Кен Фоллетт - Опасное наследство

Все знали об огромном приданом Дотти. Хью с Ником не смогли сохранить его в полной тайне, а такие слухи разносятся быстро. Об этом говорил уже весь Лондон. Наверное, о нем беседуют даже за праздничным столом.

Среди всех гостей только один не улыбался вместе со всеми. Это была тетушка Августа, сидевшая с несчастным и разочарованным видом, будто евнух на оргии.

– Лондонское общество окончательно деградировало, – сказала Августа полковнику Мьюдфорду.

– Боюсь, вы правы, леди Уайтхэвен, – вежливо ответил полковник.

– Происхождение уже ничего не значит, – не унималась она. – Повсюду встречают с распростертыми объятиями евреев.

– Действительно.

– Да, я первая графиня Уайтхэвен в роду, но семейство Пиластеров считается в высшей степени респектабельным уже более века. Ныне же человек может получить титул пэра просто за то, что сколотил состояние, поставляя сосиски флоту.

– И в самом деле, – сказал полковник Мьюдфорд и повернулся к женщине, сидевшей с другой стороны. – Миссис Телстон, передать вам еще соуса из красной смородины?

Августа утратила интерес к беседе. Она была вне себя от того, что ее заставили участвовать в ненавистном ей спектакле. Хью Пиластер, сын банкрота Тобиаса, подает «Шато-Марго» трем сотням гостей; Лидия Пиластер, вдова Тобиаса, сидит рядом с герцогом Нориджем; Дороти Пиластер, дочь Тобиаса, вышла замуж за виконта Ипсуича с крупнейшим приданым. А в это время ее сына, дорогого Тедди, потомка великого Джозефа Пиластера, демонстративно отстранили от должности старшего партнера и к тому же скоро и аннулируют его брак.

Никаких больше правил нет! Любой может войти в высшее общество. И самое яркое тому доказательство – миссис Соломон Гринборн, бывшая Мэйзи Робинсон. Просто возмутительно, что у Хью хватило наглости пригласить на торжественный обед женщину с такой скандальной репутацией. Сначала она была едва ли не проституткой, затем вышла замуж за богатейшего еврея в Лондоне, а теперь управляет больницей, где такие же развратные девки, как и она, рожают своих ублюдков. Но вот она спокойно сидит за праздничным столом в нарядном платье цвета медного пенни и мило болтает с управляющим Банком Англии. Возможно, речь даже идет о незаконнорожденных младенцах. И он слушает ее!

– Поставьте себя на место незамужней служанки, сэр! – как раз говорила Мэйзи управляющему.

Тот удивленно посмотрел на нее, подавив ухмылку.

– Подумайте о последствиях. Вы потеряли работу и крышу над головой, у вас нет средств к существованию, и у вашего ребенка нет отца. Разве вы бы подумали: «А, какие пустяки! Всегда же можно отправиться в больницу миссис Гринборн в Саутуарке»? Нет, конечно. Моя больница нисколько не поощряет разврат. Я просто спасаю их и даю возможность родить не под забором в канаве.

К разговору присоединился брат Мэйзи, Дэниел, сидящий по другую руку от нее.

– Это сродни биллю о банках, который я внес на рассмотрение в парламенте. Он обязывает банки страховать взносы мелких вкладчиков.

– Да, мне известно об этом, – ответил управляющий.

– Некоторые критикуют его на том основании, что он поощряет банкротство и делает его менее рискованным, – продолжал Дэн. – Но никакой банкир ни при каких обстоятельствах не будет желать банкротства.

– Действительно не будет.

– Когда банкир заключает сделку, он не думает о том, что в случае неудачи он оставит вдову в Борнмуте без гроша в кармане. Его заботит только его собственное благосостояние. Точно так же и страдания матерей и их незаконнорожденных детей вовсе не останавливают бесчестных мужчин, соблазняющих служанок.

– Да, в ваших словах есть смысл, – сказал управляющий, причем было заметно, что каждое слово дается ему с трудом. – И вы привели… такую… э-э-э… своеобразную аналогию…

Мэйзи решила, что достаточно помучила управляющего и позволила ему некоторое время заниматься куропаткой.

– Ты заметила, как титулы часто достаются не тем, кто их заслуживает? – сказал ей Дэн. – Посмотри на Хью и его кузена Эдварда. Хью – честный, талантливый и трудолюбивый, тогда как Эдвард глупый, ленивый и никчемный, но при этом Эдвард – граф Уайтхэвен, а Хью – всего лишь мистер Пиластер.

Мэйзи старалась не смотреть на Хью. Она была рада, что ее пригласили, но ей было больно видеть его семейство. Его жена, сыновья, мать и сестра – все они составляли круг близких, в который ей не было доступа. Она знала, что Хью несчастлив в браке с Норой, это было очевидно по тому, как они общались друг с другом: никогда не касались друг друга, никогда не улыбались, не проявляли знаков внимания. Но это ее не утешало. В любом случае они семья, и она никогда не станет ее частью.

Мэйзи уже пожалела, что приняла приглашение.

К Хью подошел слуга и тихо сказал ему на ухо:

– Телефонный звонок из банка, сэр.

– Сейчас я не могу говорить.

Через пару минут вышел дворецкий.

– Вас по телефону вызывает мистер Малберри, просит подойти.

– Я же сказал, что сейчас не могу! – раздраженно повторил Хью.

– Вас понял, сэр. – Дворецкий отвернулся и отошел.

– Ах, нет, подождите!

Малберри знал, что Хью сейчас занят и присутствует на важном для него торжестве. Он не стал бы тревожить своего начальника и настаивать на разговоре, если бы не случилось что-то действительно важное.

Крайне важное.

По спине Хью пробежал холодок тревоги.

– Пожалуй, стоит поговорить с ним.

Он встал, извинившись перед матерью и герцогом, вышел из-под навеса и прошел в дом. Телефон стоял в библиотеке. Подняв трубку, он сказал:

– Говорит Хью Пиластер.

– Это Малберри, сэр, – услышал он голос своего клерка. – Извините за беспокойство…

– Что случилось?

– Телеграмма из Нью-Йорка. В Кордове война.

– О нет!

Для Хью, для его семьи и для банка это была настоящая катастрофа. Хуже ничего придумать было нельзя.

– Точнее, гражданская война, – продолжал Малберри. – Переворот. Клан Миранды напал на столицу, город Пальму.

Сердце Хью бешено заколотилось.

– И насколько дело серьезно? Насколько повстанцы сильны?

Если их нападение быстро отразят, то, возможно, еще есть надежда.

– Президент Гарсия сбежал.

– Черт бы его побрал!

Значит, дело действительно серьезное. Он мысленно проклинал Мики с Эдвардом.

– Что еще?

– Поступила еще одна телеграмма из нашего отделения в Кордове, но ее пока расшифровывают.

– Позвоните сразу же, как ее прочитают.

– Слушаюсь, сэр.

Хью повернул ручку аппарата, вызвал оператора и назвал имя брокера на бирже, услугами которого пользовался банк. Через некоторое время брокер перезвонил.

– Дэнби, это Хью Пиластер. Что с кордовскими облигациями?

– Мы предлагаем их по половине номинальной цены, но никто не покупает.