Джон Сирлз - Экзорцисты

– Но я не хочу, – сказала я, не успев подумать.

Мой отец замолчал, как это произошло в машине, когда мама начала с ним спорить. Я видела его смутное отражение на видеоэкране – склоненная голова, приподнятые брови, – обычно он так смотрел на Роуз.

– Ты не хочешь искать свою сестру?

– Ты точно так же сказал о дяде Хоуи. Может быть, нам лучше сохранять дистанцию. Пусть она делает что хочет, раз уж именно она уехала вместе с ним.

– Но это совсем не так, как с твоим дядей. Он взрослый человек. А твоя сестра ребенок. Я не понимаю, что с тобой случилось, но я не позволю тебе так себя вести. Ты наша достойная дочь. Человек, на которого мы можем положиться, который способен делать то, что нам нужно. А сейчас нам нужно найти Роуз. Так что брось игру и иди за мной.

Я вздохнула. Поведение Роуз доказало лишь одно – легче изобразить моему отцу ту дочь, которую он хочет иметь. Эта дочь убрала руку от игрового автомата и последовала за ним на улицу.

«Мустанг», «Титер-Тоттер», «Лягушачий пруд» – названия баров, у которых мы останавливались. Отец заходил внутрь и спрашивал, не видел ли кто-нибудь Хоуи и Роуз. Но никто их не видел. И всякий раз я оставалась в машине вместе с мамой и слушала, как дождь стучит по крыше автомобиля. Наконец, ближе к утру, мама предложила закончить поиски.

– Ты хочешь остановиться? – спросил отец.

– Дело не в том, чего я хочу, Сильвестр. Но я не знаю, что еще мы сейчас можем сделать. Очевидно, сегодня нам их не найти.

– Может быть, они отправились домой к Хоуи в Тампу? До нее всего сотня миль. Возможно, они уже там.

– Да, не исключено. Но мы не можем туда поехать, пока не будем знать наверняка. Лучше вернуться в отел-ь и позвонить. Оставим ей сообщение, чтобы она сказала, откуда мы можем ее забрать.

Отец неохотно развернул машину, а мама продолжала смотреть в окно.

– Пожалуй, ты права, – сказал он, и мы поехали в противоположном направлении. – У нас нет выбора, верно?

Мы вернулись в отель и поднялись на второй этаж. Вокруг царила тишина. Как только отец включил свет в нашей комнате, мы увидели Роуз, свернувшуюся под одеялом на одной из кроватей. Она подняла голову.

– Привет, – сказала она.

– Привет? – повторил отец.

– Где ты была? – спросила мама.

– Дядя Хоуи отвез меня в…

– Знаешь что? – закричал отец. – Не имеет значения! Как ты сюда попала?

– Леди за столиком портье дала мне ключ. – Роуз зевнула и поправила волосы. – Она из этих слишком загорелых флоридских извращенцев. Я бросила один взгляд на ее лицо и…

– Пошли! – рявкнул отец и подскочил к кровати, сорвал одеяло, схватил Роуз за руку и заставил подняться. – Пошли! Пошли!

– Ой! Куда пошли?

– Не спрашивай! Просто делай, что я говорю – для разнообразия! Сейчас!

Моя сестра была в футболке и джинсах, но теннисные туфли сняла. Пока отец тянул ее за руку, она пыталась сохранить равновесие и надеть туфли. И все это время Роуз смотрела на меня и маму. Дерзкое выражение, которое я видела на ее лице, когда она захлопнула дверцу пикапа, сменилось на испуганное. Обычно мама в таких ситуациях старалась всех успокоить, но после сегодняшнего выступления Роуз она лишь отвернулась, подошла к своему чемодану и вытащила из него ночную рубашку. Сестра едва успела надеть туфли, а отец уже потащил ее к двери. Роуз споткнулась и посмотрела на меня. Я открыла рот, хотела что-то сказать, чтобы остановить его, но сомневалась, станет ли он меня слушать. В конце концов я просто осталась стоять, онемевшая, как та девочка, вышедшая из кустов.

Как только дверь за ними закрылась, комнату наполнило тяжелое молчание. Мама подошла к окну, но не для того, чтобы выглянуть наружу, а чтобы поправить занавески. Штор не хватало, чтобы закрыть все окно, поэтому ей пришлось решать, какую часть прикрыть – середину или края. Я смотрела, как она попробовала оба варианта и остановилась на средней части. Потом она сказала, что я могу ложиться спать.

Когда мама вошла в ванную комнату и закрыла за собой дверь, я прислушалась к плеску бегущей воды. Жесткий чемодан цвета корицы, который я делила с Роуз, лежал открытым посреди комнаты. Я собиралась последовать маминому совету, но задержалась, чтобы выглянуть в окно. Сквозь просвет в занавесках я видела, как крупные ночные бабочки танцуют в лучах света, но нигде не обнаружила сестры и отца.

Наконец мама вышла из ванной. На ней была белая ночная рубашка, доходившая до колен, но ноги оставались босыми – очевидно, она оставила тапочки в Дандалке. Мама никогда не ходила по дому в одежде для сна, и я редко видела ее в таком виде. Волосы свободно спадали на плечи, и я заметила в них гораздо больше седых прядей, чем в обычном пучке. Волосы, рубашка, бледная кожа, все это делало ее похожей на призрака – на одно из тех видений, которые возникали на экране в конференц-центре.

– У нас выдался трудный день, Сильви, и еще более трудный вечер. Тебе нужно поспать. Отойди от окна и отправляйся в постель.

Я смотрела на вьющихся у фонаря ночных бабочек.

– Куда папа ее повел?

– Я уверена, что он хочет поговорить с Роуз о том, что она сделала.

– Но почему он увел ее на улицу?

– Ну, им предстоит не самый простой разговор, поэтому разумно отправиться туда, где они не будут мешать другим гостям отеля.

– Но я их не вижу. И не слышу разговора.

– Наверное, они отошли подальше. Например, на парковку. Не беспокойся, Сильви. Я знаю, это непросто. Меня тоже огорчило поведение твоей сестры. И, хотя мне тяжело видеть, как жестко он с ней обращается, она нуждается в твердой руке. С Роуз что-то не так, и мы пытаемся исправить ситуацию.

Я не хотела отходить от окна, но заставила себя послушаться маму. Пижама. Гребешок. Зубная щетка. Вытащив их из чемодана, я скользнула в ванную комнату. Когда я вернулась, оказалось, что мама уже разложила койку, которую заказал отец. Из-за больной спины ему была необходима собственная кровать. Они с Роуз решат, кто где будет спать, когда они вернутся, сказала мне мама, а мы можем лечь вместе.

Перед тем как улечься в постель, она встала на колени, сложила руки и начала молиться. Когда я была маленькая, то вставала на колени рядом с ней после того, как она заходила ко мне, чтобы меня уложить. Теперь все изменилось. А мои молитвы стали больше похожи на список, который я повторяла, стоило моей голове коснуться подушки каждую ночь. Тем не менее я знала: мама ждет, что я к ней присоединюсь, поэтому встала на колени на другой стороне нашей постели. Закрыв глаза, я молилась о том, чтобы папа и Роуз перестали ругаться. Молилась, чтобы с Роуз все стало хорошо, как сказала моя мама. А потом я молча ждала, когда мама поднимется с колен. Тогда и я встала.

Мы погасили свет, улеглись в кровать и стали слушать друг друга.