Энн Перри - Предательство по любви

– Рэтбоун собирается защищать ее, – ответил сыщик. – Он нанял меня выяснить, нет ли каких-нибудь смягчающих вину обстоятельств, а также проверить, точно ли она виновна.

– Она созналась, – напомнил Джон, держа сандвич обеими руками и не давая соскользнуть с него соленому огурчику.

– Возможно, она взяла на себя вину, чтобы уберечь дочь, – предположил Монк. – Такое случалось.

– Нет. – Ивэн проговорил это с набитым ртом, но недоверие его было очевидным. Не спуская глаз с бывшего начальника, он прожевал и отхлебнул сидра. – Не похоже. Мы не нашли свидетелей, видевших дочь спускающейся по лестнице.

– Тем не менее такая возможность у нее была.

– Это ничего не доказывает. И потом – зачем ей убивать отца? Какое она теперь к нему имеет отношение? У нее своя семья, муж, ребенок, в монастырь ей уже не попасть. Да и если бы она его убила…

– То монашкой ей тем более не стать, – сухо закончил Уильям. – Не слишком удачное начало святого жития.

– Это была ваша мысль, а не моя, – заметил сержант. – Кого тут еще можно заподозрить? Вряд ли миссис Карлайон станет спасать от виселицы, скажем, Луизу Фэрнивел…

– А если она ошибочно думает, что преступление совершила Сабелла? – спросил детектив и надолго приложился к кружке.

Ивэн нахмурился.

– Мы тоже сначала подозревали Сабеллу, – кивнул он. – И если бы не признание матери, то, наверное, арестовали бы дочь.

– Или Максима Фэрнивела, – продолжил Монк. – Возможно, он ревновал. Ведь это Луиза кокетничала с генералом, а не генерал с ней.

Джон вновь откусил от сандвича и ответил с набитым ртом:

– Миссис Фэрнивел всегда кокетлива с мужчинами. Даже со мной она и то пыталась кокетничать. – Он слегка зарделся – признаваться в этом Уильяму ему было неловко. – Она не первый раз устраивала подобный публичный спектакль, чтобы продемонстрировать свою власть над мужчинами. Ее сыну уже тринадцать; стало быть, они с Максимом женаты не менее четырнадцати лет. Почему же Максим только сейчас вдруг потерял голову от ревности и убил генерала? Да и в генерале Карлайоне трудно отыскать романтическую жилку. Чванливый солдафон без чувства юмора, и красавцем его не назовешь. Правда, у него были деньги, но они и у Фэрнивела водятся…

Сыщик промолчал. Ему вдруг тоже захотелось заказать сандвич.

– Сожалею, – искренне сказал Ивэн. – В самом деле, я не вижу, что вы можете сделать для миссис Карлайон. Общественное мнение не простит женщину, убившую мужа только потому, что кто-то с ним кокетничал. Даже если бы он открыто состоял с кем-то в любовной связи, позоря себя и жену, все равно дело было бы безнадежным. – Как бы извиняясь, он поглядел на Монка, и глаза его наполнились сочувствием.

Уильям знал, что его бывший подчиненный прав. Конечно, в суде заседают исключительно мужчины, причем мужчины состоятельные. И естественно, они сравнят судьбу генерала со своей собственной. Что будет с ними со всеми, если женщины начнут убивать мужей из-за невинного флирта! Сочувствия в их сердцах Александре Карлайон не найти.

– Я могу рассказать обо всех выявленных нами уликах, – продложил сержант, – но от них будет мало толку. Я имею в виду, что они вам не пригодятся.

– Тем не менее расскажите, – без особой надежды попросил Монк.

Ивэн перечислил улики, но, как и следовало ожидать, ничего полезного в них не нашлось.

Детектив сходил к стойке, чтобы взять сандвич и две следующие пинты сидра. Они еще немного поговорили с Джоном, а затем Уильям попрощался и покинул трактир. Он вышел на шумную улицу с теплым чувством, какое бывает после встречи со старым другом, но без малейшей надежды на спасение Александры Карлайон.

Идти с такими результатами к Оливеру Рэтбоуну значило признать свое поражение. Этого Монк допустить не мог. Сейчас он знал ровно столько, сколько узнал от самого Рэтбоуна несколько дней назад. Всякое преступление имеет три основные составляющие, и он мысленно перебирал их, лавируя среди лотков и мальчишек, торгующих лентами и спичками. Женщина с печальным лицом держала мешок со старой одеждой, какие-то оборванцы предлагали прохожим самодельные игрушки и пузырьки со снадобьями… Но Уильям знал, что кроме этих обитателей лондонских улиц существуют создания, падшие куда ниже, – те, что ищут ночлега на берегах Темзы.

Отвлекшись на минуту, наблюдая за всеми этими людьми, сыщик вновь вернулся к мыслям о своем деле. Итак, во‑первых, мотив преступления. Здесь у него нет ничего утешительного. У Александры мотив был, пусть даже и не слишком достоверный. Она не выглядела женщиной, терзаемой безумной ревностью. Однако она могла ощутить глупость и тщету собственной вспышки лишь после того, как выплеснула свой гнев и обагрила руки кровью.

Был мотив и у Сабеллы, но она не созналась в преступлении и, кажется, искренне переживала за мать. А не могла ли она убить отца в припадке безумия, а потом забыть о содеянном? Судя по тревоге ее мужа, эту мысль отбрасывать не следовало.

Максим Фэрнивел? Он мог приревновать супругу, внезапно обнаружив ее связь с генералом. Или же Луиза влюбилась в Таддеуша до такой степени, что решилась уйти к нему, бросив мужа… Ну, это очевидная нелепость!

Сама Луиза? Потому что генерал флиртовал с ней, а потом бросил? Тогда где свидетельства их разрыва? Все утверждают, что они до самой последней минуты прекрасно друг к другу относились.

Теперь второе – способ убийства. Ну, он один на всех. Требовалось лишь толкнуть мистера Карлайона, стоящего спиной к перилам (как если бы он остановился с кем-то поговорить), а затем сойти вниз, где к услугам каждого была алебарда. Особой силы или умения, чтобы нанести удар, не требовалось. Любой взрослый человек мог налечь всем телом на древко и вогнать острие в грудь Таддеуша.

Третье – возможность. Вот в этом направлении и следует двигаться. Если события вечера восстановлены правильно (а представить, что лгут сразу все свидетели, все же трудно), то совершить убийство могли лишь четверо: Александра, Сабелла, Луиза и Максим.

Кто еще находился в доме, кроме гостей и хозяев? Слуги и юный Валентайн Фэрнивел. Но Валентайн еще ребенок, а кроме того, говорят, он обожал генерала. Остаются слуги. Нужно выяснить, кто из них где находился в момент убийства. Даже если они ни при чем, может быть, от них удастся добиться, не видели ли они случайно, как по лестнице спускалась Сабелла Поул, чтобы убить своего отца…

Монк взял кеб (в конце концов, за все платит Рэтбоун!) и, прибыв к дому Фэрнивелов, направился к парадному подъезду. Прежде чем говорить со слугами, следовало получить разрешение хозяев.

Максим удивился, увидев детектива, и удивление его возросло, когда тот изложил свою просьбу. Возражать, правда, хозяин не стал, но улыбка его была сочувственной. Луиза, по-видимому, чаевничала в гостях – и слава богу!