Сара Джио - Соленый ветер

– Анна! – крикнула она. – Пора.

Я даже не стала задумываться, как она нас нашла. На вопросы не было времени.

– Нужно добраться до лазарета, – сказала я, подбегая к ней.

– Нет. Я не вынесу, если другие увидят меня в таком состоянии. К тому же слишком поздно. Ребенок вот-вот родится.

Уэстри оцепенел от изумления, а я помогла Китти забраться по ступенькам в бунгало. Она легла на кровать, корчась от такой боли, что страшно было смотреть. Ланса следует наказать за то, что бросил ее в таком состоянии. Я покачала головой, промокнула краешком одеяла со лба Китти пот и стала тихо молиться. Господи, помоги Китти. Дай мне сил.

Китти стонала все громче. Что-то пошло не так. Я вспомнила зловещее предостережение Титы и вздрогнула, пытаясь прогнать эти мысли из головы и собраться с силами. Я встала перед Китти, между ее ног, и помогла ей откинуться на спинку кровати. Дрожащими руками я приподняла платье, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из того, что нам в училище рассказывали про роды. Горячая вода. Щипцы. Эфир. Одеяла. Меня передернуло. У меня есть только пара рук.

Открылось кровотечение. Китти закричала.

– Китти, – сказала я, – тужься, сейчас .

Казалось, боль поглотила Китти, она ничего не слышала. Я сжала ладонь подруги.

– Китти, не уходи. Ребенок вот-вот родится, и мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, тужься. Ты должна быть сильной.

– Анна, давай помогу, – вмешался Уэстри, обретя, наконец, дар речи.

Он сел возле меня на колени. Лампа бунгало осветила загоревшую кожу. Оставалось только догадываться, что ему пришлось пережить, а теперь он вернулся – и сразу это.

Уэстри промокнул носовой платок водой из фляги и протер лоб Китти, а я продолжала с ней разговаривать. Началась новая схватка.

– Вижу головку, – сообщила я. – Осталось недолго.

Китти посмотрела на Уэстри благодарным взглядом. Он держал ее за руку и гладил по волосам. Вскоре ребенок выскользнул мне в руки.

– Девочка! – воскликнула я. – Китти, у тебя девочка.

Уэстри помог мне перерезать ножом пуповину и передал новорожденную Китти. Она прижала малышку к груди.

– Нужно их чем-то накрыть, – сказала я, заметив, что она дрожит.

Уэстри укрыл обессиленную Китти одеялом и расстегнул рубашку.

– Вот, – сказал он, – давай завернем ребенка в мою одежду.

Он осторожно закутал девочку в зеленую армейскую рубашку, рваную и перепачканную кровью после долгих недель сражений.

Позаботившись о Китти и ее ребенке, мы вышли наружу и сели на песок. Я больше не могла сдерживать эмоций.

– Не плачь, – мягко сказал Уэстри, – с ней все в порядке. Ты приняла роды лучше любого врача.

Я кивнула, утирая слезы краем рукава.

– Я думала, что у нее будет совсем другая судьба. Ланса нужно привлечь к ответственности за то, что он бросил ее в таком положении.

Уэстри смущенно кивнул:

– А ребенок? Что будет с малышкой?

– Ее заберет пара миссионеров с этого острова. Китти согласилась, но, – я указала в сторону бунгало, – я знаю, ей будет очень непросто.

– Когда она сможет встать, я отнесу ее обратно в лагерь. А ты возьмешь ребенка.

Я кивнула.

– Нужно, чтобы мы добрались до дома до восхода, без свидетелей.

Уэстри промолчал и погладил меня по голове.

– Анна, разлука с тобой была ужасной.

Мои глаза наполнились слезами.

– Я молилась за тебя каждую минуту.

– Нам пришлось тяжко. Меня спасала лишь мысль о том, что я вернусь к тебе.

Я прижалась лицом к его голой груди, она была теплая и гладкая.

– Не представляю, что бы я делала, если бы ты не вернулся. Как бы жила.

Он взял мою левую руку и дотронулся до кольца.

– Я больше не могу тебя с ним делить, – прошептал он.

– Знаю, – выдохнула я, сняла кольцо и убрала его в карман платья, – тебе и не придется. Я твоя. Целиком и полностью.

Уэстри поцеловал меня так страстно, что чувство вины перед Герардом ушло. Мы могли просидеть в обнимку до самого восхода, но из бунгало послышался плач ребенка, напомнив о том, что нам предстоял непростой путь домой.

– Нужно отвести их, – напомнила я Уэстри, нежно поцеловав его в щеку, в нос и в ладонь. Мне никогда не приходилось испытывать такой глубокой, всепоглощающей любви.

Уэстри нес Китти к базе, завернув ее в одеяло, взятое из бунгало. Это было непросто даже для такого сильного парня, как он, и когда мы добрались до лагеря, на загорелой коже Уэстри проступили капельки пота. Ребенок всю дорогу спал у меня на руках. Девчушка была очень похожа на мать. Нос точно такой, как у Китти, и высокие скулы. Интересно, у нее будут кудряшки? Я надеялась, что да.

– Мы отнесем тебя в лазарет, – сказала я Китти.

– Но, Анна, нет, я…

– Тсс, – прошептала я, – не волнуйся. Тебе нечего стыдиться.

Было пять утра, и хотя в дальнем крыле за пациентами могли присматривать несколько медсестер, вероятность встретить кого-то, кроме сестры Гильдебрандт, оставалась ничтожной.

Уэстри занес Китти внутрь. Я направила его в маленькую комнатку справа, где он осторожно опустил ее на кровать. Я положила ей на руки малышку. Они были такие милые. Китти посмотрела на меня, потом на Уэстри, провела рукой по щетине на его подбородке.

– Как я могу тебя отблагодарить?

– Не нужно, – улыбнулся он. – Хотя вот что: поможешь раздобыть мне новую рубашку?

– А правда моей малышке этот оттенок к лицу? – улыбнулась в ответ Китти.

Уэстри засмеялся, переодеваясь в белый медицинский халат, что висел на крючке возле кровати – вероятно, доктора Ливингстона.

– Тебе идет, – подмигнула я.

Мы повернулись к двери, услышав, как повернулась ручка. Зашла сестра Гильдебрандт. Уэстри в белом халате ее напугал.

– Вы кто?

– Уэстри Грин, мадам. Я просто помогал устроиться этим двоим – вернее, троим, – а теперь я собираюсь домой.

– Теперь я справлюсь сама, солдат. Халат можешь вернуть позже, только не забудь его постирать и погладить.

Уэстри кивнул и направился к двери.

– Доброй ночи, дамы, – попрощался он, улыбнувшись мне на прощанье.

– Доброй ночи.

Когда Уэстри ушел, я невольно заметила в глазах Китти разочарование.

– Анна, Китти, вы в порядке?

– Да, – ответила я. – Ребенок здоров. Но ее нужно помыть. Вернее, их обеих.

Сестра Гильдебрандт достала из шкафа таз.

– Анна, ты помоешь девочку.

– Конечно, – ответила я, забирая у Китти ребенка.

– Я позвоню Мейхьюсам, скажу им, чтобы приехали. Когда закончишь, завернешь младенца в эту простыню. У них дома есть одежда и пеленки.

Китти покачала головой:

– Мейхьюсы?

– Это пара, которая заберет твоего ребенка, – пояснила ей сестра Гильдебрандт.

Лицо Китти исказил ужас.

– Но так быстро… Я…

– Это твое решение, Китти. Так нужно. Ты не можешь оставить ребенка здесь. Так будет лучше для вас обеих. Чем скорее отпустишь малышку, тем лучше.