Кристофер Смит - Пятая авеню

– Все совсем не так, как ты думаешь.

– Все именно так, как я думаю. Ты снова трахаешься с этой редмановской сучкой.

– Ты не прав.

– Ты думаешь, когда ты в открытую обедаешь с этой шлюхой в ресторане нашей Семьи, никто этого не видит?

– Она не шлюха. И этот ресторан принадлежит мне.

– Он куплен на деньги Семьи.

– Он куплен на мои деньги для Семьи.

Тень от рыбы, похожей на маленькую серую акулу, пробежала по лицу Антонио де Сикко. Он сильно стукнул костяшками пальцев по стеклу, и рыба стремительно отплыла прочь.

– Два года назад я говорил тебе, что будет, если ты снова начнешь с ней встречаться, – продолжил де Сикко. – Я тебя предупреждал. Ты опозорил Люсию в последний раз. Ты знаешь, как я отношусь к этой девочке. Она мне как дочь – ее отец мой лучший друг, и будь я проклят, но я не позволю тебе причинять ей боль только потому, что тебе нравится, как эта редмановская сучка сосет твой член.

– Это не то, что ты думаешь, – твердо сказал Марио. – Я не видел Лиану с того времени, как мы расстались с ней два года назад. Она пришла ко мне. У нее неприятности. Она попросила меня помочь. Это все, что между нами было.

– Чушь собачья.

– Это не чушь. Это правда. Неужто ты и вправду веришь в то, что я бы привел Лиану в свой ресторан, если бы я с ней спал? Тетя Роза обслуживала нас. Ты думаешь, что я настолько глуп? Подумай. Ведь ты знаешь меня. То, что ты говоришь, не имеет никакого смысла.

Де Сикко ненадолго замолчал. Когда он встал с кресла, то посмотрел на аквариум, обдумывая что-то, затем, заложив руки в карманы, направился к двери.

– Я поговорю с Люсией, – остановившись, проговорил он. – Успокою ее, скажу ей, что все в порядке.

Затем он посмотрел на сына.

– Но, если я узнаю, что ты мне врал, что ты трахаешь эту сраную проститутку за спиной у своей жены, я сам убью ее. Я обещал тебе это два года назад, и это обещание остается в силе. Ты не причинишь боль Люсии. Ты не опозоришь своих детей – моих внуков. Потому что, если ты меня не послушаешь, то можешь считать, что собственноручно зарядил пистолет и выстрелил в Лиану Редман.

Пройдя через массивные, из бронзы и стекла, двери дома Гарольда на 81-й улице и почувствовав на своем лице теплые ласкающие лучи утреннего солнца, Лиана решила пройтись по всем выбранным адресам пешком, вместо того чтобы ехать на такси. Она наметила посмотреть несколько квартир в Виллидже, а кроме того, побывать у ювелира своей матери на Парк-авеню, которому намеревалась продать свои драгоценности.

Ей стало гораздо лучше. И не только потому, что синяки и кровоподтеки на лице прошли, а рассеченная губа затянулась – теперь она знала, что ей делать. У Лианы появилась надежда на будущее. Впервые в жизни она занялась хоть каким-то реальным делом. Вскоре, думала она, у нее будет собственная квартира и деньги, необходимые на то, чтобы обставить ее удобной мебелью. За завтраком Гарольд пообещал подыскать ей работу.

И в ее жизни снова появился Марио.

Он позвонил ей сегодня утром и пригласил поужинать. Сказал, что им надо поговорить о чем-то важном и что этот разговор нельзя откладывать. Лиана согласилась, но с условием, что за еду заплатит она. Хотя в душе ей хотелось от Марио большего, чем дружба, Лиана решила поддерживать с ним исключительно приятельские отношения. Она не будет спать с Марио, пока он женат.

«Но об этом я еще подумаю», – решила она после недолгих сомнений.

