Крис Юэн - Прибежище

Лысый обдумал ее ответ. Глаза у него прищурились, и он еще сильнее прижал пистолет к голове папы. Ствол поддел растрепанные седые волосы, словно этот тип старался вскрыть папе череп, вращая стволом, как штопором.

– Что у вас с лицом? – спросил он Ребекку.

– Люди Эрика Зеегера постарались, – ответила она. – Мы напоролись на них возле спортивного центра. Они тоже хотели заполучить эту флешку.

– Я вам не верю. – Голос лысого звучал твердо и неспешно. – Если бы это было правдой, вас бы здесь вообще не было.

– Нам просто повезло.

У папы испуганно расширились глаза, когда он увидел, на что похоже избитое лицо Ребекки. Видимо, он решил, что ее выражение «повезло» при этом совершенно неуместно.

Мужчина с пистолетом кивнул в сторону флешки:

– Вы сделали копию записи?

– Нет.

– Вы намерены спекулировать тем, что на ней записано? Хотите пойти в полицию или обратиться в прессу?

– Мы просто хотим, чтобы все это наконец закончилось. Нам вовсе не нужно, чтобы пострадал кто-то еще.

– Тогда хорошо. Потому что это в любом случае ни к чему вас не приведет. Я сейчас исчезну. И вы никогда больше меня не увидите и не услышите обо мне. Но люди, на которых я работаю, очень могущественны. С огромными возможностями. Они могут здорово навредить и вам, и вашим семьям, да так, что вы даже представить себе не можете. Кроме того, дело еще и в твоей сестре. В памяти о ней. Ты ведь не хочешь, чтобы ее память кто-то марал?

Память о ней.

Мне уже больше не хотелось спрашивать, жива Лора или действительно погибла. Видимо, она все-таки мертва. Теперь я это понимал. Я ведь хорошо ее знал. Знал, какая она добрая. И несмотря на предположение Ребекки, было просто невероятно, что она могла оставаться в тени, когда нас затянуло в такую кровавую кашу. Как только стало ясно, что ее семья находится в опасном положении, она бы наверняка дала о себе знать.

Краем глаза я уловил какое-то движение. Ребекка чуть отступила в сторону от меня. Ненамного, но достаточно, чтобы обеспечить себе полную свободу маневра. Мне это не понравилось. Я догадывался, что она собирается сделать.

Я подумал про «беретту», спрятанную у нее за поясом. Я подумал о том, как ей придется разом отвести руку назад, отодвинуть полу куртки, ухватить пистолет, выпрямить руку, поплотнее сжать рукоятку, прицелиться, нажать на спусковой крючок. Льюис, наверное, хороший стрелок. Может, даже очень хороший. Она уже много раз доказывала мне, какой она отличный профессионал. Но лысый держит пистолет у головы папы. И палец у него на спусковом крючке. И хотя то, как он выхватил пистолет там, в спортивном центре, показало, что он от природы правша, я все же был уверен, что и левой рукой он действует ничуть не хуже. Так что у Ребекки нет возможности успеть сделать выстрел. Даже если она выстрелит, есть опасность, что попадет в папу.

Я уставился на Ребекку. Страстно желая, чтобы она ничего не предпринимала.

Лысый проследил мой взгляд.

– Что бы вы там ни задумали, – сказал он, – советую вам об этом забыть. – Он ткнул папу стволом в голову, заставив его еще ниже согнуться, к самым коленям. – Поднимите руки! – рявкнул он.

Я тотчас же послушался, подняв правую руку. Левой я не мог сделать ни одного движения, разве что держать ее неподвижно.

Ребекка помедлила.

– Пожалуйста! – прошипел я.

Она помедлила еще мгновение. Потом подняла руки и сплела пальцы у себя на затылке.

– Хорошо. Теперь положи флешку на кухонную стойку, – велел мне лысый.

Я сделал, как он сказал.

– Теперь отойди назад. Руки держи повыше.

Я отступил назад, встал рядом с Ребеккой, держа руки поднятыми.

– А теперь шагайте вон туда. – Лысый мотнул пистолетом в ту сторону, куда хотел нас направить. – Оба шагайте.

Мы отступили вправо. Прошли дальше в гостиную, отступили подальше от кухни. И от лестницы.

Лысый дождался, пока мы доберемся до угла, где стоял телевизор. Потом слегка стукнул папу пистолетом по темени.

– Вставай! – велел он. – Медленно. Руки на голову.

Папа был не в состоянии быстро двигаться. Я не знал, сколько времени он сидел вот так, подсунув ладони под себя, но, наверное, достаточно долго, чтобы теперь его движения были скованными и замедленными. Ноги у него всегда немеют, если он время от времени ими не двигает: это результат наличия множества скоб, которыми скреплены его разбитые и переломанные кости. Я вспомнил его руки, все утыканные иглами и скрепами. Он не в той форме, чтобы играть сейчас героические роли, даже если бы ему этого захотелось. Сейчас я впервые в жизни понял, что он совсем старик.

Лысый занял позицию позади папы и велел ему шагать по направлению к кухне, к стойке. И они вместе, синхронно, двинулись туда. Один шаг. Второй. Третий.

На четвертом шаге лысый оказался рядом со стойкой, чтобы схватить флешку. Но тут у него возникла проблема. Его сломанная правая рука не могла ничего поднять и удержать. Она сейчас была ничуть не лучше руки куклы. А левой рукой он сжимал пистолет. Если он потянется ею за флешкой, какую-то долю секунды будет не в состоянии произвести выстрел. Это даст папе возможность что-нибудь предпринять.

Лысый остановился, обдумывая свои последующие действия. У меня уже сложилось такое впечатление, что это очень осторожный типчик, любящий все хорошенько просчитывать.

Папа посмотрел на меня, вопросительно подняв брови, словно спрашивая, не пришло ли время на него напасть.

Я чуть качнул головой.

Прошло несколько очень долгих секунд. Лысый наконец пришел к какому-то выводу.

– Возьми эту штуку, – велел он папе и ткнул ему дулом пистолета в ухо, так что папе пришлось наклониться над кухонной стойкой. – Медленно, левой рукой. Вот так, правильно. А теперь вытяни руку перед собой и иди к лестнице.

Папа сжал флешку в ладони и сделал, как ему было велено. Лысый зашаркал следом за ним, шагая нога в ногу.

– Погодите, – сказал я. – Не надо увозить его с собой. Не надо!

– Все хорошо, Роб, – сказал папа напряженным голосом.

– Нет, не хорошо, – ответил я ему. – В этом нет никакой необходимости.

– Не волнуйся, – сказал лысый. – Никто не пострадает, если вы все будете делать то, что скажу.

Я глянул на Ребекку, не сомневаясь, что она уже приняла какое-то решение. Но по ее виду было не заметно, что она что-то задумала.

Лысый опять перехватил мой взгляд.

– В чем дело? – спросил он. – Чего вы испугались? У вас там кто-то остался снаружи? Вы полицию вызвали?

– Нет, – ответил я, качая головой.

– А что, если и вызвали? – спросила Ребекка.

Я уставился на нее.

– Никого мы не вызывали, – сказал я лысому очень настоятельным тоном.

Он некоторое время стоял неподвижно, не зная, что предпринять дальше. Он был всего в паре шагов от верхней ступеньки лестницы. И как только он начнет по ним спускаться, он обречен.