Сьюзен Льюис - Не выходи из дома

– Обязательно. Я не люблю, когда задирают других людей, а уж тем более неприятно, что я мог бы положить этому конец. Если быть честным, я об этом все время думал, но такое ощущение, будто внутри меня кто-то постоянно твердил, что это просто баловство, они пытаются привлечь внимание, не стоит на это реагировать.

– Я тебя не виню за то, что ты так думал.

– Довольно высокомерно.

– Зависит от того, как посмотреть.

Оливер бросил на нее взгляд, а когда улыбнулся, то Пейдж почувствовала, что ее сердце перевернулось.

– Ты собираешься до конца четверти появиться в школе?

Она пожала плечами:

– Не думаю. Вроде и нет необходимости, хотя возникает ощущение, будто я сбегаю.

– Никто не станет тебя винить, если ты немного поболтаешься вдали от школы. Разве что мой брат, который отчаянно жаждет, чтобы ты исполнила роль Первого голоса в постановке на Страстную пятницу.

Пейдж улыбнулась:

– Потому что иначе придется ему?

– Думаю, да. Он велел передать, что готов заплатить тебе любую цену, лишь бы ты согласилась.

Пейдж так и подмывало сказать, что она согласна, лишь бы доказать Оливеру, что ей все по плечу, но она, честно говоря, не знала, справится ли.

– Скажи ему, что он не настолько богат, – съязвила она.

Оливер засмеялся:

– Хорошо, скажу. Это необычно, когда в этой постановке играет девушка, – добавил он.

– У меня там еще несколько ролей, но поменьше.

Он кивнул:

– Никогда не мог понять это произведение.

Пейдж не хотелось показаться зубрилкой, поэтому она просто сказала:

– Я понимаю, о чем ты.

А после неловкой паузы она продолжила:

– Очень мило с твоей стороны, что заехал.

– Мне это показалось правильным.

Понимая, что потом она домыслит кучу всего, Пейдж спросила:

– А сейчас куда?

– Домой, думаю. Мне еще столько всего повторять.

– Когда экзамен?

– В середине мая, уже скоро.

– Ты пропустишь год [59]перед поступлением в универ?

– А то! Мне уже не терпится уехать отсюда, повидать мир.

При мысли о том, что Оливер жаждет уехать, Пейдж наполнил ужас.

– А с кем ты поедешь?

– Думаю, с Лиамом и парой друзей.

– А Линдси?

Он покачал головой:

– Мы расстались.

У Пейдж чуть сердце не выскочило из груди.

– Ох, мне жаль…

– Да нет, все нормально. Это давно уже назревало. – Он повернулся к Пейдж. – Но это не значит… ну, что мы с тобой… – Оливер явно смутился и покраснел.

– Что ты, – заверила его Пейдж. – Я ничего такого и не думала.

– Тебе всего пятнадцать, а я… ну, ты понимаешь, о чем я?

– Разумеется, – кивнула Пейдж, едва сдержавшись, чтобы не выпалить, что ей почти шестнадцать, да и Лиам вроде не возражает против того, что Шарлотте пятнадцать. Но это выглядело бы жестом отчаяния и действительно поставило бы его в неловкое положение, усугубив ситуацию.

– Я бы хотел, чтобы мы стали друзьями. Ну, или чтобы я был тебе наподобие старшего брата, о котором ты всегда мечтала.

Пейдж попыталась улыбнуться. Друг? Брат?

– Почему ты думаешь, что я мечтала о старшем брате?

Он пожал плечами:

– Просто предположение. Тебе полезно будет знать, что всегда можно к кому-то обратиться, если все это начнется снова. Ну, вообще-то не должно, поскольку Келли исключают, да?

– Я не знаю. В любом случае не уверена, что она от меня отстанет.

– При первых признаках звони мне. Каллум собирается быть начеку, так что он будет меня держать в курсе событий, даже если ты сама не расскажешь.

Пейдж вдруг поняла, что она на грани слез, и быстро сказала:

– Наверное, мне пора.

Оторвавшись от стены, Оливер ответил:

– Конечно. Спасибо, что вышла ко мне.

– Ерунда!

Когда Пейдж уже направилась к дому, Оливер крикнул вслед:

– Эй, если ты решишь играть в постановке в Страстную пятницу, можно мне прийти?

Пейдж не могла повернуться, иначе он увидел бы, насколько она расстроена.

– Не думаю, что я решу, – пробормотала она. – Но увидимся там.

Через несколько минут она уже рыдала в объятиях матери так, словно у нее вот-вот разорвется сердце.

– Мне он нравится, – всхлипывала Пейдж, – а я для него маленькая…

– Ну, ты и правда на три года младше…

– И что? Три года – ерунда, эта разница не остановила Лиама. Просто Оливеру я не нравлюсь, но он не хочет говорить…

– Но хочет быть твоим другом, а зачастую отношения завязываются именно так.

– Нет, он хочет быть мне братом, а это совсем другое.

– Нет, потому что он тебе не брат и никогда не станет, как бы вы ни сблизились.

– А как мы сблизимся?

– Ну, он уже сказал, что придет на спектакль, если ты в нем сыграешь, – напомнила Дженна, – тогда и увидитесь. И мы могли бы пригласить Оливера и его родных в «Кувшин и пианино» [60], чтобы отпраздновать твое выступление.

– А кто сказал, что мы идем в «Кувшин и пианино»? Впервые слышу.

– Папа считает, что это хорошая идея, если ты сама захочешь, конечно.

– Папа пойдет на спектакль?

– Разумеется. Он ни за что не пропустил бы спектакль, в котором играешь ты.

– То есть он к тому моменту не вернется в Штаты?

– Видимо, нет.

На лице Пейдж застыло возмущение:

– Я еще не согласилась, а теперь такое чувство, будто меня заставляют.

– Ни в коем случае. Решение принимаешь только ты. Я лишь говорю, что если ты захочешь, то мы можем организовать маленькую вечеринку, чтобы поднять бокалы за твой успех.

– То есть после того, как меня освистают и выгонят со сцены из-за того, что я ужасно играю.

Дженна нахмурилась:

– У тебя отлично получается. Все так думают, особенно мисс Кендрик, которая, к слову сказать, собирается навестить тебя завтра…

– Ни за что! Хватит меня навещать! Так только хуже!

– Хорошо, хорошо…

– Если она придет только для того, чтобы уговорить меня участвовать в своей тупой постановке, то я не хочу этого!

– Обещаю, она не будет на тебя давить. Вообще-то она придет не за этим. Она хочет извиниться за то, что не пошла к мистеру Чарльзу сразу, как ты рассказала о происходящем с Келли Дарем.

Пейдж в отчаянии посмотрела на мать:

– Я не хочу ее видеть! Мне просто хочется обо всем забыть!

– Тогда так и поступим, но, боюсь, тебе придется показаться специалисту, чтобы он помог…

– Хорошо! Мне просто не хочется, чтобы вся моя жизнь отныне крутилась вокруг этого события, поскольку я не понимаю, как это поможет.

Пейдж оторвалась от материнской груди и побежала к себе, чтобы позвонить по видеосвязи Шарлотте, которая лучше других поймет, каково ей услышать, что Оливер не хочет с ней встречаться, хотя и расстался с Линдси.

– Я думал, – сказал Джек, когда вечером привез домой младших детей, – что надо просто сидеть у нее под дверью и никуда не уходить, пока она не поговорит со мной.