Агата Кристи - Почему не Эванс?

– И он в самом деле был совершенно невиновен? – медленно спросила Фрэнки.

– Как дитя во чреве матери, – сказал Роджер. – Но мне он сыграл на руку. Он привлек мое внимание к этой вашей аварии. Это да еще один случай заставили меня понять, что вы, вероятно, вовсе не такая невинная юная крошка, какой кажетесь. А потом я однажды утром оказался рядом с вами, когда вы звонили по телефону, и услышал, как ваш шофер назвал вас «Фрэнки». У меня довольно острый слух. Я попросил вас подбросить меня до города, и вы согласились, но испытали громадное облегчение, когда я передумал. В конце концов… – Он умолк и, насколько это было возможно, передернул своими связанными плечами. – Было довольно забавно смотреть, как вы все сильнее заводитесь из-за Николсона. Он безвредный старый осел, но вид у него действительно как у высокоученого преступника из кинофильмов. И я подумал, что не мешало бы укрепить вас в вашем заблуждении. В конце концов, ничего нельзя знать наверное: порой срываются и планы, подготовленные самым тщательным образом, доказательством чему мое нынешнее затруднительное положение.

– Вы должны непременно сказать мне одну вещь, – заявила Фрэнки. – Я чуть с ума не сошла от любопытства. Кто такой Эванс?

– О-о! – протянул Бэссингтон-ффренч. – Значит, вы этого не знаете? – Он усмехнулся, потом захохотал. – Это весьма забавное свидетельство того, насколько глуп может быть человек.

– Вы имеете в виду нас? – спросила Фрэнки.

– Нет, – сказал Роджер. – Сейчас я о себе. Вот что, раз уж вы не знаете, что это за Эванс, я вам, пожалуй, и не скажу. Пусть это останется при мне как маленькая тайна.

Создалось довольно любопытное положение. Они поменялись местами с Бэссингтон-ффренчем, но тем не менее он как-то смог лишить их триумфа. Хотя он лежал на полу, связанный и плененный, хозяином положения был именно он.

– Что же вы будете делать теперь, позвольте спросить? – поинтересовался он.

Об этом еще никто не думал. Бобби с сомнением пробормотал что-то насчет полиции.

– Наверняка это лучшее, что можно сделать, – весело сказал Роджер. – Позвоните им и сдайте меня. Я полагаю, мне предъявят обвинение в похищении женщины. Вряд ли я смогу это отрицать. – Он посмотрел на Фрэнки. – Я буду вынужден признать себя виновным в темной страсти.

Фрэнки зарделась.

– А как же насчет убийства? – спросила она.

– Моя дорогая, у вас нет никаких доказательств. Абсолютно никаких. Обдумайте все хорошенько, и вы увидите, что это так.

– Бэджер, – сказал Бобби, – ты оставайся здесь и присматривай за ним. Я спущусь и позвоню в полицию.

– Смотри поосторожнее, – сказала Фрэнки. – Мы же не знаем, сколько их может оказаться в доме.

– Никого нет, кроме меня, – сказал Роджер. – Я действовал в одиночку.

– Я не собираюсь верить вам на слово, – грубовато сказал Бобби. Он наклонился и проверил узлы. – Порядок, не вырвется. Пожалуй, спустимся все вместе, дверь можно запереть.

– Уж больно вы недоверчивы, мой дорогой друг, – сказал Роджер. – У меня в кармане пистолет, если хотите. Возможно, с ним вам будет спокойнее, а мне он уж вовсе ни к чему в моем теперешнем положении.

Не обращая внимания на насмешливый тон Роджера, Бобби наклонился и вытащил оружие.

– Очень любезно, что вы упомянули о нем, – сказал он. – Если хотите знать, с ним действительно веселее.

– Вот и хорошо, – сказал Роджер. – Он заряжен.

Бобби взял свечу, и они гуськом вышли с чердака, оставив Роджера лежать на полу. Бобби запер дверь и положил ключ в карман. Пистолет он держал в руке.

– Я пойду первым, – сказал он. – Сейчас надо действовать наверняка и не наломать дров.

– А он с-с-странный парень, правда? – проговорил Бэджер, кивнув на запертую мансарду.

– Он умеет проигрывать, – сказала Фрэнки. Даже сейчас она не совсем освободилась от чар этого замечательного молодого человека.

Шаткая лестница вела в прихожую. Бобби перегнулся через перила и увидел телефон. Все было тихо.

– Сначала нам, пожалуй, лучше заглянуть в комнаты, – предложил он. – Не хватало еще, чтобы на нас напали с тыла.

Бэджер по очереди распахнул все двери. Из четырех спален три оказались пустыми. В четвертой на кровати лежала хрупкая фигурка.

– Это Мойра! – вскричала Фрэнки, входя.

Остальные последовали за ней. Мойра лежала как мертвая, лишь грудь ее едва заметно вздымалась.

– Она спит? – спросил Бобби.

– Я думаю, ее напичкали наркотиками, – сказала Фрэнки. Она осмотрелась. На столике у окна лежал шприц в эмалированном лотке, стояла маленькая спиртовка и валялось нечто вроде иглы для подкожного вливания морфия. – По-моему, с ней ничего страшного. Но нужно найти врача.

– Идемте вниз и позвоним, – предложил Бобби.

Они пошли в прихожую. Фрэнки побаивалась, что телефонные провода окажутся перерезанными, но ее страхи были напрасны. Они довольно легко дозвонились до полиции, но растолковать что-либо оказалось очень трудно. Местная полиция отнеслась к вызову как к шутке, но в конце концов Бобби убедил их и, переведя дух, положил трубку на рычаг. Он затребовал врача, и констебль обещал привезти. Десять минут спустя подкатила машина с инспектором, констеблем и пожилым человеком, выглядевшим как истый эскулап. Бобби и Фрэнки встретили их, наспех объяснив, в чем дело, повели на чердак. Бобби распахнул дверь и стал как вкопанный. Посреди мансарды на полу валялся клубок порванных веревок. Под разбитым слуховым окном на пододвинутой туда кровати стоял стул. Роджера Бэссингтон-ффренча и след простыл. Бобби и Фрэнки лишились дара речи.

– Кстати, о Гудини, – сказал наконец Бобби. – Должно быть, этот парень перегудинил самого Гудини. Как же, черт побери, он разрезал эти веревки?

– У него, наверное, был нож в кармане, – сказала Фрэнки.

– Даже если и так, он не мог до него добраться. Руки у него были связаны за спиной.

Инспектор кашлянул. Прежние сомнения вновь одолели его. Теперь он был пуще прежнего уверен, что над ним подшутили. Бобби и Фрэнки принялись рассказывать долгую историю, которая с каждой минутой звучала все более невероятно. Выручил их врач. Когда его повели в комнату, где лежала Мойра, он сразу же заявил, что ей ввели морфий или какой-то препарат, содержащий опиум. Он считал, что особой опасности нет и через четыре-пять часов она проснется. Доктор тут же предложил отвезти ее в хорошую местную лечебницу. Бобби и Фрэнки согласились, поскольку не знали, что еще придумать. Они сообщили инспектору свои имена и адреса, причем Фрэнки полицейский явно не поверил. Потом им разрешили покинуть «Коттедж Тюдоров», и инспектор помог молодым людям устроиться в деревенской гостинице под названием «Семь звезд».

Они с радостью разошлись по своим комнатам, поскольку чувствовали, что все смотрят на них как на преступников. Бобби и Бэджеру достался двухместный номер, а Фрэнки – крошечная комнатка с одной кроватью. Они едва успели разойтись, когда в дверь Бобби постучали. Пришла Фрэнки.