Неле Нойхаус - Живые и мертвые

Боденштайн моментально пришел в себя. Потом медленно кивнул.

– Возможно, ты права, – сказал он наконец. – Попытка того стоит.

* * *

Они молча ехали сквозь темноту и густой туман, в котором отражался свет фар, но все остальное тонуло. Дворники сгоняли воду с лобового стекла. Через четверть часа они уже были у главного кладбища Келькхайма, и Пия остановилась на первом парковочном месте. Боденштайн достал из багажника карманный фонарь. Они вошли на кладбище и медленно пошли вдоль рядов могил. Тонкий дрожащий луч света от фонаря скользил по земле. Внезапно Пия ощутила поток воздуха, и что-то слегка коснулось ее головы. Она наклонилась, а сердце бешено заколотилось.

– Что это было?

– Всего лишь пролетела сова, – сказал Боденштайн, который шел впереди. – Осторожно, здесь ветви свисают очень низко.

Из тумана неожиданно появились голые ветви плакучей ивы и хлестнули Пию по лицу. Когда она огляделась, то Боденштайн уже исчез в тумане. Она стояла во тьме среди черных кустов. Сердце забилось еще сильнее.

– Ты где? – крикнула она и разозлилась на себя, потому что ее голос прозвучал испуганно. На замерзшем песчаном грунте заскрипели шаги.

– Я здесь. – Он испытующе посмотрел на нее. – Все в порядке?

Она хотела ответить «да, конечно», но это было не так. Ее знобило. Она быстро нащупала оружие, которое лежало у нее в поясной кобуре. Боденштайн подставил плечо, и она благодарно взяла его под руку.

– Пришли, – сказал он и свернул на узкую аллею. – Вон там впереди!

Он выше поднял карманный фонарь. У Пии пересохло во рту, она крепче сжала его плечо, а потом отпустила его и достала оружие. На плите, слегка прислонившись к надгробному камню, неподвижно лежал человек.

– Господин Штадлер? – Боденштайн направил луч света ему в лицо. Дирк Штадлер лежал на спине, без обуви, из одежды только футболка и джинсы. Глаза закрыты, на ресницах и бровях образовалась корка льда.

Пия убрала оружие.

Боденштайн опустился на корточки и приложил два пальца к сонной артерии мужчины.

– Слишком поздно, – сказал он и посмотрел на Пию. – Мы опять опоздали.

Дирк Штадлер был мертв.

* * *

Занималось утро. Мрак ночи постепенно сменялся серым днем. Боденштайн и Пия стояли на дороге и молча наблюдали, как сотрудники похоронной службы положили труп Штадлера в гроб и увезли. До этого они вызвали «Скорую помощь», и врач лишь подтвердил то, что Боденштайн давно установил. Штадлер мертв. Смерть наступила от переохлаждения между часом и двумя часами ночи. Он аккуратно положил куртку и свитер себе под голову и выпил целую бутылку корна  [42]. Выпившие люди замерзают быстрее, и он это, очевидно, знал. Даже свою смерть Дирк Штадлер спланировал блестяще. Хартиг намеренно позволил себя арестовать, чтобы дать ему необходимое время.

Агент похоронной службы подошел к Боденштайну и протянул сложенный конверт.

– Это было во внутреннем кармане куртки, – сказал он. – Здесь указано ваше имя.

– Спасибо, – кивнул Боденштайн и, прежде чем вынуть письмо, задумчиво посмотрел на конверт со своим именем.

Уважаемый господин Боденштайн, – было написано аккуратным почерком. – Когда вы будете читать эти строки, надеюсь, я буду уже мертв. То, что я сделал, непростительно, но объяснимо. Решение убивать невинных людей, чтобы причинить их близким такую же боль, какую испытали моя дочь и я сам, далось мне нелегко, но было тщательно обдумано. Виновником трагедии был профессор Дитер П. Рудольф, бесчеловечное стремление которого к славе и почету заставило его пойти по трупам, в том числе и по трупу моей глубоко любимой жены, которая попала в руки этого бессовестного монстра. Не меньшая вина лежит и на докторе Симоне Бурмейстере, который никогда не видел в доверенных ему пациентах людей, а воспринимал их лишь как средство достижения цели. Желание моей дочери, которая вышла на след аморальных действий этих двоих, добиться правды и расследования стоило ей жизни.

Но в конечном счете я, с этической точки зрения, поступил так же, как и те, кого я наказал. Они строили из себя богов, как и я. Я виновен и должен предать себя суду высшей инстанции, слабо надеясь получить прощение. Я один спланировал и осуществил все свои действия. Никто, кроме меня, не виновен в этом и не нарушил закон.

Так как я никогда не стремился стать центром внимания общественности и с сожалением отношусь к тому, что нанес столь значительный материальный ущерб государству, с радостью меня принявшему и всегда по-доброму ко мне относившемуся, я, вопреки изначальному намерению предстать перед судом, решил добровольно уйти из жизни. В завещании я распорядился передать все свое состояние государству, чтобы таким образом по меньшей мере частично покрыть расходы, связанные с моими действиями. Я умираю с надеждой, что правосудие привлечет к ответственности всех виновных.

С уважением, Дирк Штадлер.

2 января 2013 г.

Боденштайн покачал головой и молча передал письмо Пии. Потом сунул руки в карманы и с опущенной головой пошел сквозь туман к машине.

Белые палатки на зеленом лугу, радостные люди на скамейках и за столами. Над ними распростерлось величественное безоблачное небо. Начало лета. В воздухе – запах жареного мяса, смешанный с неописуемо сладким ароматом свежескошенной травы.

– Я именно так и представляла себе нашу свадьбу, – сказала Пия и улыбнулась Кристофу. – По-настоящему роскошный праздник!

– Самый прекрасный праздник для самой очаровательной женщины в мире. – Кристоф заключил ее в объятия и крепко прижал к себе.

В феврале они официально объявили о своей свадьбе, но еще задолго до этого решили отпраздновать ее летом в Биркенхофе. Пия не хотела быть в белом платье невесты – в ее возрасте и во втором браке она находила это нелепым. Торжество проходило в семейном кругу и с друзьями. С полудня жарили на гриле мясо, пили и много смеялись. Здесь были дочери Кристофа, из Австралии специально приехала Лилли с родителями. Пришли Хеннинг с Мириам, которые после рождественского кризиса вновь сблизились, многочисленные друзья и коллеги Пии и Кристофа, даже родители Пии, с которыми она после испорченного праздника снова наладила отношения. Кристоф во время визита вежливости к родителям Пии своим шармом очаровал ее мать.

– Пойду положу еще мяса на гриль, – сказал он и поцеловал Пию. – Сможешь минутку обойтись без меня?

– С большим трудом, – усмехнулась она и пошла к столу, за которым сидели коллеги. Боденштайн пришел с дочерью Софией, которая вместе с Лилли резвилась где-то во дворе. С Инкой Ханзен он расстался в начале года.

В сентябре начнется процесс по делу профессора Ульриха Хаусманна, обвиняемого в убийстве Хелен Штадлер. Опять свою роль сыграла криминалистическая техника, с помощью которой удалось изобличить убийцу. В лаборатории было установлено, что частицы кожи, обнаруженные под ногтями Хелен Штадлер, принадлежат Хаусманну. В Кельстербахе камерой слежения был зафиксирован «Порше» Симона Бурмейстера, но на фото за рулем однозначно был его шеф. При задержании он признался, что 16 сентября 2012 года он сбросил Хелен Штадлер с моста под проезжающий поезд.