Коллектив авторов - Спросите полисмена

После краткого осмотра тела Литлтон услышал, как отъезжает машина Хоуп-Фэрвезера, и побежал за ней. Этому, разумеется, предшествовало отбытие Хоуп-Фэрвезера через главную дверь до 12.22. Относительно того, в какое время происходили бесконечные перемещения в конторе, приходилось, к несчастью, полагаться на сомнительные показания Миллса, но, если он слишком отошел бы от истины, Хоуп-Фэрвезер оспорил бы их. Так в какое же время между 12.09 и 12.22 Миллс мог один проникнуть в кабинет?

В голову Роджеру пришла неожиданная мысль. А как насчет странного заявления Миллса, мол, он открыл дверь в гостиную и обнаружил, что там пусто? Снова просматривая показания, Роджер увидел, что данный инцидент имел место, согласно Миллсу, после ухода доктора Петтифера, но до того, как он застал Хоуп-Фэрвезера в конторе. Но в тот период Литлтон, по его собственным словам, «немного подождал, думая, что сейчас придет Миллс и проводит меня к Комстоку». А это означало, что если дверь гостиной открывали, то Литлтон должен был это видеть: когда «ожидаешь», что кто-то придет, глаза обычно прикованы к двери. Следовательно, либо Миллс, либо Литлтон лжет, а по версии Роджера, лжецом являлся Миллс. Ладно, пойдем дальше. А дверь гостиной вообще открывали? Если открывали, то это могло быть в один из двух моментов, либо до 12:09, когда Литлтон искал потайную панель и от входящего его скрывали дверь и выступ каминной полки, или после отъезда Хоуп-Фэрвезера, когда Литлтон уже ушел в кабинет.

Так зачем же лгать? Зачем история про то, что дверь вообще открывали?

Ответ не заставил себя ждать: чтобы навести на мысль, будто Литлтон вошел в кабинет раньше заявленного. Ведь Миллс утверждал, что, открыв дверь, обнаружил, что в гостиной пусто, и позднее услышал грохот. Подразумевалось, что грохот – конечно, не пистолетный выстрел, который прозвучал бы слабым треском, с каким ломается, например, палка, – вызвало падение Комстока и его кресла.

Но что из этого следует? Вероятно, Миллс проводил доктора Петтифера в 12.09 и сразу направился в контору, например, в 12.10. Там он застал Хоуп-Фэрвезера, сражающегося со столиком и подносом с корреспонденцией. Он его отряхнул и выпроводил – дадим на это три минуты, получается 12.13. По его собственным показаниям, он затем снова открыл дверь гостиной и обнаружил, что там никого нет. Это означало бы, что Литлтон уже в кабинете. Но это же нелепость. Нельзя отводить десять минут на поверхностный осмотр Литлтоном тела. Что из этого следует? Миллс опять солгал. Между отбытием Хоуп-Фэрвезера и появлением Литлтона в кабинете был интервал минут в семь, в который Миллс мог делать что угодно. Ему надо было лишь сходить к себе в контору, взять из тайника пистолет, бесшумно открыть дверь кабинета и застрелить Комстока. Что может быть проще?

Однако тут есть загвоздка. Миллс сказал, что сразу после того, как проводил Хоуп-Фэрвезера, второй раз заглянул в гостиную, и обнаружил, что там пусто. Это была неправда: избавившись от партийного организатора, он пошел и застрелил Комстока. Но в какой-то момент действительно входил в гостиную, поскольку верно описал действия Хоуп-Фэрвезера и Литлтона, увиденные из окна гостиной, и тут он говорит правду, поскольку свою версию изложил до того, как Литлтон и Хоуп-Фэрвезер дали подтверждающие ее показания. Теперь, по крайней мере, можно переделать расписание. Роджер, трудившийся над проблемой, сдабривая ее хлебом с сыром и пивом в уединении собственного жилища, отодвинул в сторону тарелку, глотнул из кружки и, достав блокнот и ручку, принялся за работу.

12.09 Отъезд архиепископа.

12.10 Грохот в кабинете. Миллс идет посмотреть, что там.

12.13 Хоуп-Фэрвезер отряхнут и выпровожен. Все тихо.

12.15 Миллс убивает Комстока.

12.17 Литлтон заходит в кабинет.

12.19 Х.-Ф. заводит машину.

12.20 Миллс заходит в гостиную, видит, как уезжает Хоуп-Фэрвезер и как Литлтон бежит через лужайку.

12.22 Миллс избавляется от всех следов и улик, например, пистолета и так далее.

На первый взгляд тут серьезных огрехов не было. Роджер дал Хоуп-Фэрвезеру шесть-семь минут вернуться к машине и завести ее, но, учитывая обстоятельства, это не так уж много. Ему надо было преодолеть подъездную дорожку. Потом ему, без сомнения, пришлось объяснить леди Филис, почему он не сумел переговорить с Комстоком, а это, как показалось Роджеру, могло потребовать пространных объяснений: женщины обычно возмущаются, когда что-то не сделано. Если вдуматься, то просто чудо, что сэр Чарлз успел уехать в столь короткое время.

Но зачем Миллс возвращался в гостиную? Ответ очевиден. Он пошел туда, намереваясь под каким-нибудь предлогом спровадить Литлтона, а вместо этого обнаружил, что услужливый Литлтон сам сунул голову в расставленную ему ловушку. Миллсу оставалось лишь тихо уйти и предоставить событиям развиваться дальше.

Роджер допил пиво. В целом он был собой доволен. Способ пока не обнаружен, Мотив неясен, зато Возможность на высоте.

Позднее мистера Роджера Шерингема видели в Хорсли-лодж.

Что думали обитатели дома, где разыгралась трагедия, о вдохновенной идее сэра Филиппа Брэкенторпа, наверное, никогда не будет установлено и не попадет в историю. В дни, последовавшие за потрясением от убийства лорда Комстока, они были обречены на постоянный хаос и допросы. Они ни поесть спокойно не могли, ни улучить минутку, чтобы сменить обувь или почистить зубы. Сначала, разумеется, нагрянули суперинтендант Истон и его подчиненные. Потом приехали какие-то люди из Скотленд-Ярда – только затем, чтобы предостеречь их ожидать худшего и снова уехать. Затем в разное время на них нападали утомительная старуха с визгливым смехом и голосом как церковный орган, обходительный джентльмен, который выглядел как человек театра, болтливый джентльмен с моноклем и ручным полицейским и мистер Роджер Шерингем. Все они врывались в кабинет, рылись в гостиной, усаживались в конторе, лазили по кустам, перекапывали клумбы, ковырялись в гараже, оставляли по всему дому садовую мульчу и сигаретный пепел и задавали одни и те же идиотские вопросы. Когда они закончили, Миллс, Фаррент, Скотни, садовник, горничная и кухарка – все могли бы изложить свои версии во сне.

Мистера Шерингема, весело переступившего порог дома по следам многочисленных сыщиков, ожидал не слишком сердечный прием. Через десять минут он с обычной своей обходительностью попросил у Фаррента одолжить ему стремянку.

– Хорошо, сэр, – кивнул тот, почтительно отступая.

К несчастью, он неплотно прикрыл за собой дверь кабинета, и из холла отчетливо донесся разговор:

– Эмили!

– Да, мистер Фаррент?

– Вот этому нужна стремянка.

– Правда? И что дальше? Водолазный костюм, что ли? Ну и каков он собой?