясно – он не уймется.

Она вздохнула, встала с постели, надела халатик и подняла трубку домофона.

– Да?

– Сорри, что звоню так поздно. Или, вернее, рано.

– Убирайся к черту, Том.

Последовала долгая пауза.

– Это не Том, – произнес голос. – Это я, Харри.

Беата тихонько выругалась и нажала кнопку.

– Сил не было валяться без сна, – сказал Харри, войдя в квартиру. – Речь о Забойщике.

Он устроился на диване, а Беата меж тем исчезла в спальне.

– А история с Волером, как уже было сказано, меня совершенно не колышет! – крикнул он в открытую дверь спальни.

– Как ты сам говоришь, это уже было сказано! – крикнула она в ответ. – Кроме того, он отстранен.

– Я знаю. Меня вызывали на допрос в Службу внутренней безопасности на предмет моего участия в деле Альфа Гуннеруда.

Она вернулась в спальню в джинсах и белой майке с короткими рукавами и остановилась перед ним. Харри поднял на нее взгляд.

– Имелось в виду, что я его отстранила, – сказала она.

– Что-о?

– Он распоследнее дерьмо. Но хоть ты и прав, это еще не значит, что ты можешь рассказывать об этом каждому встречному.

Харри склонил голову набок и прикрыл один глаз.

– Мне повторить? – спросила она.

– Да нет, – ответил он, – мне кажется, я все понял. А если не каждому встречному, а другу?

– Кофе?

Беата не успела повернуться в сторону кухни, как ее лицо залилось краской. Харри поднялся и последовал за ней. У столика на кухне стоял только один стул. На стене висело деревянное плаке, на котором розовыми буквами была выведена одна из «Речей Высокого»:

– Ракель вчера вечером навела меня на две мысли, – сообщил Харри и прислонился к кухонному столу. – По ее словам, история о двух братьях, влюбленных в одну женщину, – это сюжет классической трагедии. А еще она удивилась, как левше Анне удалось скопировать подпись Али, вернее, каких трудов ей это стоило.

– Ну и что? – Она высыпала мерную ложечку кофе в кофеварку.

– Тронн Гретте дал нам несколько школьных тетрадей Льва, чтобы сравнить его почерк с почерком самоубийцы. Ты не помнишь, по какому предмету?

– В общем-то, нет, помню только, что тетради были его. Я проверила. – Она налила в кофеварку воды.

– По норвежскому, – сказал Харри.

– Очень может быть, – согласилась она и повернулась к нему.

– А я знаю точно, – заявил Харри. – Я только что от Жана Хью из криминалистической лаборатории.

– От графолога? Посреди ночи?

– У него домашний офис, и он проявил понимание. Он сравнил черновики сочинений и предсмертную записку вот с этим. – Харри развернул лист бумаги и положил его на кухонный стол. – Кофе скоро будет?

– Ты что, торопишься?

– Нам всем надо поторопиться, – сказал Харри. – А ты проверь, пожалуйста, по новой те банковские счета.

В общем-то Эльсе Лунд, офис-менеджеру и одной из двух сотрудниц турбюро «Бразтур», довольно часто звонили по ночам клиенты. Кого-то ограбили в Бразилии, кто-то потерял паспорт и билет, вот они в отчаянии и набирали номер ее мобильного телефона, совершенно позабыв о разнице во времени. Потому, ложась спать, она прятала мобильник куда подальше. Тем более она была неприятно удивлена, когда в половине шестого утра зазвонил ее домашний телефон и голос на другом конце провода спросил, не может ли она немедленно прибыть на работу. Впрочем, она слегка смягчилась, когда тот же голос добавил, что звонят из полиции.

– Надеюсь, это вопрос жизни и смерти, – продолжила Эльсе Лунд.

– Именно, – произнес голос. – Скорее смерти.

Руне Иварссон, как обычно, первым появился на рабочем месте. Он посмотрел в окно. Он любил тишину, ему нравилось, что он один на всем этаже, но не в этом заключалась причина его раннего появления на работе. Просто до прихода остальных сотрудников он успевал прочитать полученные накануне вечером факсы и рапорты, а также просмотреть утренние газеты и таким образом обеспечить себе необходимое преимущество. Руководитель должен все держать под контролем, и значит, ему нужен наблюдательный пункт, своего рода капитанский мостик, откуда у него прекрасный обзор. И если его подчиненные время от времени выражали недоумение по поводу того, что руководство придерживает информацию, то это просто от недопонимания, ведь знание – власть, а руководство должно обладать властью, чтобы уметь правильно определить курс, который в конце концов приведет их всех в нужную гавань. Так что, собирая всю информацию, он заботился об их же благе. Поэтому и приказал всем, кто занимался делом Забойщика, направлять отчеты ему именно с целью собрать всю информацию в нужных руках, то есть в руках начальника отдела, и не тратить зря время на бесконечных планерках, призванных единственно создавать у подчиненных ощущение сопричастности. В данный момент ему было важнее всего проявить инициативу и умение действовать решительно и энергично. Ибо, хотя он и сделал все от него зависящее, чтобы поставить успешное завершение дела Льва Гретте себе в заслугу, чувствовалось все же, что авторитет его пошатнулся. Авторитет руководителя – это не вопрос личного престижа, а забота всего личного состава.