Нора Робертс - Улыбка смерти

– Вы собираетесь предъявить ей обвинение? – поинтересовалась Пибоди.

– В том, что она стерва? – Ева усмехнулась и покачала головой. – Я могла бы привлечь ее к ответственности за дачу ложных показаний, но она с помощью своих друзей-адвокатов отвертится от этого в два счета. Так что и начинать не стоит. В момент смерти ее там не было, мотива для убийства у нее тоже нет. Да и трудно себе представить, как эта куколка могла бы затащить в ванну такого здорового мужика и перерезать ему вены. Она не стала бы марать кровью свой костюмчик.

– Значит, вы предъявите обвинение Фоксу?

– А что у нас есть против него? Конечно, он был вне себя от ревности. Кроме того, он единственный наследник. – Ева встала и прошлась по комнате. – Но знаете, Пибоди, когда в конце допроса он сказал, что убил бы Леонору, а не Фицхью, я ему поверила… Занимайтесь пока сбором сведений по двум другим самоубийствам. А я пойду к себе, посмотрю, нет ли новой информации.

Войдя в свой кабинет, Ева сразу включила автоответчик и услышала голос Рорка:

– Полагаю, что ты снова отправилась бороться с преступностью. Я лечу в Филадельфию, там возникли некоторые проблемы и требуется мое присутствие. Думаю, что это ненадолго. Надеюсь вернуться к восьми, и тогда мы отправимся на коктейль к Линкольнам.

– Черт, совсем забыла! – пробормотала Ева, и Рорк словно услышал ее:

– Ты наверняка об этом забыла, так что сочти мои слова деликатным напоминанием. Берегите себя, лейтенант.

Весь вечер общаться со всякими светскими пижонами Еве совсем не хотелось – такие развлечения были ей не по душе.

Но она прекрасно знала, что у жены Рорка существуют определенные обязанности, с которыми нельзя не считаться…

Второе сообщение было от майора Уитни, который хотел, чтобы она подготовила сообщения для прессы по нескольким текущим делам. «Вот повезло! – мрачно подумала Ева. – Опять им нужны броские заголовки».

Последним был Фини: он сообщил, что послал ей файл. Ева уселась поудобнее, включила компьютер и погрузилась в работу.

Когда в два часа дня она зашла в «Виллидж-бистро», ее рубашка намокла от пота и прилипла к спине. Что поделать, снова сломался кондиционер в кабинете. Зато в ресторанчике было прохладно, как на берегу океана. Ветерок шевелил листья пальм, росших в огромных белых керамических вазонах. Стеклянные столики были расставлены на двух уровнях: часть – около небольшого бассейна, остальные – вдоль огромного настенного экрана, на котором светилось изображение песчаного пляжа. На официантках были коротенькие платьица с тропическим рисунком, они сновали между столиками, разнося разноцветные коктейли и причудливо украшенные закуски.

Метрдотель, одетый в белоснежный костюм, говорил с легким французским акцентом. Взглянув на Евины потертые джинсы и мятую рубашку, он сказал, едва заметно поморщившись:

– Мадам, боюсь, у нас нет свободных столиков. Вы можете заглянуть в кафетерий в квартале отсюда.

– Могу, – ответила Ева, раздраженная его тоном, и сунула ему под нос свой значок. – Но есть я буду здесь. И плевать мне на то, как ты на меня смотришь, парень!

– Уберите это, – прошипел он, оглядываясь по сторонам. – Вы что, хотите, чтобы у наших посетителей аппетит пропал?

– Он у них точно пропадет, если я достану оружие. А я это сделаю, если вы немедленно не проводите меня к столику доктора Миры и не принесете стакан минералки со льдом. Программа ясна?

Поджав губы, метрдотель кивнул, после чего провел ее по каменным ступеням на второй ярус, в нишу, напоминавшую террасу с видом на океан.

– Ева! – Доктор Мира встала и, к Евиному изумлению, расцеловала ее в обе щеки. – Вы замечательно выглядите. Такая отдохнувшая и счастливая!

– Неужели это так заметно? – Мгновение поколебавшись, Ева коснулась губами щеки доктора Миры.

– Принесите стакан минеральной воды, – приказал метрдотель официантке.

– Со льдом, – уточнила Ева, бросив на него испепеляющий взгляд.

– Благодарю вас, Арман, – мягко сказала доктор Мира. – Заказ мы сделаем чуть позже.

Ева оглядела публику за столиками. Элегантные наряды, сдержанные расцветки… Она нервно заерзала на стуле.

– Лучше бы я пришла к вам в кабинет.

– Но мне хотелось пригласить вас на ланч. Это одно из моих любимых мест.

– Метрдотель – полный кретин.

– Не думаю, но, во всяком случае, кормят здесь отлично. Обязательно попробуйте «Клам Морис», это улитки. Не пожалеете. – Еве принесли воду, доктор Мира уселась поудобнее и спросила: – Как прошел медовый месяц?

Ева залпом выпила полстакана и снова почувствовала себя человеком.

– Скажите, мне еще долго будут задавать этот вопрос?

Мира рассмеялась. Она была интересной женщиной, с мягкими каштановыми волосами, зачесанными назад и собранными в элегантный пучок. На ней был безупречный костюм, на сей раз светло-желтый. Доктор психологии Шарлотта Мира считалась одним из ведущих специалистов в стране, уже много лет она работала в полиции и не собиралась оттуда уходить.

Ева вряд ли догадывалась, что Мира испытывает к ней нежные, почти материнские чувства.

– Вас это смущает?

– Ну, как сказать. Сами понимаете: медовый месяц, интим… – Ева прикрыла глаза. – Глупо, наверное, но я никак к этому не привыкну. К тому, что я замужем.

– Вы любите друг друга, и вы счастливы. К этому не надо привыкать, надо просто научиться этому радоваться. Вы хорошо спите?

– По большей части да. – Доктор Мира знала ее самые потаенные секреты, и с ней Ева могла быть откровенной. – Иногда по-прежнему случаются кошмары, но сейчас гораздо реже. Воспоминания приходят и уходят. Я разобралась с ними, и теперь все это уже не так страшно.

– А вы действительно с ними разобрались?

– Да, конечно. Вместе с вами, – сказала Ева спокойно. – Я сумела выжить, доктор, и это самое главное. Неважно, кем я была, когда меня нашли. Сейчас я Ева Даллас. Я – хороший полицейский. И я всего добилась сама.

«Этим не кончится, – подумала Мира. – Такие травмы дают о себе знать всю жизнь».

– Но вы по-прежнему считаете себя прежде всего полицейским.

– Так оно и есть.

– Да, – улыбнулась доктор Мира. – Наверное, с вами так всегда и будет. Давайте закажем еду, а потом вы расскажете, почему позвонили мне.

Ева последовала совету доктора Миры и заказала улиток. За едой она рассказала об обстоятельствах смерти Фицхью и постаралась обрисовать его психологический портрет.

– Вы хотите, чтобы я сказала, мог ли он лишить себя жизни? То есть была ли у него предрасположенность к такому поступку?

– Да, – кивнула Ева.

– К сожалению, этого я сказать не могу. Любой человек при определенных обстоятельствах и в определенном состоянии способен на самоубийство.