Эллисон Бреннан - Умолкшие

– В этом городе много молодых женщин в опасности. ФБР на них плевать. Так почему вас так интересует эта девушка?

– Вы помните пожар на прошлой неделе, в нескольких кварталах отсюда, на Хоторн-стрит?

– Да. Я живу здесь, наверху.

– Айви жила в том доме еще с пятью молодыми женщинами.

У Ноя создавалось четкое ощущение, что он рассказывает преподобной Норт о том, что она уже знает. Марти улыбалась ему, словно ожидая вопроса, на который заранее не собиралась отвечать.

– Айви посещала эту церковь? – спросил Ной.

– Я не веду учет. Вход открыт для всех.

– Но вы узнали ее.

– Фото нечеткое.

Ной начал раздражаться, поэтому сменил тактику.

– У вас есть и приходская школа?

– Да. Уволившись из армии, я получила степень по дошкольному воспитанию.

– Вы служили?

– Да, сэр. Капрал, Форт-Худ. Год прослужила капелланом в Ираке.

– ВВС, – сказал Ной. – Капитан, «Вороны», ВВС [14].

– «Вороны». Элита.

Армстронг пожал плечами. Девяносто процентов его работы состояло в охране самолетов и транспортировке международных преступников. Ничего такого.

– Сколько у вас учеников?

– Численность непостоянная. В среднем десять-двенадцать, но бывает и больше. У нас есть лицензия от города.

– На этой улице сегодня утром была авария с последующей перестрелкой.

– Мне потом рассказали. Выстрелов я не слышала, но Римус рассказал об аварии. Он водит детей в парк до того, как станет слишком жарко, а из-за аварии при возвращении пришлось сделать крюк.

– В этой машине была Айви. Я думаю, она пришла сюда после аварии. Вы ее видели? Или кого-нибудь, побывавшего в аварии?

Теперь Ной понял, что поймал пастора. Марти, как могла, пыталась запутать его, но старалась при этом не лгать – она была священником, или просто не хотела попадаться на лжи федеральному агенту, что было преступлением.

– Да, сюда приходила молодая женщина, с порезом на руке. Она не сказала, что побывала в аварии. Я предложила отвезти ее в больницу, но она отказалась. Я дала ей маленькую аптечку первой помощи, и эта женщина ушла.

Ной начал уставать от десятков вопросов.

– Вы видели ее раньше?

– Да, она приходила на службы.

– Она была на машине или пешком?

– Пешком.

Ной протянул Марти визитку.

– Вы, возможно, считаете, что защищаете Айви, но вы подвергаете ее еще большей опасности. Кто-то пытается ее убить и чуть не убил мою напарницу в той аварии. Я могу помочь ей только в том случае, если она придет ко мне сама. Две девушки, с которыми она жила в том доме, мертвы, и, по моему мнению, тот, кто убил их, намерен убить Айви и остальных. Если он найдет ее раньше меня, она погибнет. Уверен, что вы не хотите, чтобы у вас на совести лежал такой камень. – Он пошел было к выходу, но остановился и обернулся к ней. – Если Айви каким-нибудь образом свяжется с вами, дайте ей мой номер телефона. Если узнаете, где она, немедленно свяжитесь со мной. Ее диагноз свидетельствует, что она представляет опасность для себя и окружающих. Я хочу ей помочь, но она должна прийти сама. Если будет так, я ей помогу.

Марти встала со скамьи, оказавшись выше Ноя – не меньше шести футов двух дюймов.

– Агент Армстронг? Лживый язык ненавидит уязвляемых им [15]. – Она вздернула подбородок, от чего стала казаться еще выше. – Не принимайте на веру все, что вам говорят. Можете идти.

Айви подождала, пока агент ФБР уйдет, и лишь потом спустилась.

– Он все еще снаружи. Следит.

– Здесь ты в безопасности. Я заперла входную дверь.

– Преподобный едет сюда. Он заберет Сару. Он уже солгал, и они ему поверили.

Только один человек мог сказать ФБР о том, что она психически больная. Ее отец.

Айви так трясло, что она боялась переломиться пополам. Она должна взять себя в руки. Или ей никогда не выбраться из этого города.

Марти подошла и положила крупные узкие ладони на плечи Айви.

– Больше ты здесь не в безопасности. Этот фэбээровец вернется.

– Я знаю. – Она глубоко вздохнула. – Вы найдете Мине дом?

– У меня есть одна старая приятельница в Форт-Худе. Мы вместе ходили в богословскую школу. Она полюбит Мину, как и мы. Я уже готовлю документы. Для всех остальных Мина – ее племянница из пригородов северной части Нью-Йорка. Никто не будет задавать вопросов. Ты сделала что могла, Айви. Ты спасла Мину, ты все время ее защищала. Теперь позволь мне. Позволь мне помочь.

Айви кивнула.

– Спасибо вам.

– Ваши документы будут готовы утром. Забирай Сару, но не говори мне куда. Я плохо умею лгать.

– А я – слишком хорошо.

– Господь тебя простил. Теперь прости сама себя.

Грудь Айви судорожно сжималась от молчаливых рыданий. Марти крепко обняла ее своими костистыми руками, и Айви ощутила себя настолько любимой, как не бывало с той ночи, когда ее мать пыталась спасти ее от чудовища.

Шон не любил, когда ему угрожали.

Он уже подумал, не позвонить ли своему брату Дюку по поводу возможных неприятностей от Пакстона, но решил пока помолчать. Шон не хотел рассказывать Дюку о том, что сделал. Не потому, что раскаивался, а потому, что на собственном нелегком опыте научился держать в тайне свою не слишком законную деятельность.

Почти одиннадцать лет назад, еще учась в Стэнфордском университете, Шон взломал личный компьютер одного профессора и выставил его как педофила. План был блестящий. Когда ФБР занялось расследованием взлома, он раскрылся, признался во взломе, ожидая, что ему дадут медаль за раскрытие извращенца, а того вышвырнут из университета и посадят.

Но арестовали его самого.

Дюк уладил дело, но с тех пор Шон не доверял ФБР. Брат пристроил его в Массачусетский технологический институт, хотя Шон не желал иметь никаких дел с образовательными или государственными учреждениями. Но, конечно, он пошел. Он всегда делал то, чего хотел Дюк, хотя бы с виду.

Шон точно знал, на что намекает Пакстон, поскольку это было единственное правонарушение Рогана, которое имело срок давности в десять лет. Они истекут в марте следующего года. Через восемь месяцев и одну неделю.

Ему придется повременить с этим делом, поскольку сейчас у него были проблемы куда важнее, чем опасения за собственную свободу.

Как только решится проблема с шантажом Пакстона, он найдет интересующие его ответы.

Шон отмел эти мысли в сторону и принялся за работу. Пакстон прислал ему по почте свое расписание на ту неделю, когда, по его словам, была украдена записка Люси.

Ему было противно оказаться в положении, когда он должен что-то скрывать от Люси. У него болел желудок – явный признак душевного беспокойства. И даже поговорить об этом не с кем. Патрика в городе нет, и Шон не знал, как он отреагирует, если узнает, что Люси утаила такую важную часть информации. Ее невестка Кейт поняла бы – и Шон доверял ей больше, чем любому федералу, – но Кейт все же была федералом, и Роган поставил бы ее в неловкое положение.