Дж. Лэнкфорд - Тайный мессия

Феликс сел и, вздохнув, решил не нанимать фирму, из которой явился этот человек, чтобы не рисковать новым разоблачением. Понадобились годы, чтобы его сестра Фрэнсис решила, что скандал с клоном наконец-то утих и она может зажить собственной жизнью. Она вышла замуж за мужчину, с которым время от времени встречалась. Они поселились достаточно близко, чтобы часто приезжать сюда с визитами, и именно к ним сейчас отправились жена и дочь Феликса, чтобы Ариэль могла попрощаться с тетей перед тем, как уедет в школу.

Ощутив на языке жидкость со вкусом белого бургундского и черной смородины, Феликс поймал себя на тревожной мысли и поставил бокал. Случайно ли инспектор начал его припоминать или что-то появилось в новостях? Взяв пульт, он пролистал каналы новостей, ничего не нашел и вернулся к религиозному каналу, просто на всякий случай. Давным-давно Феликс смирился с тем, что он – еврей по крови и христианин по вере. Его вера в Иисуса не изменилась.

По телевизору передавали некое интервью.

Он прибавил громкость. Где-то в Италии репортер беседовал с мужчиной. Не обращая внимания на плохой прием, Феликс слушал сердитые, насмешливые слова этого человека, который рассказывал, что нынче утром на рынке в Порлецце произошло нечто непонятное. Там появился странный юноша и всех взбудоражил. А позже жена дававшего интервью заявила, что видела соседку, которая страдала сколиозом спины, – девушка бежала к железнодорожной станции с совершенно прямой спиной. Люди говорили, что Иисус вернулся и свершил чудо исцеления.

Как же, как же!

По крайней мере, эти слухи не касались Феликса.

Успокоенный, он переключил канал, осушил бокал с киром, встал и посмотрел на осенний пейзаж за окном, покачивая головой. Его все еще не покидало чувство вины: Джесс погиб после того, как Феликс оставил его и Мэгги одних в Италии. Но Ариэль была похищена, как же еще он мог поступить?

Он вынул бумажник и вытащил из него последнюю фотографию Джесса – десятилетнего, здорового, улыбающегося, полного радостной любви, лучащейся в его взгляде. Если бы он не умер, ему было бы сейчас восемнадцать.

Феликс снова переключил телевизор – любопытство взяло над ним верх. Тот человек все еще давал интервью. Он сказал, что юноша, появившийся утром в Порлецце, так взволновал толпу на рынке, что одна женщина упала в обморок, чернокожая женщина. Парень заявил, что она его мать, но они были совсем не похожи друг на друга.

Колени Феликса дернулись, он рывком встал с кушетки. Голова его шла кругом, кровь стучала в висках. То, что инспектор чуть было не узнал его, было предзнаменованием.

– Господи боже, нет! – сказал он вслух, отчаянно надеясь, что ту женщину зовут не Мэгги и что не вернулся самый огромный кошмар в жизни его семьи.

Мы с Джессом сидели на веранде, наблюдая за проплывающими мимо лодками. По положению солнца я знала, что миновал полдень, но у меня не было ощущения прошедшего времени. Мы не ели с тех пор, как горничная принесла нам еду, но мне не хотелось есть. Видя, как Джесс совершает чудо, я испытывала растущий страх. Если он будет продолжать творить чудеса, не внесет ли это смятение в души людей, как это уже случилось две тысячи лет назад? А вдруг его убьют?

Страх заставлял меня довольствоваться лишь тем, что я сижу рядом с ним, и я все меньше и меньше говорила. Я могла притвориться, что эти шезлонги стоят на нашей вилле в Ароне и что терраса выходит на озеро Маджоре. Мы вели себя так тихо, что я удивилась, когда Джесс подал голос:

– Теперь ты чувствуешь себя лучше, Madre?

Я кивнула, хотя спокойствие покинуло меня при этом вопросе.

– Тогда мы должны начать.

Я не спросила: «Начать что?»

Мальчик поднялся с шезлонга, и только тут меня поразило, что он почти шести футов ростом.

– Какой у тебя сейчас рост, милый?

– Пять одиннадцать.

– А вес?

– Примерно сто шестьдесят американских фунтов  [28].

Я прочитала все исследования Феликса, касающиеся Туринской плащаницы. Он предполагал, что рост мужчины был пять футов одиннадцать дюймов  [29], вес сто семьдесят фунтов. Будет ли лицо Джесса походить на лицо, отпечатавшееся на плащанице? Я почувствовала благоговейный страх, смертельный испуг и устыдилась своей трусости, когда до меня дошло сходство.

Стоя ко мне спиной, Джесс небрежно спросил:

– Мама, ты будешь моим апостолом?

От этого вопроса у меня голова пошла кругом.

– Я? Твоим апостолом? Мария не была апостолом Иисуса.

Он обернулся:

– Она знала, кто он такой, еще до того, как узнали другие.

Я встала с шезлонга. Самоуверенность моя была на нуле.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Найди Царствие Божие внутри себя.

– Хорошо, но как?

– Помнишь горчичное семя?

Я слабо рассмеялась.

– Только не это опять!

Джесс подошел и взял меня за руки:

– Имей веру, мама. Верь моим словам.

– Ладно. Которым?

– «Проси́те, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят»  [30]. Ничего в Библии нет правильней этих слов, Madre, если ты не сомневаешься. Степень твоей веры определяет, насколько это обещание становится верным.

Я вспомнила, как Джесс сказал, что пришел в мир потому, что я и Феликс просили и верили. Это не было клонированием, но как такое могло быть?

– Почему так важно, чтобы я верила?

– Ты знаешь, что майя предсказали конец света двадцать первого декабря две тысячи двенадцатого года?

– Ну, он не наступил.

– В некотором роде наступил. Энергии земли восстали. Произошли подземные изменения. Для некоторых воцарится хаос, для других – великая радость. Если всё пойдет хорошо, человечество не уничтожит себя и землю. В конце концов все должны пойти по этому пути. Если моя собственная мать не отправится в путь, возможно, человечество обречено.

По моей щеке скатилась слеза, и во мне взорвалась горечь, которой я никогда прежде не испытывала. Я выпустила его руки, чтобы заломить свои.

– Думаешь, я не просила, Джесс? Каждый день твоей жизни я на коленях просила бога защитить тебя!

Я воздела руки.

– Я просила, но мне было в этом отказано. Бог допустил, чтобы ты умер у меня на руках в десятилетнем возрасте, невинный и полный любви.

Джесс снова устремил на меня задушевный взгляд. Я закрыла глаза, решив снять этот груз со своей груди.

– Думаешь, я не искала, Джесс?

Я почувствовала его руку на своем плече.

– Я искала тебя день и ночь – на берегу озера, в твоей комнате, в саду, в твоей лодке на озере Маджоре посреди ночи. Я искала и не нашла тебя, Джесс!

– Мамочка…

– Думаешь, я не стучала? Я колотила в небесные двери каждым биением своего сердца. «Открой и верни мне его!» – умоляла я. Я стучала, но двери не открылись. Ты не вернулся.