Энн Перри - Улица Полумесяца

Громко рассмеявшись, Сэмюэль продолжил рассказывать ей о нью-йоркском обществе.

– Первые четыре сотни поселенцев отличались благородным происхождением, – со смехом заметил он, – хотя, судя по сообщениям, сейчас им могут похвастать по меньшей мере пятнадцать сотен, если, конечно, верить всем тем, кто претендует на звание их потомков.

– Не вижу, какое это может иметь отношение к нам, – раздраженно бросила мисс Эллисон. – И вообще мне непонятно, на какое благородство может претендовать человек, прибывший неизвестно откуда на корабле. Даже не представляю, откуда у них такие претензии.

Ей отчаянно хотелось сменить тему, уведя разговор подальше от Америки и трансатлантических путешествий. Если б она могла хоть чем-то заткнуть гостю рот, то сделала бы это незамедлительно.

– Ну как же, от самого Вильгельма Завоевателя! – мгновенно воскликнула Кэролайн.

– Прошу прощения? – не понял ее Эллисон.

– Или, допустим, если вы желаете копнуть еще глубже, то вернемся в эпоху благородного Юлия Цезаря, – пояснила миссис Филдинг.

Если бы они были одни, старая дама могла бы отречься от знания того, о чем говорит бывшая невестка, – более того, она попросту прекратила бы разговор. Но Сэмюэль Эллисон явно не счел бы неведение достойным ответом. Он мог легко поверить ей, и тогда пришлось бы пуститься в объяснения, вероятно, весьма пространные.

– Я понятия не имею, произошли ли мои предки от Вильгельма Завоевателя, или от Юлия Цезаря, или они жили здесь еще раньше их, – ответила старая леди, сделав глубокий вдох. – Но полдюжины поколений должно быть достаточно для любого приличного рода.

– Я искренне согласен с вами! – воодушевленно воскликнул Сэмюэль, слегка склонив голову в ее сторону. – Важно то, каков сам человек, а не то, кто был его отцом. Не раз бывало, что благородные люди имели порочных сыновей, а порочные люди – благородных.

Марии захотелось сказать что-то для завершения этой опасной темы, прежде чем она обернется ужасным несчастьем, но в горле у нее вдруг так пересохло, что она не смогла вымолвить ни слова.

Кэролайн смотрела на Сэмюэля с мягкой озабоченностью. Она уловила в его высказывании скрытый, более глубокий смысл. А может, ей это только показалось… Мария же задрожала. Какой ужас! Что ему известно? Возможно, немного? Что-то смутное? Или же все?! Что могла та женщина рассказать своему сыну? Приличная женщина не сказала бы ничего. Могла ли она… Это было неописуемо – буквально за пределами того, что можно облечь в слова. Нет, миссис Эллисон должна избавиться от этого опасного родственничка! Навсегда выставить его из дома. Кэролайн придется осознать неприемлемость этого знакомства – немедленно.

Но для начала ей самой требовалось успокоиться, иначе она могла задохнуться от возмущения. А возмущение тут было совершенно излишним. Его выбор слов оказался неудачным, но случайным, не более того. Пора осадить его.

Но тут в разговор вновь вмешалась миссис Филдинг.

– Велосипеды! – радостно воскликнула она. – Так увлекательно! Вы когда-нибудь катались на велосипеде?

– Конечно! Удивительные механизмы и невероятно быстрые, – с восторгом подхватил Эллисон. – Разумеется, я говорю о мужских машинах.

– А я уверена, что дамские также могут развивать отличную скорость, если мы позволим себе более удобные костюмы, – возразила Кэролайн. – По-моему, уже даже появились специальные блумерсы [17].

– Едва ли блумерсы могут быть вообще приемлемы! – фыркнув, заявила старая дама. – Право же! Что еще ты можешь выдумать? Как будто недостаточно этих ваших театральных гротесков, ты еще хочешь вырядиться в мужской костюм и носиться по улицам на колесах? Даже Джошуа не позволил бы такого! – Ее голос стал пронзительно высоким. – Полагаю, тебя волнует то, что нравится Джошуа? Ты уже и так настолько потеряла голову из-за него, что способна, на мой взгляд, безрассудно сигануть в море с причала Брайтона, если сочтешь, что ему это понравится.

Бывшая невестка взглянула на нее изумленно, но совершенно твердо, даже не моргнув глазом. На мгновение пожилую женщину страшно обеспокоила такая откровенная дерзость.

– По-моему, жарким летним днем человек, утомленный обсуждением скучных и глупых сплетен, мог бы счесть такую идею очень славной, – взвешенно заметила Кэролайн. – И если уж я решилась бы на такое, то не для того, чтобы порадовать Джошуа, а для того, чтобы самой получить удовольствие.

Ее высказывание прозвучало настолько глупо и возмутительно, что миссис Эллисон растерялась и теперь была не в силах сразу придумать уместный ответ.

Сэмюэля же последнее замечание, вполне очевидно, позабавило, как и то, что миссис Филдинг посмела не только подумать, но и сказать об этом. Впрочем, с другой стороны, ему же не придется жить с такой безрассудной особой…

Наконец Мария придумала идеальный ответ.

– Если ты, Кэролайн, предпочитаешь радовать только себя, – она обожгла взглядом свою бывшую невестку, – то вполне можешь закончить тем, что никого больше порадовать не сможешь. А для женщины в твоем положении сие будет равносильно полному фиаско, – последнее слово она произнесла с особым удовольствием.

И ее вознаградило выражение испуганной уязвимости на лице Кэролайн, словно та тут же представила разверзшуюся перед ней бездну одиночества. Однако старая дама не испытала ожидаемого удовлетворения. Это была почти победа, однако знакомые ощущения ужасного одиночества, ущербности, вины и жгучее чувство стыда опять начали терзать ее, а ей хотелось похоронить их навеки, чтобы никогда больше не видеть перед собой их проявлений, никогда не думать о них, даже в отношении Кэролайн. И как же невыносимо больно, что именно Кэролайн пришлось оживить в ней те жуткие воспоминания!

– Неприлично говорить так много на личные темы, – быстро бросила Мария и повернулась к Сэмюэлю: – Долго ли вы планируете пробыть в Лондоне? Вам, конечно же, интересно повидать всю страну. Полагаю, Бат еще по-прежнему очарователен, как и в давние времена. И исключительно популярен в светском обществе. А в такой хороший сезон туда на воды отправляется каждый, кто имеет хоть какое-то стремление к интересным путешествиям.

– О да. – Должно быть, Сэмюэль понял, что ему ненавязчиво предлагают удалиться, но предпочел остаться. – Как же, как же, знаменитые Римские термы!

– Когда-то их там строили римляне, верно. Теперь же этот курорт поистине английский, как сказал бы любой, кто побывал там, – сказала миссис Эллисон.

– Пожалуйста, расскажите нам побольше о вашей родной стране, – Кэролайн налила всем еще по чашке чая и вновь предложила сэндвичи. Похоже, она тоже забыла о приличиях. – Как далеко вы забирались на запад? – спросила она. – Неужели вы действительно видели индейцев?