Клод Изнер - Три стильных детектива

– Он и работает здесь! Я подумала, раз у вас есть время, не согласитесь ли вы выпить чашечку чая у меня дома? Одинокой женщине, как я, лестно поболтать с художницей, а вы могли бы полюбоваться моими картинами – Ренуаром и Гогеном. Я живу на площади Вогезов.

Таша, не раздумывая, согласилась. Если Ганс попытается отыскать ее, ему придется побегать по Парижу.

– Моя карета стоит на улице Гизард.

Виктор поднялся на второй этаж здания, в котором располагалась редакция «Пасс-парту» на улице Гранж-Бательер. Давно он не вдыхал запах свежих чернил, а вид Антонена Клюзеля (он же Вирус) вместе с этим обонятельным воспоминанием вызвал у него ностальгию. Далеко уже было то время, когда он посещал гулкий мир газеты, для которой когда-то писал статьи!

– Мсье Клюзель, я проследил за маршрутом царя, он прибыл в Бреслау 5 сентября, ожидается 5 октября в Шербуре, почтив своим августейшим присутствием Лилль, Копенгаген и Балморал. Поместить это на первую полосу? – спросил молодой репортер в кепке.

– Читатели уже пресытились приторными, как кремовый торт, новостями. Поищите что-нибудь более оригинальное. Подождите-ка, вот: загадочный Тимбукту, занятый нашими славными войсками в 1893 году!

– Эта новость уже протухла.

– Ну хорошо, большие маневры или скорое открытие «Триумфа республики» Далу [224]. Это ваша работа, старина, будьте изобретательны. О! Боже мой! Легри!

Не успел Виктор опомниться, как его затащили в офис, где сидела пухленькая секретарша, постукивая по клавиатуре печатной машинки.

– Элали! Ты все так же верна своей работе, – заметил он.

– Тем более что отныне это ее священная обязанность. В июне мы поженились, – заявил Антонен Клюзель, жестом собственника положив руку ей на плечо. – Радость моя, у нас больше нет секретов друг от друга, однако если тебе вдруг сию минуту захотелось полакомиться пирожным с кремом, я ничего не имею против.

– Можешь не волноваться, я ухожу, – проворчала Элали, хлопая дверью.

Антонен Клюзель закурил гаванскую сигару. Колечки дыма поднялись над письменным столом, из-под которого он быстренько достал бутылку кюрасао.

– Поднимем бокал за встречу, приятель! Это две мои маленькие слабости, – заметил он, показав на сигару и бокал. – Жаль только, врачи запрещают! Вот я и нарушаю предписания, пользуясь малейшим отсутствием своей очаровательной супруги.

– Мне кажется, вы в отличной форме.

– Ах, быть и казаться – разные вещи!.. Ну, и на какой след напал сыщик? Не хмурьтесь, ваше появление позволяет надеяться на интереснейшую историю с преступлениями и тайнами.

– Это верно! Я прочел номер «Пасс-парту» за 10 января, и мне хотелось бы узнать подробности этой истории с «Дакаром».

– С «Дакаром»? Покажите… Ах да, припоминаю! Дорогой мой, не верьте журналистам: они наживаются на читательской страсти к грязным историям. – Антонен Клюзель открыл окно. – Вот, скрываю следы преступления, не хочу, чтобы милая Элали читала мне нотации. Устраивайтесь в этом кресле, а то вы так суетитесь, что у меня от вас голова кружится.

– Даю руку на отсечение, вы что-то знаете!

– Не стоит играть с огнем, Легри. К тому же статья от десятого января – это устаревшие сведения, газетная хроника хороша только с пылу с жару. Никто, кроме вас, не собирает старые газеты.

– Ну же, Антонен, я ведь не требую невозможного.

– Опять темная история, Легри? Ну хорошо, сдаюсь. Даже если я ничего не расскажу, вы все равно до всего докопаетесь. Это лишь вопрос времени.

– Что это вы осторожничаете? Ведь я – сама сдержанность!

– А может, я еще сохранил остатки профессиональной этики!

– Из альтруизма?

– Из осторожности, дорогой мой, из осторожности. Вы должны обещать…

– Я обещаю.

– Вирус посчитал благоразумным не тревожить своих подписчиков, я замял дело под давлением военно-морских властей. Но вам я готов предоставить информацию. Какая жалость, с «Дакаром» у нас были бы такие тиражи…

Он приподнял стопку материалов и вытащил из-под нее папку. В папке лежали два листка, которые он и протянул Виктору.

– Читайте, это первая составленная мною версия.

Полиция только что обнаружила, что в Руанском порту осуществляется незаконная торговля предметами, которые справедливо вызывают отвращение у любого порядочного человека. Речь идет о торговле фальшивыми мумиями, которые преступники изготавливают из неопознанных трупов, извлекая внутренности, набивая их бумагой и обматывая бинтами. Кроме того, полиция обнаружила около тридцати мумий животных, в том числе десять кошек. Все они были спрятаны между ящиками с бананами, которые перевозило судно «Дакар». Очевидно, именно так мумии и попадали в столицу. На этот раз намерениям фальсификаторов помешала трагическая случайность: двадцатичетырехлетний грузчик Жан Дуссар, выгружая тюки, случайно поранил руку осколком кости, который прорвал ткань и торчал наружу. Доктор Садейян диагностировал у Жана Дуссара тяжелое отравление. А через две недели, несмотря на усилия врачей, несчастный скончался от сибирской язвы.

– Сибирской язвы! – воскликнул Виктор.

– Это установлено, дорогой мой. Я сам говорил с этим врачом, и у него не было никаких сомнений.

– А для чего скрывать информацию? Ведь вы даже цензурой временами пренебрегаете!

– Все указывает на то, что сумки, содержимое которых было предназначено для изготовления мумий, побывали в нашей дорогой столице. Сами посудите, что было бы, объяви мы об этом во всеуслышание. Врачам только бы и осталось, что успокаивать бдительных мамаш, которые со всеми царапинами и ссадинами волокли бы своих деток в больницы в ожидании страшного приговора. А полиция! Стоило бы Гюстену или Фифине припоздниться с возвращением домой, как в семействах поднималась бы истерика: все, их ребеночка уже зарезали и выпотрошили!

– А как же этика?

– Этика! Пф! Она тлеет, как эта сигара, а пепел от нее лучше замести под коврик… Будьте так любезны, прихватите с собой этот окурок, а я воспользуюсь вашей газетой как веером, ведь запах никотина должен рассеяться не долее чем через пять минут! Мое почтение вашей супруге.

В конце улицы де Бираг показалась площадь Вогезов. Фелисите Дюкрест жила в верхнем полуэтаже здания восемнадцатого века, построенного из красного кирпича и с островерхой крышей. Кучер гнал фиакр в каретный сарай на улице Беарн, две женщины прошли по саду, прогрохотал омнибус, ехавший по маршруту Бастилия-Ваграм. И Королевская площадь, по которой когда-то прогуливались Нинон де Ланкло, Марион Делорм, мадам де Севинье, Рашель, Виктор Гюго и Теофиль Готье, вновь погрузилась в сон. Три стороны огромного четырехугольника площади были пусты, а вдоль четвертой протянулись скромные лавки – фруктовая, книжная, бакалейная и лавка старьевщика.