Продолжая свой путь, она дошла до автомата по продаже газет, возле которого толпились люди. Толпа чуть подалась в сторону, и она смогла увидеть набранный крупными буквами заголовок на первой полосе «Дейли ньюс», от которого у нее по телу пробежала дрожь и подкосились ноги. Заголовок и последние снимки Эрика Паркера буквально взывали к ней: «БЫВШИЙ ФИНАНСОВЫЙ ДИРЕКТОР КОМПАНИИ «РЕДМАН ИНТЕРНЭЙШНЛ» ИЗБИТ В СВОЕЙ КВАРТИРЕ».

Лиана неотрывно смотрела на заголовок, затем перевела взгляд на фотографии Эрика. На одной его вывозили на каталке из здания. Внимательно вглядевшись в лицо, она рассмотрела на нем множественные переломы.

Она вспомнила шок, охвативший Селину прошлым вечером. Вспомнила она и то, как парни Марио поспешно увели ее из толпы к лимузину. У нее в ушах снова прозвучала пронзительная сирена кареты «Скорой помощи», проезжавшей мимо них.

Интересно, мелькнуло у нее в голове, что подумает Селина сегодня утром. Но эту мысль девушка сразу же отогнала прочь. Ведь лично она ничего Эрику не сделала.

Почувствовав кого-то за своей спиной, она обернулась и лицом к лицу столкнулась с мощного вида мужчиной в черном костюме и темных очках. Его черные волосы были коротко острижены. Он тоже внимательно смотрел на заголовок.

Их взгляды встретились, и он, качая головой, изобразил на лице гримасу отвращения.

– Теперь даже в своем доме не чувствуешь себя в безопасности, – произнес Винсент Спокатти.

Этот прохожий кого-то смутно напоминал Лиане. Ей казалось, что она встречала его где-то раньше, но не могла вспомнить, где именно.

Пожав плечами, девушка ответила:

– Кто его знает, может быть, он заслужил это.

– Вы, похоже, шутите.

– Я по воле случая знакома с этим человеком, – заявила Лиана. – И я не шучу: он это заслужил.

И она пошла дальше в Виллидж, оставив заинтригованного Спокатти возле газетного автомата.

Она намеревалась посмотреть две квартиры – студию и лофт [23]. Именно лофт и привлек внимание Лианы.

Его окна выходили на Вашингтон-сквер, ее самое любимое место в Нью-Йорке, а сама квартира, расположенная на пятом этаже дома предвоенной постройки, была большой и солнечной. Она была перспективной во многих отношениях, хотя Лиана понимала, что здесь требуется небольшой ремонт; два стекла в окнах были с трещинами, а ковер, покрывающий пол, был вытертым и требовал замены. Столярку надо будет заменить, подумала она. А кое-что придется подштукатурить.

Несмотря на трещины и другие изъяны, лофт не был безлик, а имел свой собственный стиль. В голове Лианы начали рождаться планы: нужно вымыть стены, выкрашенные краской под слоновую кость, украсить их картинами и фотографиями. «Я должна придать этой квартире такой вид, чтобы сразу чувствовалось, что это помещение принадлежит мне, а не кому-нибудь другому», – подумала она.

Хозяйка дома, тощая женщина с постоянно улыбающимся лицом, стоя посреди жилого пространства, разводила руками по сторонам. При этом медные браслеты на ее тощих запястьях звенели и брякали.

– Вся мебель, которая здесь стоит, – ваша, – сообщила она, надеясь этим скомпенсировать внешние недостатки квартиры. – Кровать, письменный и обеденный столы и стулья – все ваше. Один чудаковатый художник оставил их, когда выезжал, в придачу к запаху кошачьей мочи. Не почисть я после него ковры, вы бы не могли выдержать здесь и минуты. – Женщина, сморщив нос, сделала через него несколько вдохов и неуверенно посмотрела на Лиану: – Ведь вы же не чувствуете запаха кошачьей мочи, верно?