Стивен Кинг - Пост сдал

Ходжес вновь благодарит Скоттов за уделенное ему время, желает Дайне успехов с пьесой и по дорожке возвращается к своему автомобилю. Когда садится за руль, в салоне так холодно, что при выдохе образуется пар. Боль снова заявляет о себе четырьмя сильными уколами. Ходжес пережидает ее, стиснув зубы, пытаясь убедить себя, что эти новые, более резкие боли – чистая психология, поскольку теперь он знает, что с ним не так, но идея не катит. Два дня вдруг кажутся слишком долгим сроком без лечения, однако он подождет. Должен подождать, потому что у него возникает ужасная мысль. Пит Хантли ему не поверит, а Иззи Джейнс скорее всего подумает, что надо немедленно вызвать санитаров, чтобы отвезти его в ближайший дурдом. Ходжес и сам не до конца в это верит, но элементы пазла складываются, и хотя картинка получается безумная, логики она не лишена.

Он заводит двигатель «приуса» и направляется домой, где позвонит Холли и попросит ее выяснить, спонсировала ли «Санрайз солюшнс» турне поп-группы «Здесь и сейчас». После этого будет смотреть телик. Когда больше не сможет притворяться, что происходящее на экране его интересует, ляжет в кровать и будет бодрствовать в горизонтальной позе, дожидаясь утра.

Что разжигает его любопытство, так это зеленый «Заппит».

Настолько разжигает, что Ходжес не может ждать. На полпути между Оллгуд-плейс и Харпер-роуд сворачивает к торговому ряду, паркуется перед закрытой на ночь химчисткой и включает гаджет. Экран вспыхивает ярко-белым, потом появляется красная буква «зет», растет и растет, становясь все больше, пока наклонная палочка не занимает весь экран. Мгновением позже следует белая вспышка и послание: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЗАППИТ! МЫ ЛЮБИМ ИГРАТЬ! НАЖМИ ЛЮБУЮ КЛАВИШУ, ЧТОБЫ НАЧАТЬ, ИЛИ ПРОСТО ПРОВЕДИ ПО ЭКРАНУ».

Ходжес проводит, и появляются ровные ряды игровых иконок. Некоторые еще из тех времен, когда Элли девочкой играла в зале видеоигр торгового центра: «Космические захватчики», «Донки Конг», «Пакман» и эта дьявольская желтая приманка, «Мисс Пакман». Плюс пасьянсы, на которые подсела Джейнис Эллертон, и множество игр, о которых он никогда не слышал. Ходжес вновь проводит пальцем по экрану, появляются новые иконки, и он находит то, что ему нужно, между «Башней слов» и «Барби идет по подиуму»: «Рыбалка». Глубокий вдох, и Ходжес касается иконки.

«ДУМАЮ О “РЫБАЛКЕ”», – сообщает экран. Индикатор загрузки секунд через десять (может, больше) сменяется демоверсией. Рыбы плавают взад-вперед, или выписывают петли, или пересекают экран по диагонали. Пузыри идут из их ртов и из-под хвостов. Вода более зеленая наверху и голубеет к низу. Звучит мелодия, которую Ходжес не узнает. Он смотрит, ожидая что-то почувствовать… скорее всего сонливость.

Рыбы красные, зеленые, синие, золотистые, желтые. Вероятно, это тропические рыбы, но в них нет той гиперактивности, которую Ходжес видел в телевизионных рекламных роликах игровых приставок «Икс-бокс» и «Плей-стейшн». Эти рыбы рисованные и довольно примитивные. Неудивительно, что «Заппит» разорился, думает Ходжес, но точно, есть легкий гипнотический эффект в том, как движутся рыбы, иногда по одной, иногда парами, а то и стайкой из пяти-шести.

А вот и приз – розовая. Ходжес пытается нажать на нее, но она для него слишком быстрая, и он промахивается.

– Черт! – вырывается у него.

