Агата Кристи - Третья

– Что она сделала? Убила? Кого? Своего мальчика?

– Да.

– Сама говорит?

– Более или менее.

– Это не ответ. Она прямо так и сказала?

– Я этого не слышал. Самому поговорить с ней у меня не было возможности.

В комнату заглянул полицейский.

– Доктор Стиллингфлит? – спросил он. – С вами хотел бы поговорить судебный медик.

Доктор Стиллингфлит кивнул и вышел из комнаты.

– Так это и есть доктор Стиллингфлит? – сказала миссис Оливер и задумалась. – Нечто внушительное, – добавила она затем…

Глаза миссис Оливер открылись, и она вернулась в настоящее.

Старший инспектор Нийл придвинул к себе листок бумаги, сделал на нем какие-то пометки и обвел взглядом остальных пятерых.

– Мисс Джейкоб? – сказал он официальным тоном и посмотрел на полицейского у двери. – Я знаю, что сержант Конолли записал ее показания, но мне хотелось бы самому задать ей несколько вопросов.

Через две минуты полицейский вернулся с мисс Джейкоб. Нийл вежливо встал ей навстречу.

– Я старший инспектор Нийл, – представился он, пожимая ей руку. – Прошу прощения, что снова вас побеспокоил. Но мне хотелось бы получить более четкое представление о том, что именно вы видели и слышали. Так сказать, неофициально. Боюсь, вам тяжело…

– Тяжело? Нисколько, – перебила мисс Джейкоб, садясь в кресло, которое он ей придвинул. – Конечно, это был шок. Но вовсе не эмоциональный. – Она добавила: – Вы тут прибрали.

Он решил, что она подразумевает труп.

Ее глаза, наблюдательные и критичные, скользнули по остальным: с явным удивлением по Пуаро (это еще что такое?), с легким любопытством по миссис Оливер, вопросительно по спине доктора Стиллингфлита, с соседским сочувствием по Клодии (которую она удостоила кивком) и, наконец, с сочувствием остановились на Эндрю Рестарике.

– Видимо, вы ее отец, – сказала она ему. – Соболезнования посторонних всегда излишни, и лучше обойтись без них. Мы живем в печальном мире, во всяком случае, так кажется мне. Нынешние девочки слишком уж много учатся, если хотите знать мое мнение. – Она обернулась к Нийлу. – Так что же?

– Мне бы хотелось, мисс Джейкоб, чтобы вы собственными словами рассказали мне совершенно точно, что вы видели. И слышали.

– Наверное, кое-что будет разниться с тем, что я говорила прежде, – неожиданно заявила мисс Джейкоб. – Знаете, как это бывает? Пытаешься описывать как можно точнее и злоупотребляешь словами. Но не думаю, что это обеспечивает точность. По-моему, наоборот, бессознательно добавляешь то, что, как тебе кажется, ты должна была видеть. Или слышать. Но я постараюсь избегать предположений. Все началось с воплей. Они меня напугали. Я решила, что кому-то плохо, и уже шла к двери, когда кто-то начал с криком стучать в нее. Я открыла и увидела, что это моя соседка – одна из трех девушек, которые живут в шестьдесят седьмой квартире. Боюсь, мне неизвестно, как ее зовут, хотя в лицо я ее знаю.

– Фрэнсис Кэри, – вставила Клодия.

– Она лепетала что-то бессвязное, что кто-то убит, какой-то ее знакомый, какой-то Дэвид. Фамилию я не разобрала. Она захлебывалась рыданиями и вся дрожала. Я усадила ее на диван, дала ей коньяку и пошла своими глазами посмотреть, что там произошло.

Все почувствовали, что мисс Джейкоб всю жизнь именно так и поступала.

– Но вы знаете, что я увидела. Нужно ли повторять?

– Ну, хотя бы вкратце.

– Молодой человек, один из нынешних – яркая одежда, длинные волосы, – лежал на полу, и было совершенно ясно, что он мертв. Рубашка у него на груди просто заскорузла от крови.

Стиллингфлит нарушил свою неподвижность. Он обернулся и внимательно посмотрел на мисс Джейкоб.

– Тут я осознала, что в углу стоит девушка и держит кухонный нож. Она выглядела совершенно спокойной и собранной. На удивление спокойной.

– Она что-нибудь сказала? – спросил Стиллингфлит.

– Да. Что она ходила в ванную смыть кровь с рук. А потом сказала: «Но ведь по-настоящему она не отмывается, верно?»

– Короче говоря, «Прочь, проклятое пятно!»?

– Не могу сказать, что она хоть сколько-нибудь походила на леди Макбет. Она была… как бы это выразиться поточнее?.. абсолютно хладнокровной. Положила нож на стол, а сама села.

– Что еще она сказала? – спросил старший инспектор Нийл, поглядывая на листок с пометками.

– Что-то о ненависти. Что ненавидеть кого-нибудь опасно.

– Еще она сказала «бедный Дэвид», верно? Во всяком случае, так вы сообщили сержанту Конолли. И что она хотела от него избавиться.

– Совсем из головы вон. Да. Она сказала что-то о том, что он заставил ее прийти сюда. И еще что-то про Луизу.

– Что именно про Луизу? – Это спросил Пуаро, внезапно наклонившись вперед.

Мисс Джейкоб поглядела на него с сомнением.

– Да ничего, в сущности. Просто упомянула имя: «Как с Луизой», и сразу остановилась. Это она сказала после того, как говорила, что ненавидеть людей опасно…

– А дальше что?

– Она сказала мне совершенно спокойно, что лучше бы мне позвонить в полицию. И я позвонила. А пока не приехали полицейские, мы… просто сидели и молчали. Она как будто ушла в свои мысли, а я… откровенно говоря, я просто не знала, что тут можно сказать.

– Но вы же заметили, что она психически ненормальна? – спросил Эндрю Рестарик. – Вы же видели, что бедная девочка не знала, что сделала и почему?

Он говорил умоляюще, с горькой надеждой в голосе.

– Если полное хладнокровие и собранность после совершения убийства – симптомы психической ненормальности, то я совершенно с вами согласна, – ответила мисс Джейкоб голосом, выражавшим абсолютное несогласие.

– Мисс Джейкоб, – спросил Стиллингфлит, – она хотя бы один раз призналась прямо, что убила его?

– О да! Мне следовало бы вспомнить это раньше… Это было первое, что она сказала. Будто отвечала на вопрос, который я ей задала. Она сказала: «Да, я его убила», а уж потом добавила, что ходила вымыть руки.

Рестарик застонал и спрятал лицо в ладонях. Клодия прикоснулась рукой к его плечу.

– Мисс Джейкоб, – сказал Пуаро, – по вашим словам, девушка положила нож, который держала, на этот стол. Вы стояли близко? Вы видели его ясно? Как вам показалось, нож тоже мыли?

Мисс Джейкоб неуверенно взглянула на старшего инспектора Нийла. Нетрудно было догадаться, что, по ее мнению, Пуаро вносил совершенно чуждую ноту в эту, как она считала, официальную процедуру.

– Будьте так любезны, ответьте на этот вопрос, – сказал Нийл.

– Нет… По-моему, нож не был ни вымыт, ни вытерт. Он был весь вымазан каким-то густым липким веществом.

– А! – Пуаро со вздохом откинулся на спинку кресла.

– Мне казалось, что про нож вы должны были бы знать и без меня! – воинственно сказала мисс Джейкоб старшему инспектору. – Разве полицейские его не осмотрели? Если нет, то, по-моему, это возмутительная небрежность.