Эрик Сунд - Девочка-ворона

Она доходит до папки с сообщениями и открывает принятые эс-эм-эс.

Прочтя около тридцати сообщений, которыми обменялись за несколько месяцев Лассе и неизвестная женщина, она чувствует, что силы покидают ее.

Подземный туннель, именуемый “коридором вздохов”, соединяет здание Управления стокгольмской полиции со зданием суда и является для арестованных промежуточным этапом перед судебным разбирательством. Он имеет под землей множество ответвлений и, как говорят, не раз становился местом самоубийства.

Карл Лундстрём пытался повеситься в камере следственного изолятора и теперь лежал в коме.

Жанетт Чильберг знала: это означает, что расследование его преступлений, вероятно, никогда не удастся довести до конца.

В тот же вечер, когда произошла попытка самоубийства, о ней сообщили в телевизионных новостях, и несколько профессиональных болтунов уже посетовали на отсутствие должной безопасности в пенитенциарной системе. Досталось даже психологам, поскольку те дали ошибочное заключение, что Лундстрём не склонен к самоубийству.

Жанетт откинулась на спинку потертого офисного кресла и посмотрела в окно.

Во всяком случае, она сделала все, что могла.

Ей пришлось позвонить Ульрике Вендин и рассказать об изменении обстоятельств.

Девушка, похоже, не удивилась, когда Жанетт сообщила ей о случившемся и объяснила, что, пока Карл Лундстрём лежит в коме, речь о новом процессе, естественно, идти не может.

Олунд и Шварц получили задание узнать, не мог ли синий автомобиль “вольво” Карла Лундстрёма быть той машиной, которая задела дерево на острове Свартшёландет, но предварительный анализ положительного результата не дал.

Не соответствовал цвет лака. Разные оттенки синего.

Карл Лундстрём, думала она.

За окном припекало вечернее солнце.

Зазвонивший телефон принес сообщение о новом трупе.

Приблизительно в то же время, когда Карл Лундстрём в следственном изоляторе завязал вокруг шеи простыню, на чердаке в районе Сёдермальм обнаружили мертвого мальчика.

Изначально Иво Андрич не должен был заниматься четвертым убитым мальчиком. Но получилось так, что судмедэксперту Рюдену, которому предстояло обследовать тело, потребовался ассистент, поскольку его обычный помощник находился в отпуске, и когда обратились к Иво, он согласился помочь.

По сути дела, за то, что мальчик, обнаруженный на чердаке в квартале Монумент, побывал в руках того же преступника, что и предыдущие жертвы, говорило не многое, если бы не одно обстоятельство: лицо мальчика было полностью уничтожено.

Две пустые дыры указывали, где именно прежде находились глаза, а о том, что когда-то представляло собой нос и рот, оставалось лишь догадываться. Все лицо было покрыто большими, наполненными жидкостью пузырями, а от волос сохранились только отдельные клочья.

Тяжелая железная дверь на чердак открылась, и вошла комиссар криминальной полиции Жанетт Чильберг.

– Привет, Рюден. Надеюсь, все под контролем? – сказала она, а затем повернулась к Иво Андричу: – А-а, ты тоже сюда угодил.

– В основном по чистой случайности. Кто-то в отпуске, и пришлось приехать мне. – Иво Андрич почесал голову.

На первый взгляд непрофессионалу могло показаться, что это похоже на ожог, но поскольку тело осталось неповрежденным и на одежде отсутствовали следы золы или сажи, естественно, напрашивался другой вывод.

– Похоже на кислоту, – предположил Иво Андрич, и Рюден согласно кивнул.

Пол под мальчиком, а также стены были чем-то забрызганы, и Рюден, взяв обмотанную ваткой палочку, обмакнул ее в одну из желтых лужиц. Потом с озадаченным видом понюхал палочку.

– Так, с ходу, думается, что это соляная кислота, причем, похоже, концентрированная, принимая во внимание то, какое она произвела воздействие, попав ему на лицо. Интересно, понимал ли совершивший это, насколько он рискует? Вероятность того, что он мог пострадать сам, достаточно велика.

– Эта стенка выглядит новой. – Иво Андрич, потерев шею, указал на левую стену. – Каменщики обычно используют какой-то вид кислоты. Кажется, они обмывают старые кирпичи, чтобы схватывался раствор.

– Звучит разумно, – согласился Рюден.

– Уже известно, кто он? – обратилась к ним Жанетт.

– Я полагал, что выяснять подобные вещи твоя работа, – ответил Рюден. – Мы с Иво должны только определить как. А не кто и уж точно не почему. Но на парне было чертовски редкое ожерелье. Мы сфотографировали его и удалили. Я, конечно, не большой знаток этнологии, но ожерелье явно африканское.

– Кто его обнаружил? – спросила Жанетт.

– Проживающий в этом доме наркоман, он сказал, что поднялся сюда, чтобы забрать коробку с пластинками, которые собирался кому-то загнать. Однако, учитывая, что несколько кладовок дальше по коридору взломано, легко предположить, что он занимался именно этим, когда увидел висящего под потолком парня. Зрелище наверняка было не из приятных, если хочешь знать мое мнение.

Жанетт Чильберг подошла к Шварцу и Олунду, беседовавшим в другом конце чердака.

– Значит, Пиф и Паф уже на месте? – ухмыльнулась она.

Олунд засмеялся и подтвердил, что обнаружившего мальчика мужчину уже везут для допроса в полицию. Ничто не указывает на его причастность к преступлению, но исключить этого нельзя.

В течение ближайших часов место преступления изучили, множество предметов поместили в пакеты и пометили цифрами. Петля представляла собой обычную веревку для белья и была завязана бабьим узлом. На шее у мальчика имелся типичный след от веревки, напоминавший перевернутую латинскую букву VJ верхушка которой находилась возле узла, который почти на сантиметр вонзился в кожу. Красновато-бурый след уже успел зарубцеваться. Возле края раны Иво Андрич приметил мелкие, едва различимые кровоизлияния.

На полу, в том месте, над которым висело тело, разлилась лужа мочи и испражнений.

– Что он не лишил себя жизни сам, сомнений, вероятно, ни у кого не вызывает. – Рюден указал на то, что когда-то было лицом мальчика.

– Разве только он сперва прикрепил веревку к потолку, накинул на шею петлю и под конец плеснул себе в лицо ведро соляной кислоты, что представляется мне чересчур нереалистичным. Далее, если психически неуравновешенный юноша решает покончить с собой, то, каким бы диким это ни казалось, нет никаких оснований подозревать, что совершено преступление, если только самоубийство, как в данном случае, не оказывается невозможным физически.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Жанетт.

– Веревка, на которой висел мальчик, слишком коротка, по меньшей мере на десять сантиметров.

– Слишком коротка?