Он поднимает голову и какое-то время смотрит на темную витрину химчистки, потому что действительно ощущает сонливость. Свободной рукой легонько ударяет по левой щеке, потом по правой и вновь смотрит на экран. Рыб уже больше, они плавают туда-сюда, плетут какой-то сложный рисунок.

Вновь появляется розовая, и на этот раз он успевает стукнуть по ней до того, как она исчезает за левой границей экрана. Рыба мерцает, словно говоря: «Ладно, Билл, твоя взяла», – но число не появляется. Он ждет, наблюдает, и когда появляется третья розовая рыба, стучит по ней. Вновь никакого числа, только розовая рыба, не имеющая аналогов в реальном мире.

Мелодия теперь кажется и громче, и медленнее. Игра определенно оказывает какое-то воздействие, думает Ходжес. Не слишком сильное, может, случайное, но оказывает .

Он выключает гаджет. На экране вспыхивает надпись: «СПАСИБО ЗА ИГРУ, ДО СКОРОЙ ВСТРЕЧИ», – и он гаснет. Ходжес смотрит на часы на приборном щитке и изумляется: он просидел, глядя на экран «Заппита», больше десяти минут. Хотя по ощущениям прошло две-три. Максимум пять. Дайна не говорила, что теряла счет времени, просматривая демоверсию «Рыбалки», но он об этом и не спрашивал, верно? С другой стороны, он принял две таблетки сильного болеутоляющего, и, возможно, это сыграло свою роль в случившемся. Если, разумеется, что-то случилось.

И никаких чисел.

Розовая рыба оказалась всего лишь розовой рыбой.

Ходжес сует «Заппит» в карман, где уже лежит мобильник, и едет домой.

Фредди Линклэттер (коллега Брейди по скорой компьютерной помощи до того, как мир узнал, что Брейди Хартсфилд – чудовище) сидит за кухонным столиком и вращает пальцем серебряную фляжку, ожидая мужчину с модным портфелем.

Доктора Зет, как тот себя называет, но Фредди не дура. Она знает его имя и фамилию, вычислила по инициалам на портфеле: Феликс Бэбино, главный невролог Мемориальной больницы Кайнера.

Знает ли он, что она в курсе? Фредди полагает, что да, и ему без разницы. Но это странно. Очень . Ему за шестьдесят, типичный седовласый старичок, но он напоминает ей другого человека, куда более молодого. Если на то пошло, самого знаменитого (точнее, печально знаменитого) пациента доктора Бэбино.

Фляжка вращается и вращается. На ней выгравировано: «ГХ и ФЛ, вместе навек». Что ж, «навек» ограничилось примерно двумя годами, и Глория Холлис давно уже где-то еще. Бэбино – или доктор Зет, как он величает себя, словно злодей в комиксе – в какой-то степени к этому причастен.

«От него мурашки бегут по коже, – говорила Глория. – Другой старикан ничуть не лучше. И деньги их – дерьмо. Мне такого не нужно. Я не знаю, во что они тебя втянули, но рано или поздно закончится это плохо, и я не хочу попасть под раздачу».

Разумеется, Глория уже встретила кого-то еще, кого-то красивее, чем Фредди с ее угловатой фигурой, большой челюстью и изъеденными оспинами щеками, но об этом она как раз и не хотела говорить, естественно, не хотела.

Поначалу все представлялось таким простым, и как она могла отказаться от денег? Она практически ничего не скопила, работая в киберпатруле «Дисконт электроникс», а после закрытия магазина нашла лишь работу программиста-фрилансера, и денег едва хватало, чтобы не оказаться на улице. Обладай она, как говорил ее прежний босс, Энтони Фробишер, «коммуникабельностью», все вышло бы иначе, но с этим у нее было совсем плохо. И когда старикан, называвший себя Зет-боем, заявился со своим предложением (Бог свидетель, предложение так и просилось в комикс), она восприняла его появление как подарок судьбы. Жила она тогда в паршивой квартире в Саут-Сайде, части города, именуемой Раем чурбанов, и с месячным долгом за аренду, несмотря на деньги, уже полученные от этого парня. А что она могла сделать? Отказаться от пяти тысяч долларов? Не смешите.