Марк Леви - Другое счастье

– Уж кем-кем, но дурой она не была. Антон, Киффер и Эндрю находились под следствием и сразу сожгли бы тетрадь, чтобы она не попала в руки ФБР. Федеральные преступления не имеют срока давности. Брайан всегда был бродягой, он даже о себе самом не умел толком позаботиться. Поверь, Люси, время на размышления у меня было – уйма времени. Она могла отдать тетрадь только кому-то из вас шестерых. Вы с моей сестрой были подругами не разлей вода, поэтому ты – самая вероятная кандидатка.

– Клянусь, у меня ее нет! После твоего ареста я ни разу не видела ни твою сестру, ни других членов группы, не считая Брайана. Он местный житель, как-то раз мы с ним столкнулись на ярмарке. С тех пор я ему то овощей, то яиц подкидываю – он очень нуждается…

При появлении Джона с двумя тарелками в руках обе женщины разом умолкли.

– Все в порядке? – спросил он.

– Лучше не придумаешь, – заверила его Агата. – Ваша жена рассказывала, как вы открыли этот маленький отель, а я как раз перед вашим приходом хвасталась, что спала у вас как убитая.

– «Отель» – громко сказано, просто скромный дом для гостей. Отведайте-ка яичницу, посмотрим, что вы скажете! Яйца только вчера из-под курочек.

– У вас великолепный кофе. Можно мне еще чашечку?

– Понравился? Мигом принесу, с большим удовольствием! – С этими словами услужливый Джон удалился.

– Забудь ты про эту тетрадь! – зашептала Люси, озираясь, чтобы убедиться, что супруг занят в кухне. – Если бы она у меня была, я бы с радостью ее тебе отдала, уж поверь! Ты всегда могла на меня положиться, и сейчас у тебя нет причины меня подозревать! А главное, что это меняет теперь, когда ты вышла на свободу?

– «Свобода» – тоже громко сказано. Я сбежала.

– Ах, черт! – воскликнула Люси. – Кто же твоя молодая спутница?

– Незнакомка, я взяла ее в заложницы. Чего ты хочешь, я же не могла арендовать автомобиль!

– Ты шутишь! – пролепетала Люси, не скрывая испуга.

– Я серьезна, как никогда. Твое предложение приютить меня на несколько дней еще в силе?

Люси уставилась на Агату разинув рот. Та не выдержала и расхохоталась.

– Видела бы ты себя сейчас! – Она взяла Люси за руку. – Успокойся, она меня просто подвозит. Мы временные попутчицы.

– Что вас так рассмешило? – спросила появившаяся в дверях Милли.

Следом за ней в столовую вошел Джон.

– Очень рад, что вы поладили. Люси все время жалуется, что в этой глуши ей не с кем словечком перемолвиться. Чем вас побаловать? – обратился он к Милли, отодвигая для нее стул.

– Мне достаточно кофе. – Она повернулась к Агате: – Если вы уже наговорились, то я предпочла бы не задерживаться. Или вы хотите, чтобы я оставила вас у подруги? За сегодня нам надо отмахать длинный отрезок пути.

– Вы знакомы? – удивленно спросил Джон.

– Вовсе нет, – успокоила его Агата. – Милли намекала, наверное, на то, что мы ровесницы. И правда, мы тут хохотали над ошибками юности.

– Что за ошибки? – с любопытством спросил Джон.

– То, что случается с девчонками, мальчишек не касается. Милли права, нам пора ехать. Я схожу наверх за нашей сумкой.

– Я сам ее принесу, – вызвался Джон. – А Люси приготовит вам счет, вся бухгалтерия на ней.

Люси встала и направилась к двери, Агата последовала за ней. Милли осталась за столом одна и, прихлебывая кофе, не сводила с них глаз.

– Сколько я тебе должна за ночлег? – спросила Агата с порога.

– Нисколько, – ответила Люси.

Агата достала стодолларовую купюру и сунула ее в руку бывшей подруге.

– Это за постой и за стол. Не спорь, тебе деньги нужнее, чем мне. – Держа ее за руку, она заглянула ей в глаза. – Ты хоть иногда вспоминаешь все это?

– Каждый божий день, вернее, ночь, – проговорила Люси.

