Ю Несбё - Немезида

– Погоди, – неожиданно бодро произнес Харри. – Если он пользуется моим мобильником, значит, мы сможем доказать, что он побывал у Анны после меня.

– Ура! – закричал в трубку Эйстейн. А потом опасливо добавил: – Так, значит, ты все-таки доволен? Алло? Харри?

– Да здесь я. Думаю.

– Думать – это здорово. Продолжай думать, а у меня тут уговор с некой Стеллой. Вернее, с несколькими. Так что, если я хочу успеть на самолет до Осло…

– Ладно, Эйстейн, бывай!

Харри застыл с трубкой в руке, борясь с желанием швырнуть ее в висящее перед ним зеркало. Проснувшись утром, он было решил, что разговор с Эйстейном ему приснился. Да он, собственно, и приснился. В шести или семи версиях.

Харри говорил, а Расколь слушал, опустив голову. Он ни разу не шелохнулся и не прервал Харри, рассказывавшего, как они нашли Льва Гретте и каким образом история со злополучным телефоном Харри помешала им собрать улики против убийцы Анны. Когда Харри закончил рассказ, Расколь поднял голову:

– Выходит, ты свое дело закончил, а мое до сих пор не раскрыто.

– Я не считаю, что одно дело мое, а другое – твое. Под свою ответственность…

– Зато я так считаю, спиуни, – прервал его Расколь. – И организация у меня военная.

– Хм. А что ты имеешь в виду?

Расколь прикрыл глаза:

– Я не рассказывал тебе, спиуни, как князь царства У поручил Сунь Цзы обучить своих наложниц военному искусству?

– Да вроде нет.

Расколь улыбнулся:

– Сунь Цзы был умен, и поначалу он четко и доходчиво объяснил женщинам, какие команды им придется выполнять в походном строю. Но когда загрохотали барабаны, женщины остались на месте, кто-то из них хихикал, кто-то смеялся. «Если подчиненные не понимают команды, виноват генерал», – сказал Сунь Цзы и повторил урок. Но когда он скомандовал «Марш!», повторилось то же, что и в первый раз. «Когда подчиненные понимают команды, но не исполняют их, виноваты командиры», – сказал Сунь Цзы и приказал своим людям вывести из строя двух старших жен. И обезглавить их на глазах у остальных насмерть перепуганных женщин. Услышав о казни двух своих фавориток, князь занемог и пролежал в постели несколько дней. А выздоровев, назначил Сунь Цзы командующим всеми войсками. – Расколь снова открыл глаза. – Ну и чему, по-твоему, учит эта история, спиуни?

Харри промолчал.

– А учит она нас тому, что в военной организации все основано на железной логике и нерушимой последовательности действий. Не будешь последовательным – окажешься у разбитого корыта с группой хихикающих наложниц. Когда ты попросил у меня еще сорок тысяч крон, я дал тебе их, потому что поверил в историю с фотографией в туфле Анны. Анна ведь цыганка. А когда цыгане кочуют, они всегда оставляют патрин, своего рода упредительные знаки на развилках дорог. Это может быть красная тряпка на ветке дерева или, к примеру, кость с зарубкой, и каждая из этих вещей символизирует то или иное событие. Скажем, фотография означает, что кто-то умер. Или скоро умрет. Ты об этом знать не мог, поэтому я и поверил, что твой рассказ правдив. – Расколь положил руки на стол ладонями вверх. – Но человек, который лишил жизни дочь моего брата, на свободе. И вот теперь я смотрю на тебя, а вижу перед собой хихикающую наложницу, спиуни. Нерушимая последовательность действий. Назови мне его имя, спиуни.

Харри перевел дыхание. Два слова, четыре слога. Если б он сам раскрыл преступление, сколько получил бы Албу? Преднамеренное убийство на почве ревности – девять лет. И через шесть вышел бы на свободу. А последствия для самого Харри? Расследование наверняка показало бы, что Харри, находясь при исполнении служебных обязанностей, скрыл правду, чтобы подозрение не пало на него самого. И тогда ему осталось бы только одно – застрелиться. Два слова. Четыре слога. Произнеси их Харри – и конец всем его печалям. Расплачиваться пришлось бы Албу.

Харри ответил односложно.

Расколь кивнул и печально взглянул на Харри:

– Я боялся, что именно так ты и ответишь. Ты не оставляешь мне выбора, спиуни. Ты помнишь, что я сказал, когда ты спросил, почему я тебе доверяю?

Харри кивнул.

– Каждый из нас живет ради кого-то или чего-то, верно, спиуни? И этого мы можем лишиться. Число триста шестнадцать тебе что-нибудь говорит?

Харри не ответил.

– Что ж, могу сообщить, что это номер комнаты в московской гостинице «Международная». Дежурную по этажу, на котором находится номер, зовут Ольга. Ей скоро на пенсию, и она мечтает о длительном отпуске на Черном море. На этаж ведут две лестницы, можно и на лифте подняться. Кстати, там еще и служебный лифт есть. А в номере две отдельно стоящие кровати.

Харри сглотнул.

Расколь опустил лоб на ладони:

– Ребенок спит на той, что стоит ближе к окну.

Харри подошел к двери и изо всех сил ударил по ней кулаком. Эхо удара раскатилось по коридору. Он все стучал и стучал. Пока не услышал звук поворачиваемого в замке ключа.

– Сорри, но раньше подъехать не мог, – повинился Эйстейн, когда Харри сел к нему в машину у киоска «Фрукты и табак Элмера».

– С возвращением! – сказал Харри, пытаясь угадать, понимает ли водитель автобуса, выворачивающий справа, что Эйстейн и не подумает его пропустить.

– Нам в Слемдал? – Эйстейн не обратил никакого внимания на отчаянные гудки автобуса.

– В Бьёрнетроккет. Ты же должен был уступить ему дорогу.

– Решил нарушить правила.

Харри посмотрел на приятеля. В узких щелочках между набухшими веками он разглядел два красных глазных яблока.

– Что, тяжело?

– Перелет все-таки.

– Да у нас с Египтом всего лишь час разницы.

– По меньшей мере.

Амортизаторы и рессоры у машины Эйстейна были ни к черту, и Харри ощущал каждый камешек и каждую заплатку на асфальте, когда машину подбрасывало на крутых поворотах по дороге к вилле Албу, но не это заботило его сейчас. По мобильнику Эйстейна он позвонил в гостиницу «Международная», и его соединили с номером 316. Трубку взял Олег. Харри услышал в его голосе радостные нотки, когда он спросил, где Харри находится.

– В машине. А где мама?

– Ее нет.

– По-моему, ей в суд только завтра?

– У нее встреча с адвокатами на Кузнецком Мосту, – сказал Олег ломающимся голосом. – Она вернется через час.

– Послушай, Олег, ты можешь кое-что передать маме? Скажи, что вам необходимо сменить отель. Причем немедленно.

– Почему?

– Потому что… я так сказал. Только передай ей это, о’кей? А я попозже перезвоню.

– Ладно.

– Отлично, малыш. А мне пора бежать.

– Ты…

– Что?

– Да нет, ничего.

– О’кей. И не забудь передать маме то, что я сказал.

Эйстейн притормозил и подъехал к тротуару.

– Подожди здесь, – сказал Харри и вылез из машины. – Если я не вернусь через двадцать минут, позвонишь по номеру, который я тебе дал, в Оперотдел. И скажешь…