Энн Перри - Бомба в Эшворд-холле

Все это время она ощущала внутри болезненный, гложущий страх за него, мешавший ей четко и ясно думать. Эмили пыталась говорить себе, что это просто глупо. Но это была не глупость. И тело Эйнсли Гревилла, лежащее в леднике, было тому ужасающим доказательством!

– Томас сделает все возможное, чтобы обеспечить нашу безопасность, – сказал Джек после минутного молчания. – В доме полно людей. Не волнуйся. Позаботься только, чтобы Кезия и Айона не ссорились, и присматривай за бедняжкой Юдорой.

– Ну, разумеется, – сказала она так, словно все это было очень легко и просто. Ее супруг даже не подозревал, что труднее всего будет удержать от ссор слуг, способных на истерики или дружные увольнения.

– Шарлотта тебе поможет, – добавил мистер Рэдли.

– Конечно, – подтвердила его супруга, внутренне содрогаясь.

Ее сестра полна благих намерений, но ее представление о такте может привести к скандалу. И ведь надо еще принять меры, чтобы она и близко не подходила к кухне. Если Шарлотта ополчится на кухарку, произойдет настоящая катастрофа!

Завтрак прошел в напряженной обстановке, но закончился благополучно. Все мужчины желали вернуться к обсуждению насущной проблемы и поэтому быстро встали из-за стола как раз тогда, когда появились женщины, так что Кезия и Фергал избежали столкновения. Что же касается Фергала и Айоны, то они безмолвно обменялись на пороге горящими страстью взорами. Юдора все еще не выходила из своей комнаты. Пирс и его невеста были подавлены, но Джастина, по крайней мере, вела себя сдержанно и поддерживала приятный разговор о пустяках, в который втянулись, к радости Эмили, и все остальные.

С хозяйственными делами все обстояло иначе. Дворецкий считал себя оскорбленным, потому что приезжие камердинеры отказывались ему подчиняться, а ему это очень не нравилось. Они обедали отдельно от других слуг, и это создавало большие неудобства. Прачки работали сверх положенного: одна из них пребывала в депрессии, а другие трудились не покладая рук. Горничная мисс Мойнихэн слишком возомнила о себе и ухитрилась поссориться с горничной миссис Макгинли, и в результате в прачечной расплескали на пол целое ведро мыльного раствора.

Мойщица посуды вдруг начала беспрерывно хихикать и оказалась совершенно неработоспособной, не говоря о том, что она вообще никогда не отличалась усердием. Горничная Юдоры пребывала в таких расстроенных чувствах, что все время погружалась в рассеянность и забывала о половине своих обязанностей, из-за чего бедной Грейси приходилось все за нее доделывать – в те минуты, когда сама она не глазела на Хеннесси, или не слушала его рассказы, или не размышляла, когда он опять к ней подойдет.

Телман становился все более раздражительным, и Дилкс был сыт его причудами по горло. Инспектор был в этом доме ни к селу ни к городу, хотя это и объяснялось его должностью полицейского, и даже Питту приходится терпеть его выходки.

Но последней каплей терпения для хозяйки оказалась кухарка, миссис Уильямс.

– Не мое дело готовить простые кушанья, – заявила она с негодованием. – Я образованная повариха, а не кухарка, которая готовит для всех. У меня есть специальные блюда. Вы, наверное, желаете, чтобы я приготовила к вечеру «десерт Далилы» и запеченного гуся? Да? Но для этого кухонные девушки должны быть у меня на посылках, а не я должна бегать за ними и искать их, потому что им вздумалось порыдать или спрятаться от злых д у хов в буфете под лестницей. И не желаю, чтобы дворецкий мне указывал, как и за что наказывать девушек в моей собственной кухне, вот что я вам скажу, миссис Рэдли!

– А кто прячется в буфете под лестницей? – рассердилась Эмили.

– Джорджина… И зачем это кухонной помощнице такое пышное имя? Я ей сказала, что если она сию минуту оттуда не выйдет, я на нее накинусь сама, и это будет пострашнее злых духов! Я сама с ними со всеми пообщаюсь, с духами этими. И она крепко обо всем пожалеет. И я не собираюсь сама варить овощи, делать рисовый пудинг и плюшки. Мне надо готовить седло барашка, яблочные пироги, тюрбо и бог знает какие еще блюда! Вы, миссис Рэдли, подвергаете испытаниям порядочных людей, вот что я вам доложу, и это очень несправедливо.

Хозяйке пришлось прикусить язычок. Как бы ей хотелось сейчас же, не сходя с места, рассчитать миссис Уильямс и сказать ей пару весьма ядовитых прощальных слов! Но Эмили не могла себе этого позволить.

Однако не могла она и бесславно отступить с поля боя. Если это случится, слуги о таком никогда не забудут, а значит, впоследствии возникнут большие трудности в регулировании домашнего хозяйства.

– Сейчас для всех нас пришло время суровых испытаний, миссис Уильямс, – ответила миссис Рэдли, заставляя себя дружелюбно улыбнуться, хотя никакой дружеской приязни не ощущала. – Мы все сейчас напуганы и взволнованы. И моя самая большая забота – чтобы весь дом, все хозяйство с честью вышли из ужасного испытания, которое на нас обрушилось, и чтобы люди потом не поминали нас лихом. Все остальное зависит не от нас, а от этих ирландских дел.

– Ну… – ответила на это, фыркнув, повариха, – это наверное, все так. Хотя и не знаю, хорошо ли у меня все получается.

– Но еда более чем хороша, она просто замечательная, – не совсем искренно ответила Эмили. – Сейчас как раз такая тяжелая полоса, когда можно отличить по-настоящему отличного повара от просто хорошего. Мы проходим испытание огнем, миссис Уильямс. Очень многие прекрасно работают, только когда вокруг все хорошо и спокойно и не надо как следует соображать, проявлять мужество и неуклонную верность долгу.

– Ну что ж! – Кухарка заметно приосанилась. – Хочу вам сказать, миссис Рэдли, что тут вы попали в точку. И мы вас не выдадим. А теперь, с вашего позволения, мне дольше разговаривать времени нету, разве только вы еще желаете что сказать… Надо за работу приниматься и приструнить эту дурочку Джорджину!

– Да, разумеется, миссис Уильямс! Благодарю вас.

Поднявшись наверх, Эмили прошла в утреннюю гостиную, где горел яркий огонь в камине, и застала там Джастину, беседующую с Кезией и Айоной. Атмосфера была колючей, хотя все присутствующие еще держались в рамках цивилизованного поведения. К счастью, Кезия особенно сердилась именно на брата, а не на миссис Макгинли. Шарлотта уже объяснила сестре причину ее гнева, и Эмили считала, что в подобных обстоятельствах она и сама бы вела себя таким же образом.

– Я вот думаю: не прогуляться ли? – задумчиво спросила Айона, глядя в высокое окно на серое облачное небо. – Но, кажется, на улице очень холодно…

– Прекрасная мысль, – согласилась мисс Беринг, быстро вставая. – Это освежит нас, и мы успеем вернуться вовремя к ланчу.