– О чем-нибудь сожалеешь?

– Только об одном: что у нас не получилось.

Агата печально улыбнулась.

– Нет, – пробормотала она, – у тебя все получилось. Ты живешь с человеком, который тебя любит.

– Знала бы ты, как бы мне хотелось уехать с тобой! Сесть в эту машину – и снова в путь!

– И куда бы ты поехала? – спросила со вздохом Агата.

Милли поставила пустую чашку на стол и вышла из столовой. Джон уже спустился вниз с сумкой и собирался отнести ее в багажник «олдсмобиля».

На стоянке все простились. Джон и Люси дождались, пока машина скроется вдали.

– Как я погляжу, вы нашли общий язык, – сказал он.

– Сначала нам показалось, что мы водили знакомство в университете, но нет, обознались, – объяснила Люси.

– Жаль, это было бы здорово!

– Возможно, – коротко ответила Люси.

Дорога была пустынна. Они перевалили через гору Милл, оставив позади величайшую в мире звезду, утром казавшуюся довольно тусклой.

– Зачем было врать ее мужу? – неожиданно спросила Милли. – Какой смысл заехать в такую даль, найти друзей – и переброситься с ними всего парой слов, прежде чем умчаться дальше?

– Я ничего не сказала, потому что она меня не узнала.

– Вам, как я увидела, было очень весело вместе.

– Она шутила, я отвечала тем же – этого требовала вежливость.

– Это было нелегко?

– Нелегко – еще мягко сказано!

– Почему вы не назвали себя?

– Зачем? Ты живешь с кем-то бок о бок, спишь с ним в одной кровати, делишься самым сокровенным, потом вы разлучаетесь и, случайно столкнувшись на улице, обмениваетесь банальностями, как чужие люди. Что такое лицемерие, если не это? А может, лучше просто перейти на другую сторону?

– У вас с ней была любовная связь?

– Конечно нет, дурочка! Но дружба похожа на любовь, разница – в отсутствии секса.

– Когда вы все это говорите, то думаете, по-моему, не о ней. Разве не так? Мы увидим того человека, который для вас столько значил?

– Может быть.

– Уверена, он-то вас узнает. И потом, я с вами не согласна: дружба и любовь – не одно и то же. Почему вы никогда не виделись? – спросила Милли.

– Потому что мой остров был далеким, диким, жестоким и опасным. Не самое лучшее место, чтобы любить друг друга и создавать семью.

– Это не ответ на вопрос, почему вы расстались.

– Тебе-то какое дело, в конце концов?

– Просто хочется понять.

– Потому что он меня обманул, – выпалила Агата.

– И вы ему этого не простили?

– Я не смогла.

– Я думала, что во времена вашей молодости спать с кем попало было в порядке вещей.

– Он – не кто попало. И вообще, мне не хочется это обсуждать.

– Вы любили его все эти тридцать лет, но так и не простили?

– Насколько я знаю, так бывает, я не одна такая.

– Ничего подобного, так не бывает. Это совершенно бессмысленно.

– А для меня в этом было много смысла.

– Что такого особенного в нем было, если не считать элегантности?

– Я понятия не имела, как живут юноши и девушки моего возраста, что они любят и ненавидят, как они отрекаются от самих себя, чтобы стать членами некой группы. Я не была бунтаркой, просто страдала от одиночества. Я не стремилась быть особенной, потому что совершенно не знала, что такое быть нормальной, не стремилась отличаться от уверенных, спокойных, решительных людей, получивших буржуазное образование. Возможно, я даже была чем-то на них похожа, возможно, им, как и мне, бывало не по себе, но как в этом убедиться, если живешь в царстве шепота? Находясь рядом с ним, я больше не чувствовала себя невидимкой, я начинала существовать. Мы с ним никогда не были парой; мы поцеловались всего один раз, один-единственной, зато что это был за поцелуй! Незабываемый! Знаешь, порой бывает достаточно одной искры, чтобы зажечь пламя жизни. Это по-другому не объяснить, но так оно и есть. Я знала, что это он и только он. В тот день, когда он меня обнял, я увидела, как закрываются двери моей юности. Я стала взрослой женщиной.