Энн Перри - Улица Полумесяца

Хоуп выглядела озадаченной. Она глянула на подругу и быстро отвела глаза.

Мистер Маршан предложил жене руку.

– Дорогая, думаю, нам пора занять свои места. Мы же не хотим испортить удовольствие другим зрителям, отвлекая их, когда начнется второе действие… – Он повернулся к Кэролайн. – Очень приятно было вновь повидать вас, миссис Филдинг. И познакомиться с вами, мистер Питт, – добавил мужчина, обращаясь к Томасу и Джошуа. – Надеюсь, вам понравится этот вечер.

Через мгновение Маршаны удалились.

Кэролайн сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух из легких.

Филдинг взглянул на нее с усмешкой. Его лицо озарилось выражением сердечной теплоты и мягкой радости, и страхи его жены рассеялись. Ей хотелось заметить ему, как близко он подошел к тому, чтобы смутить и обидеть людей, объяснить, чего они опасались, но ее недовольство уже рассеялось, и она просто улыбнулась ему в ответ.

С затухающим светом люстр вновь поднялся занавес, знаменуя начало второго действия.

Теща Томаса увлеченно смотрела на сцену, где продолжала разворачиваться драма, которая могла закончиться только трагедией.

Сесиль Антрим в образе главной героини стремилась жить такими страстями, какие окружающее ее общество не могло даже понять, не то что позволить. Она попала в ловушку, окруженная людьми, взиравшими на нее с нарастающим беспокойством и страхом.

Муж не хотел разводиться с ней, а она не имела права на развод, и ничто не могло оправдать ее. Она не могла даже никому объяснить причины своих страданий: их никто не смог бы понять.

Не поднимался только вопрос – могла ли она вести себя иначе; а Кэролайн, сопереживая героине, задалась именно этим вопросом. Нет, ей не хотелось стать похожей на героиню Сесиль. Своенравная, с неуправляемыми эмоциями, безрассудная, эта дама позволила себе излишнюю откровенность, тем самым выдав сокровенные мысли всех женщин.

Кэролайн раздражало чувство собственного смущения. Ей хотелось отвернуться, как поступил бы любой, случайно вторгшись в чью-то интимную жизнь. Никто ничего не скажет, обе стороны предпочтут сделать вид, что ничего не произошло. Только так могут поступить воспитанные люди. Существуют вещи, которые никому нельзя видеть, слова, которые никто не должен произносить, а если они вырываются в моменты страсти, то их никто не повторяет. Некоторые стороны интимной жизни должны храниться в тайне.

И вдруг появляется актриса, осмелившаяся сорвать все покровы скромности со своей души и показать всем, купившим билеты на этот спектакль, свои сокровенные нужды и страдания, свои радости и уязвимость собственной жизни.

Ее сценический супруг также хорошо сыграл свою роль, но он показал, какие его раздирали противоречия, порождая гнев и разочарование, и в итоге миссис Филдинг поняла, что это также достойно сожаления.

Невеста любовника центральной героини тоже вызывала определенное сочувствие. Будучи обычной девушкой, она не могла бороться с более зрелой женщиной, чья утонченная страсть поработила мужчину, которого, как наивно казалось невесте, она уже завоевала. Публика поняла, что сражение за него было проиграно еще до того, как был нанесен первый удар.

Брат невесты выглядел более интересно, хотя и не своей ролью в пьесе: игравший его актер обладал броской наружностью, что повышало значимость этой второстепенной роли. Он был высоким блондином. О его настоящем возрасте судить было трудно, но он явно не превышал двадцати пяти лет. Актер обладал живостью передачи чувств, которые перелетали в зал, за огни рампы, и его душевное волнение остро воспринималось, несмотря на то что эта роль ограничивалась редкими репликами. От него исходили внутренняя энергия и душевная сила. Он не искал дешевой популярности, играя на галерку, но редкий зритель в зале после спектакля мог бы забыть его.

Когда закончился второй акт и вновь зажегся яркий свет, Кэролайн не смотрела ни на Джошуа, ни на Томаса. Ей не хотелось узнать, что они подумали или почувствовали, – больше того, ей не хотелось выдать собственные чувства, а она опасалась, что они слишком явно отразятся в ее глазах.

И вновь послышался стук в дверь, после чего Филдинг опять встал, чтобы открыть ее.

На пороге стоял Чарльз Ли, один из приятелей-актеров Джошуа, которого его жена мало знала. А вот его более высокий и несколько полноватый спутник, безусловно, принадлежал к иному кругу общения. Его умное лицо, даже когда он молчал, озарялось добродушной улыбкой, искрившейся в глазах, но главное, он обладал таким поразительным сходством с первым мужем Кэролайн, что в первый момент у нее перехватило дыхание.

– Мне хотелось бы познакомить с вами моего гостя из Америки, Сэмюэля Эллисона. Мистер и миссис Филдинг и… – начал Ли.

– И мистер Питт, – добавил Джошуа. – Рады знакомству.

– Взаимно, сэр, – откликнулся Сэмюэль с легким поклоном, окинув взглядом присутствующих, но задержав его на Кэролайн. – Простите мое вторжение, мадам, но, когда мистер Ли сообщил мне, что до выхода замуж за мистера Филдинга вы носили фамилию Эллисон, я не мог дожидаться более удобного случая, чтобы познакомиться с вами.

– В самом деле? – неуверенно спросила женщина.

Как ни странно, Кэролайн разнервничалась – скорее, даже испугалась. Этот человек так походил на Эдварда, что она не сомневалась в каком-то их родстве. Одинаковый рост, да и черты лица практически совпадали… Знакомые голубые глаза, тот же овал лица и удлиненный нос… Миссис Филдинг растерялась, не зная, что и сказать. К тому же пьеса вызвала у нее столь сложные чувства, что она утратила свое обычное самообладание.

Американец широко улыбнулся – но совсем без фамильярности. Только глупец мог бы воспринять с обидой его улыбку.

– Боюсь, я слишком поторопился, мэм, – виноватым тоном произнес он. – Видите ли, я надеялся, что мы, возможно, состоим в родстве. Моя матушка покинула эти берега незадолго до моего рождения, буквально за несколько недель, и мне говорили, что после этого мой батюшка вновь женился.

Кэролайн догадалась, что он имел в виду. Очевидное сходство отрицать было невозможно. Но она понятия не имела, что какой-то мужчина, а меньше всего, ее свекор, мог быть женат до его женитьбы на ее бывшей свекрови. Мысли ее дико закружились. Знала ли об этом сама старая Мария? Не разобьется ли ее мир вдребезги от такой новости? Лоб Джошуа тоже тревожно нахмурился.

Сэмюэль все еще пристально взирал на миссис Филдинг.

– Моего отца звали Эдмунд Эллисон из Кингс Лэнгли в Хартфордшире… – начал он.

Кэролайн прочистила горло.

– Так звали отца моего первого мужа, – откликнулась она. – Должно быть, вы с ним… сводные братья.

Ее новый знакомый просиял подлинным восторгом.