Бекка Фитцпатрик - Черный лед

Закончив проверять ряд полок над плитой, он двинулся вдоль кухонного стола ко мне. До дверцы под раковиной оставались секунды.

– Покажешь мне, как работает плита? – спросила я, теребя ручку одного из шкафов. – И я что-нибудь приготовлю. У нас дома газовая, не знаю, как управляться с электрической, – добавила я, пытаясь говорить спокойно.

Бросив на меня последний испытующий взгляд, Мэйсон повернулся к плите. Парень щелкнул одной из засаленных истертых ручек, и кухню тотчас же заполнил приятный сладковатый запах подгорелого. Вытянув руку над спиралью, я почувствовала исходящее от нее тепло:

– Добрый знак.

Парень кивнул:

– Свет есть – пока.

– Что сначала: спать или есть? – спросила я.

– Решай сама, – буркнул он, будто решение и в самом деле было за мной, а ему все равно. Именно тут выпал редкий миг, когда железный Мэйсон допустил секундную ошибку, бросив короткий тоскливый взгляд в сторону дивана. Гордая тем, что успела это заметить, я осознала: он вовсе не был таким уж железным – ошибался, как все, невольно выдавая свои секреты. А это внушало определенные надежды.

– Давай сначала вздремнем, – предложила я, выключая конфорку. – Сил нет.

Как заснет, вернусь за ножом.

Я упала на кресло-качалку около камина, а Мэйсон растянулся на диване. Тепло пламени щекотало кожу, и я натянула шерстяное одеяло до подбородка. Теплый запах дымка заполнял дом, навевая дремоту. Я глубоко вздохнула, уже чувствуя боль в мышцах от долгого перехода и мечтая никогда больше не сдвинуться с места.

Я уже давно закрыла глаза, а Мэйсон все наблюдал за мною. Понятно: не станет спать, пока не убедится, что я заснула первой. Чтобы не дать мозгу расслабиться, я погрузилась в воспоминания. Какая бы усталость меня ни одолевала, я могла продержаться дольше. Должна была, если хотела получить нож.

Огонь прогорел, угли медленно дотлевали в камине. Наконец, после мучительно долгого ожидания, я услышала, как Мэйсон перекатился на бок, отворачиваясь от меня, и задышал спокойно и размеренно. Я позволила себе кинуть на него быстрый взгляд – длинные ноги-жерди расслабленно раскинулись. Спит.

Шел мой предпоследний класс, промозглый мартовский день поливал мир дождем, а мой Wrangler коротал время в мастерской с прогоревшей прокладкой. Иэн обещал заехать за мною после школы и подбросить домой c заседания Клуба. Прождав десять минут, я отправила жалобное сообщение на его голосовую почту. Спустя полчаса сообщения стали угрожающими. Через час охранник выставил меня за дверь и запер помещение на ночь.

Еще через несколько секунд мои волосы прилипли к ушам, а одежда облепила тело. Дождь капал с ресниц, губы задеревенели от холода, и, чтобы они не замерзли окончательно, я разминала их всеми ругательными словами, какие только могла вспомнить, в самых разных сочетаниях. Хотелось заехать Иэну в физиономию. Вот переступлю порог дома и врежу ему кулаком по носу, и плевать мне на «не пойдешь к Корби на вечеринку»!

На полдороге домой я скинула шелковые балетки в горошек и яростно зашвырнула их в водосток. Развалились. Я надеялась, у Иэна было при себе восемьдесят долларов, потому что именно во столько они бы ему обошлись.

Только я собралась перейти улицу в неположенном месте, как гудок черного внедорожника заставил меня отпрыгнуть обратно на тротуар. Келвин Верстеег открыл окно с правой стороны и прокричал: «Залезай!»

Закинув учебники на заднее сиденье просторного салона, я забралась внутрь. С меня ручьями стекала вода, разливаясь лужей по кожаному креслу. Взглянув вниз, я увидела, что сквозь лавандовую ткань промокшего насквозь платья просвечивает тело. Не помня, какое белье надела утром, я с ужасом задумалась: неужели оно всю дорогу домой виднелось из-под платья? Я неловко скрестила руки на коленях.

Если Келвин что и заметил, ему хватило такта промолчать. Он улыбнулся:

– Я тебе не рассказывал историю о девушке, которая пыталась принять душ на улице?

Я толкнула его в плечо:

– Заткнись.

Парень потянулся назад, нащупывая что-то вслепую.

– Кажется, у меня завалялся кусочек мыла в спортивной сумке…

Я захихикала:

– Ты тупейший из тупых парней всех времен и народов, Келвин Верстеег!

– Тупой, но галантный. Куда тебе?

– Домой. Руки чешутся придушить Иэна.

– Не забрал? – догадался Келвин.

– Ага, видать, решил покончить с собой.

Келвин включил печку.

– Позвонила бы мне.

Я ошеломленно уставилась на него. Келвин был старшим братом моей подруги, но мы общались только у них дома. Я годами мечтала, как однажды он увидит меня в новом свете, но, правду говоря, позвонить Келвину и попросить подвезти было все равно что позвонить любому другому парню из школы.

– Я как-то не подумала, – пролепетала я, смущенная его предложением.

Он включил радио. Негромко, просто спокойную мелодию, прогоняющую тишину. Не помню, о чем мы говорили остаток пути до дома. Я глядела в окно, захваченная новыми мыслями. Я в машине Келвина Верстеега. Без Корби, только он и я. И он заигрывает со мной. Мне не терпелось кому-нибудь рассказать. И тут меня осенило: впервые я не могу, как всегда, сразу помчаться к Корби. Ей бы не понравилось, что я флиртую с ее братом. Она бы отмахнулась, сказала бы, что тот просто проявил любезность. Но это не так: он ухаживал за мной, и это было лучшим событием моей жизни.

Келвин свернул к моему дому.

– Нам стоит делать это почаще, – сказал парень, когда я вылезала из кабины.

Я неуверенно улыбнулась ему:

– Да. Было бы здорово.

И уже собиралась захлопнуть дверь, когда он вдруг сказал:

– Эй, погоди, ты забыла, – и сунул мне в руки сложенный клочок бумаги.

Только когда Кэл выехал со двора на улицу, я, наконец, развернула бумажку. Если мне хотелось узнать, какой у него почерк, то вот он.

Позвони .

Громкий стук в дверь хижины мгновенно согнал с меня всякую сонливость.

Мэйсон очутился рядом через мгновение, стоя на коленях и зажимая мне рот рукой. Он многозначительно поднес палец к губам.

Шон быстро вбежал в комнату, целясь в размытый силуэт за матовым стеклом входной двери.

Снова стук, посильнее.

– Есть кто дома?! – крикнул мужской голос.

Хотелось завизжать: Помогите! О, Господи, да помогите же! – слова клокотали в горле, готовые вырваться.

– Ответь ему, – резким шепотом скомандовал Шон. – Скажи, что ты в порядке. Что пережидаешь метель. Заставь его убраться отсюда. Одно неверное движение, Бритт, и ты покойница. Вы оба. – Он для большей убедительности щелкнул предохранителем, звук отозвался в ушах ударом колокола.

Я проковыляла к двери на одеревеневших ногах. Вытерла руки о штаны. Лицо заливало по́том. Шон привалился к наружной стене кухни, не спуская с меня пистолет. Он кивнул мне, когда я взглянула в его сторону, но не для того, чтобы подбодрить, – просто напоминал, что не шутил.