Пол Джонс - Исход

Голова Саймона неожиданно склонилась набок, почти коснувшись плеча. Выглядело это так, словно он ожидал, что в таком положении сможет по-новому увидеть стоящее перед ним странное маленькое создание. Улыбка стала шире, и Рианнон увидела, что его рука сильнее сжала горло Бена. Пальцы полностью охватили шею братишки и приподняли мальчика так, что его ноги на несколько дюймов не доставали до земли.

– Не-е-ет! – взмолилась Риа, потому что брат начал задыхаться. Его ноги заходили ходуном, глаза, по-прежнему устремленные прямо на нее, полезли из орбит, а рот открывался и закрывался, как у выброшенной на берег рыбы. Девочка хотела шевельнуться, но словно приросла к месту от страха. С тем же успехом ее ноги могли просто пустить тут корни. Ей хотелось бежать, снова броситься в темноту леса и никогда больше этого не видеть. – Пусти… Пусти Бена, – ее хватило только лишь на эти слова.

– Иди ко мне, Рианнон, – повторил псевдо-Саймон, все еще держа мальчика за горло. Риа видела, как все больше краснеет лицо Бена и постепенно замедляются судорожные движения его ножек.

– Так нечестно, – хныкнула Рианнон, сделав чуть заметный шажок к отцу и брату. – Пожалуйста, – добавила она, – пусти его.

Саймон снова поднял голову, одновременно опуская мальчика вниз, и тот в конце концов коснулся травы пальцами ног. Давление на горло Бена, таким образом, ослабло, но в то же время псевдо-Саймон мог в любой момент, как только ему захочется, снова вздернуть ребенка в воздух.

Братишка шумно вдохнул, и Рианнон почувствовала облегчение, когда увидела, что он открыл глазки и встретился с ней взглядом. Девочка не сомневалась, что псевдо-Саймон сможет, если захочет, разорвать Бена пополам. Малыш нужен был ему лишь по одной причине: то мерзкое, что прячется в тени, слишком медлительно, чтобы схватить Рианнон, поэтому оно пытается подманить ее при помощи брата. Мерзости нужны было они оба.

С такого близкого расстояния девочка могла видеть на лице и руках того, кто когда-то был ее отцом, похожую на карту сеть тонких черных сосудов. На самом деле эти сосуды тянулись прямо под кожей на каждом не скрытом одеждой участке его тела. И хотя было темно, Рианнон видела, что памятные ей ласковые светло-голубые глаза Саймона превратились в темные клубящиеся провалы, сулящие жестокость так же верно, как сулит грозу вспышка молнии.

Подойдя к отцу и брату почти на расстояние вытянутой руки, Рианнон застыла и уставилась в темноту за их спинами. Прохладный ночной ветерок принес оттуда вонь, настолько сильную, что девочка ощутила рвотные позывы. Замерев, Риа увидела, как тень в темноте ворохнулась, как синхронно запульсировали три гибких отростка, которые тянулись от нее к отцовской спине. Моментально державшая Бена рука разжалась, мальчик преодолел последний дюйм, отделявший его от земли и упал на колени, кашляя и отплевываясь. Вторая рука псевдо-Саймона метнулась вперед. Пальцы сомкнулись на руке Рианнон железной хваткой: такой силы никогда не водилось прежде за ее отцом.

Рианнон беспомощно смотрела, как лицо Саймона приближается к ее собственному. А потом он принюхался, глубоко втянув ноздрями воздух и поведя головой из стороны в сторону, как волк, учуявший добычу, которой вот-вот предстояло стать ужином.

Губы Саймона, все в переплетении черных прожилок, разошлись в широкой улыбке, когда он потянул обоих детей к себе. Одной рукой он обвил талию Рианнон, другой – Бена, подхватил их с земли и, повернувшись, уволок в темноту.

Внедорожник миновал последний поворот, и его высокие фары выхватили из темноты дом, из которого Эмили с детьми бежали так недавно. Ворота гаража так и стояли открытыми, но никаких признаков детей нигде не было. Плавно разворачивая машину, Эмили освещала окрестности фарами, стараясь увидеть хоть какой-то намек на то, куда могли деться Рианнон и Бен.

Стремительное движение справа привлекло ее внимание. Из темнеющего леса по полянке ей навстречу неслась какая-то тень. Тор!

Он несколькими мощными бросками преодолел двор и оказался возле задней пассажирской двери прежде, чем автомобиль окончательно остановился. Эмили разблокировала дверные замки, отстегнула ремень безопасности (после того, что сегодня случилось, она больше ни за что не станет водить непристегнутой!), изо всех сил потянулась и открыла дверцу. Пришлось слегка подтолкнуть ее рукой, чтобы маламут мог просочиться в салон. Эмили отметила, что пес сделал это несколько неуклюже. Когда она снова закрывала дверцу и блокировала замок, рука беспрестанно наталкивалась на мохнатое туловище и влажный язык, который норовил облизать ее.

Эмили опять пристегнулась и медленно повела внедорожник вдоль дома, стараясь, чтобы яркие фары вырвали из-под покрова темноты каждый дюйм окружающей местности.

Тор казался каким-то необычайно тихим. Как только автомобиль тронулся, он слез с сиденья и свернулся на полу за центральной консолью в позу эмбриона (собачьего, конечно), не сводя глаз с лица Эмили. Вряд ли пес был ранен, скорее он выглядел просто… испуганным.

Миновав открытый гараж, она свернула за дальний угол дома, плетясь со скоростью черепахи и едва не своротив боковое зеркало об водосточную трубу, и увидела несколько акров окаймленной деревьями открытой местности, которая тянулась до самой рощи. Эмили заметила, как на самой границе освещенного фарами участка что-то мелькнуло. Мелькнуло очень быстро, и Эмили не была точно уверена, что именно она видела. Она вначале направила автомобиль в эту сторону, а потом резко оттормозилась, когда в луче света показался Саймон. Он скачками несся к деревьям, держа под мышками два обмякших тела.

Эмили снова прибавила скорость, и фары ее автомобиля полностью осветили Саймона вместе с его грузом. Она оказалась права: это были дети.

Дети и кое-что еще. Нечто крупное, массивное, будто уклоняющееся от света фар. Эмили примерещились вроде бы тонкие бледные конечности, исчезнувшие в ближайшей тени, едва очутившись под прицелом фар.

Саймон же, захваченный светом, замер, не завершив шага. Приблизившись, Эмили снова разглядела три черных отростка, которые приметила еще прежде. Сейчас, отчетливо видя их в свете фар, она подумала, что больше всего те похожи на пуповины. Подгнившие, зазубренные пуповины, атрибуты неких чудовищных родов, которые гнулись и извивались, пока существо, от которого они тянулись, отступало глубже в тень.

Саймон обернулся и посмотрел на Эмили, буравя глазами тьму. Оба ребенка вяло обмякли у него под мышками, и журналистка понятия не имела, живы они или мертвы. Их руки и ноги бессильно свисали к земле. Потом дети подняли головы – сперва Рианнон, а потом и ее брат. Эмили увидела, как они сморщились и прищурились от яркого света.