Оса Ларссон - Кровавая жертва Молоху

– Они пытались пробраться сюда, – сказала она. – Один даже предлагал мне деньги.

– Скоро они пронюхают, что мы взяли убийцу… и если они узнают, что нам не дают его допросить…

«То они порежут на кусочки и съедят твою печень, малышка, – подумал он. – А я заработаю на том, что преподнесу им это блюдо».

Прокурор взмахнул руками, показывая этим жестом, что в этом случае не сможет ее защитить.

– Дайте мне пятнадцать минут, – просил он. – Вы будете присутствовать и сможете прервать меня в любой момент. Более того, я просил бы вас остаться в палате – так мне было бы спокойнее.

– Хорошо, – ответила интерн. – Я буду присутствовать. Пятнадцать минут.

Йокке Хэггрут лежал один в палате на втором этаже, так что они могли поговорить без посторонних.

Фон Пост пододвинул к больничной койке стул и сел. За окном солнце освещало ослепительно-белую Кируну. Он видел, как врач, стоя чуть в стороне, внимательно следит за показаниями мониторов, на которых отражались кривая пульса, частота сердцебиения и давление.

Хэггрут в безразмерной казенной больничной рубахе выглядел ужасно – белый как простыня, жидкие волосы прилипли к скальпу. Ноги его были прикрыты одеялом, на руке свободно болтался идентификационный браслет, к руке протянута капельница.

Фон Пост включил магнитофон и положил его себе на колени.

– Я этого не делал, – без всякого выражения проговорил Хэггрут. – И у меня есть…

– Да-да, – прервал его фон Пост. – Но дело в том, что вилы, которые мы нашли у тебя под сараем, обрызганы кровью Суль-Бритт Ууситало.

«На самом деле хотелось бы задать совсем другие вопросы. О чем ты думал, черт подери? Почему не выкинул их в реку? Что, совсем мозгов нет?»

Карл не решался взглянуть на мониторы – надеялся, что кривая пульса удержится в нужных пределах. Выждав минутку, он наклонился вперед и проговорил на ухо Хэггруту:

– Мы найдем твои следы. Просто это займет немного больше времени. Отпечатки пальцев, волос, капля пота, ниточка от твоих брюк. На сегодняшний день достаточно…

Фон Пост потер большой и указательный пальцы друг о друга.

– …мельчайших атомов. Ты понимаешь, о чем я говорю? Может, стоит рассказать? Тебе станет легче.

– Ты врешь, – прошептал Хэггрут. – Я и не подозревал о существовании этих вил – они, должно быть, принадлежали моему дедушке…

Закусив губу, он отвернулся. Только когда его тело начало сотрясаться, фон Пост понял, что он плачет.

– Ну-ну, – растерянно пробормотал он.

Только бы он не разрыдался, а то врач вмешается.

– Дети, – выдавил из себя Хэггрут.

– Да, – ответил фон Пост. – Понимаю.

Рыдания становились громче, и проклятая врачиха, стоявшая в углу, начала многозначительно покашливать.

– Теперь ему надо отдохнуть, – сказала она.

Ругаясь про себя, фон Пост отключил магнитофон.

– Это сделал я, – внезапно проговорил Йокке.

Фон Пост мгновенно снова включил магнитофон.

– Прости, что ты сказал? – переспросил он.

– Это сделал я. Я убил ее.

Затем он издал жалобный звук, и врач встала между ними.

– Достаточно, – сказала она. – Вам придется отложить допрос.

Фон Пост как на крыльях вылетел из палаты, из здания больницы, почти взлетая к вершинам заснеженных деревьев, к ясному голубому небу.

«Пресс-конференция! – с триумфом думал он. – Он у нас в руках. И не кто-нибудь, а я выбил из него признание!»

Карл фон Пост сел в машину и поехал по улице Яльмара Лундбума в сторону полицейского участка. Сейчас, когда только что выпал первый снег, Кируна была по-своему хороша.

Гора, где располагались шахты, превратилась из кучи унылого гравия в белую скалу с уступами. Желтые ряды деревянных домиков напоминали иллюстрации из книг Астрид Линдгрен.

Прежде чем выйти из машины, он посмотрел на себя в зеркало. В голове уже сложилось несколько рубленых фраз. Это будет блистательная пресс-конференция.

И пусть Мартинссон забирает свою работу. Пожалуйста, малышка. Можешь и дальше обвинять народ, который садится за руль под мухой и превышает скорость. Мне уже без разницы.

Он вспомнил, как они столкнулись впервые. Тогда она была крутой столичной шлюшкой из адвокатского бюро «Мейер и Дитцингер». Ее пальто стоило столько, сколько он зарабатывал в месяц. Теперь, похоже, все склоняется к тому, что она закончит свои дни одна в старом домике в деревне, съеденная собственными собаками.

Когда он появился в участке, Анна-Мария Мелла, Свен-Эрик Стольнакке, Томми Рантакюрё и Фред Ульссон стояли в коридоре.

Что-то было не так. Он сразу понял это по их глазам, серьезным и немного затравленным.

– Где у тебя твой мобильник? – спросила Анна-Мария Мелла.

– Что? А, я его отключил. Забыл включить. Я был в больнице и…

– Мы знаем. Они только что звонили. Йокке Хэггрут выбросился из окна.

В животе фон Поста все сжалось от страха.

«Он выжил, – подумал он. – Всего лишь второй этаж».

Хотя по глазам коллег он видел, что это не так.

– И что? – спросил он.

Все смотрели в пол. Потом подняли глаза на начальника.

– Прыгнул головой вниз, – сказала Анна-Мария Мелла. – Упал на асфальт прямо перед приемным покоем.

Щепка с Элиной лежат на раздвижном диване в кухне. Ночь, однако солнце в эту пору не заходит за горизонт, и в кухне светло как днем.

Они тихонько шепотом переговариваются. Постояльцы храпят в комнате. Элина все глаза выплакала.

– Ты наверняка знаешь кого-нибудь, – шепчет она Щепке. – Кто может изгнать…

Сердце Щепки сжимается, когда она слышит от Элины эти слова. Ее бог не беспокоится по поводу того, что они с Юханом Альбином спят, не будучи женаты. В этом она вполне уверена. И Христос в целом разделяет ее убеждения – что надо нести ответственность за дом, не пропивать зарплату, быть справедливым и великодушным. И к тому же – нельзя гасить искру жизни.

– Мы справимся, – шепчет она Элине. – Мы можем уехать из Кируны, ты, я и Юхан Альбин. Мы с ним можем усыновить ребеночка, если хочешь. Тогда ты сможешь продолжать работать учительницей. Будем жить все вчетвером. Или ты можешь сама записаться его матерью. Мы поможем тебе его вырастить. На свете есть и другая работа, кроме как быть учительницей.

Обняв подругу, Щепка шепчет, что все будет хорошо, все устроится.

И Элина не делает этого – не избавляется от ребенка, который растет у нее в животе. Просто не может себя заставить. До конца июля ей удается скрыть свое состояние. Во время летних каникул она все равно не будет получать зарплату.

В августе ей сообщают, как и ожидалось, что муниципальный поселок взял на ее место другую учительницу.

Она ходит со Щепкой, которая этим летом и осенью работает как сумасшедшая. Не столько в доме господина директора, ибо он в разъездах. Но на услуги Щепки большой спрос. Она умеет крахмалить простыни и рубить дрова. Щепка сама просит ее пойти с ней. Элина может помочь выполнять нетяжелую работу. И еще она может читать!