Пол Джонс - Исход

– Эмили! – В голосе Рианнон прозвучала такая тревога, что мысли о завтраке мигом испарились, и Эмили тут же оказалась рядом с девочкой.

– Что случилось?

Риа раскрыла Бена, стянув с его головы простыню. Мальчик выглядел плохо, его лицо пылало, а глаза, обычно такие яркие и живые, были тусклыми и еще более красными, чем накануне.

Ох! Боже милосердный, только не это!

Постаравшись, чтобы испуг от увиденного не отразился на ее лице, Эмили нагнулась ближе к мальчику послушать, дышит ли он, и поднесла ухо к самым его губам. Слава Богу, он дышал. Эмили вздохнула с облегчением, почувствовав у виска слабое движение теплого воздуха.

Возможно, это просто шок от потери отца, подумала она. Слишком много потрясений навалилось на бедного малыша. Да-да, все дело в этом, и только в этом. Ей не понравилось, как ощущались у нее в голове эти мысли, они казались скорее мольбой, чем констатацией факта. Опустившись перед кроватью на колени, Эмили раскрыла ребенка.

– С тобой все хорошо, малыш? – спросила она.

Футболка Бена взмокла от пота, вдоль линии роста волос тоже виднелись крупные капли. Эмили поднесла прохладную ладонь ко лбу мальчика. Боже! Парнишка весь горел.

– Головка болит, – прошептал он.

– Рианнон, в моем большом рюкзаке, в левом кармане есть аптечка, принеси мне ее, пожалуйста, – попросила Эмили и добавила: – И еще воды. И чистую футболку.

Девочка не двинулась с места, не сводя глаз с брата.

– Рианнон! – рявкнула Эмили. – Поторопись, пожалуйста.

Девочка подскочила и бросилась к рюкзаку, который остался у входа в номер. Когда она скрылась из виду, Эмили бережно перевернула мальчика на живот, чтобы получше рассмотреть его спину.

– Нет! О, черт, нет! – прошептала она.

Чтобы не сказать больше ничего лишнего, Эмили прикрыла рот рукой. За ночь синяк расползся на оба плеча и спустился к пояснице. Сама ранка вспухла, почернела и превратилась в гнойник, от которого в сторону левой подмышки и по плечам расползались толстые черные полосы. Еще одна набухшая черная полоса ползла вдоль позвоночника ребенка и поднималась к основанию шеи.

– Вот, – сказала Рианнон, появляясь в дверях за спиной Эмили с пластмассовой аптечкой в одной руке и футболкой в другой. Эмили быстро перевернула мальчика на спину, чтобы сестра не увидела, какую татуировку нанесла на его тело чужеродная инфекция.

– Спасибо, – сказала она, извлекая из аптечки пузырек с аспирином.

В инструкции говорилось, что дети, не достигшие двенадцати лет, должны принимать по одной таблетке. Но ее маленький пациент страдал не от банальной головной боли, а от быстро распространяющейся инфекции, поэтому она разломала две маленькие белые таблетки и стала по кусочку вкладывать их в рот мальчика, каждый раз давая запить их глотком воды.

Когда Бен проглотил последнюю крошку аспирина, Эмили разорвала пополам футболку, аккуратно сложив, смочила одну половину водой из бутылки и положила на лоб Бену. Мальчик вначале застонал, но потом, кажется, слегка расслабился.

– Он поправится? – тихим озабоченным голосом спросила Рианнон.

– Конечно, поправится, – заверила ее Эмили, прекрасно понимая, что, вполне возможно, это ложь.

Малышу нужен врач, но врача не найти… никогда. Она почувствовала, как внутренности завязались от страха тугим узлом, стоило ей только подумать о том, что Бена придется лечить. Если не считать некоторого опыта по оказанию первой помощи, ее медицинские познания равнялись нолю. А этому мальчику явно понадобится что-то помимо пары аспиринок и нежного ухода.

Потребуются обезболивающие препараты и антибиотики.

А это значит, что она должна где-то их раздобыть, и быстро.

Эмили повернулась к Рианнон:

– Бен серьезно захворал, и мы должны достать для него лекарства. Тебе придется помочь мне ухаживать за ним, пока ему не полегчает. Сможешь это сделать?

Глаза Рианнон стали огромными. Эмили видела, что девочка близка к срыву. Сперва ее отец, теперь вот – младший брат. Если Эмили сейчас скажет что-нибудь неосторожное, бедняжка не выдержит давления обстоятельств и сломается.

– Ничего страшного, – сказала Эмили, ободряюще беря Рианнон за руку. – Все что от тебя требуется – это посидеть с Беном, пока я съезжу за лекарствами, и следить, чтобы тряпочка у него на голове была влажной. Смачивай ее через каждые несколько минут. Так у него быстрее спадет температура.

Рианнон кивнула, и Эмили передала ей полупустую бутылку с водой.

– Не переживай, если набрызгаешь на пол. Если понадобится, в моем рюкзаке есть еще вода, – сказала она и пообещала: – Я ненадолго.

С этими словами она вышла за дверь.

Почти час ушел на то, чтобы найти аптеку и дозаправить автомобиль (ох и грязное же это оказалось дело – откачивать бензин из чужой тачки). Каждую минуту этого часа Эмили остро осознавала, сколь тяжело состояние Бена. Наконец она взлетела на второй этаж отеля по пожарной лестнице и бросилась к номеру. Рианнон уже поджидала ее, выглядывая в отверстие, которое прогрыз когда-то переродившийся бывший обитатель этой комнаты. Завидев Эмили, девочка распахнула дверь, пропуская журналистку в номер.

– Умница. Ну как он?

Рианнон казалась испуганной.

– Он так все и стонет. Я клала ему на лоб мокрую тряпочку, но он мечется, и тряпочка все время падает.

Эмили уже была рядом с Беном. Он выглядел даже бледнее, чем раньше. Малыш поскидывал все простыни и обмочился: Эмили видела под ним мокрое темно-желтое пятно.

Господи. Ему стало еще хуже.

А они не могут тут оставаться, буря приближается слишком быстро. Бену может стать хуже, если стронуть его с места, но Эмили знала – выбора у нее нет. Ради них всех придется ехать.

Она вытащила из пластиковой упаковки две таблетки антибиотика.

– Каждые двенадцать часов он должен будет принимать эти таблетки. Твоя задача – помнить об этом и следить за временем, – сказала она Рианнон.

– А что это?

– Антибиотики. Они помогут Бену побороть… побороть эту его болезнь. – Эмили взяла малыша за подбородок большим и указательным пальцем (ужас, как бледен этот ребенок), открыла ему рот, положила таблетку поближе к корню языка и влила следом чуть-чуть воды. Мальчик инстинктивно сглотнул, и тогда Эмили разломила пополам «Лортабз», болеутоляющую таблетку, и помогла Бену проглотить и ее тоже.

– Надо отнести его в машину, – сказала Эмили, засовывая в рот больного термометр, который среди прочего прихватила в аптеке. Она придержала его нижнюю челюсть, пока градусник не пискнул, сообщая, что его можно извлечь.

– Но он же правда сильно болеет, – запротестовала Рианнон.

Черт! Термометр показывал сорок. Нехорошо, ох как нехорошо.