Самюэль Бьорк - Я путешествую одна

– Нет, ну что…

Миккель не смог закончить фразу. У него горел лоб и вспотели руки.

– Разве они не милые, когда спят? – спросил голос.

– Кто они?

– Малышки.

– Откуда мне знать, что вы не разыгрываете меня?

– Хочешь получить палец посылкой?

У Миккеля мурашки побежали по спине. Он старался сохранять спокойствие, но было все сложнее.

– Нет, совсем нет, – заикаясь, пробормотал он.

Голос снова тихо засмеялся.

– Вы должны задавать правильные вопросы.

– В смысле?

– На пресс-конференциях, почему вы не задаете правильные вопросы?

– Что такое правильные вопросы?

– Почему свинья так растеклась по полу?

– Почему что? Что вы сказали?..

Миккель отчаянно пытался снова достать блокнот, не уронив телефон.

– Тик-так, – сказал скрежещущий голос и отключился.

Холгер Мунк снял с себя одну из резиновых перчаток и вышел покурить на веранду. Черт их всех побери, ну и начало дня. Он плохо спал, всю ночь вертелся на кровати. Так и не успел поговорить с матерью насчет наследства. Во рту чувствовался неприятный привкус, не дававший заснуть. У них были дела посерьезней, чем это наследство. Две жертвы в один день? Он зажег сигарету и выглянул в окно. Криминалисты собиралась уезжать, а отца девочки уже увезли в участок в Грёнланд. Они все еще не нашли мать, отец был в глубоком шоке и с трудом говорил. Очевидно, они были в разводе и не жили вместе, у матери была свободная неделя, она проводила ее за городом с подругами, там не было связи. Стекло в двери на веранду было разбито. Кровавые следы по всей лестнице и в комнате маленькой девочки, Андреа. Кто-то забрал ее из комнаты. Мунк глубоко затянулся, пытаясь побороть надвигающуюся головную боль. Набрал номер Мии. Прошло несколько секунд, прежде чем она ответила.

– Что у вас там? – спросил Мунк.

– Каролине Мюкле, шесть лет, исчезла из своей комнаты.

– Есть признаки взлома?

– Нет, ключ под ковриком.

Господи. Мунк вздохнул. Под ковриком. Как это возможно.

– Кровь?

– Вся лестница в кровавых следах, и в комнате девочки тоже.

– Родители?

– Сесилие и Юн-Эрик Мюкле. У нас ничего на них нет. Он работает в Северном море, сейчас связываемся с ним. Она учитель.

– Учитель?

– Да, но она ни при чем. В полнейшем шоке. Мы отправили ее в больницу Уллевол. Она даже не могла назвать свое имя. Считала, что у нее нет времени с нами разговаривать, нужно забрать Каролине из садика.

– Вот как…

– Сейчас пойдем опрашивать соседей, вдруг кто-то что-то видел.

– Да, здесь тоже.

– Приоритет «Альфа-один» или как?

Мунк кивнул.

– Холгер?

– Что? Да, я хочу, чтобы задействовали всех. Чтобы опросили всех. И под всеми я имею в виду всех! Всех, кто проходил мимо. По каждой тропинке. Понятно?

– Да, – сказала Миа и положила трубку.

Мунк опять сделал глубокую затяжку. Головная боль неумолимо подступала. Воды. Ему надо попить. И что-нибудь съесть. Снова зазвонил телефон.

– Мунк, слушаю.

– Это Габриэль Мёрк, я не вовремя?

– Смотря насчет чего.

– Помните ту штуку, что вы мне дали? Личную.

Мунк прижал ладонь ко лбу.

– Ту задачку, – продолжал Габриэль.

Мунк собрался с мыслями и вспомнил. Математическую задачку, которую он не смог решить. Та, что послала ему по интернету та шведская девушка.

– Ты решил ее?

Мунк вернулся в дом и зажег новую сигарету. Они переместили ограждения дальше по улице. Держать дистанцию от журналистов. Пока есть ограждение. Две смерти. Подозреваемые отсутствуют. Мунку стало страшно при мысли, что надо докладывать Миккельсону. А теперь еще две девочки исчезли. В Грёнланде будет настоящий ад, когда они узнают.

– Я думаю, это Гронфельд, – сказал Габриэль.

– Что?

– Шифр Гронфельда. Это разновидность шифра Виженера, но тут используются цифры вместо букв. Мне нужно еще кое-что. Вы получили что-нибудь еще?

Мунк никак не мог собраться с мыслями.

– Нет, не думаю. А что еще должно быть?

– Буквы и цифры. Гронфельд работает так, что обе стороны, отправитель и получатель, используют одну и ту же комбинацию. Букв и цифр. Другие не смогут ее прочитать.

– Ничего не припомню, – сказал Мунк, увидев Кима у ворот. – Поговорим об этом позже.

– Окей, – сказал Габриэль и положил трубку.

– Есть что-нибудь?

Ким помотал головой.

– Большинство сейчас на работе, нам придется сделать еще круг вечером.

– Ничего? Твою мать, должен же был хоть кто-нибудь что-нибудь увидеть!

– Пока ничего.

– Пройдите еще круг, – сказал Мунк.

– Но мы же только что…

– Я сказал, еще круг.

Молодой полицейский кивнул и опять исчез.

Мунк только собрался обратно в дом, когда позвонила Миа.

– Да?

Он услышал по ее голосу – они что-то нашли.

– Это женщина, – коротко сообщила она.

– У нас есть свидетель?

– Пенсионер через дорогу. Страдает бессонницей. Выглянул в окно, думает, это было около четырех. Увидел, что кто-то роется в почтовом ящике. Вышел проверить.

– Отважный пенсионер.

– Это точно.

– Что он сказал?

– Он позвал ее. Она убежала.

– И он уверен, что это была женщина?

– На сто процентов уверен. Видел ее на расстоянии пары метров.

– Дьявол.

– Я говорила тебе, правда? – воодушевленно сказала Миа. – Я знала.

– Ты была права. Пенсионер все еще там, с вами?

– Да, мы везем его в участок.

– Увидимся в офисе через десять минут?

– Хорошо, – сказала Миа и отключилась.

Мунк почти побежал. Женщина. Он сел за руль и переехал ограждения. Когда он проехал толпу журналистов и репортеров, засверкали вспышки. Хоть какая-то добыча для первых полос.

Женщина.

Мунк установил мигалку на крышу и лихо повернул назад в сторону центра.

Норвежский ветеран афганской войны Том-Эрик Сёрли сидел у окна своей гостиной, когда две полицейские машины остановились у его дома и начали расставлять ограждения. Он взял бинокль со стола и направил окуляры на полицейских. Он весь день как обычно слушал полицейское радио и знал: что-то произошло. Убиты две маленькие девочки, еще две, видимо, исчезли, и полиция решила контролировать всех выезжающих из города. Он еще раз подкрутил линзы. Вооруженная полиция в шлемах и с пистолетами-пулеметами, MP5, он узнал оружие – сам много раз его использовал. «Heckler & Koch MP5». Вооруженные полицейские установили ворота и начали останавливать машины. К счастью для автомобилистов, было утро. Пробка выстраивалась в центр города, а не из центра.

Он отложил бинокль и прибавил звук новостей. У него всегда были включены телевизор, компьютер и полицейское радио. Он любил следить за всем. Быть в курсе всего. Таким образом он чувствовал, что живет теперь, когда уже сам не мог участвовать в событиях.