Клод Изнер - Три стильных детектива

– Сколько? – спросила Эфросинья после короткого раздумья.

– Шесть су, – ответил торговец.

Мать выудила из кошелька все монеты, но двух су не хватало.

– Я уступлю вам, мадам, – смилостивился продавец.

Не веря своему счастью, Жожо прижал игрушку к груди. Потом, придя домой, он поставил ее на сундук и до вечера не сводил с нее глаз. После этого им с матерью пришлось питаться яблоками и хлебом, пока в кошельке снова не завелись деньги. Позже Жожо купили лото и маску из папье-маше, но человечек с тележкой навсегда остался его самой любимой игрушкой. Он, наверное, до сих пор валяется где-нибудь в углу сарая на улице Висконти.

Теперь заводные игрушки стали более сложными. Куклы в красивых платьях не только двигали руками и ногами, но и разговаривать умели.

Пройдя мимо петрушек и швейных машинок, стоивших почти как настоящие, Жозеф заинтересовался лошадкой на колесиках, с хвостом из настоящего конского волоса и красным кожаным седлом. Глядя на нее, Жозефу захотелось стать маленьким мальчиком. Увы, в прошлое нельзя вернуться. Он смотрел на игрушки и размышлял, как поступить: купить Дафнэ куклу и игрушечную посуду – или праксиноскоп [94]?

– Вам помочь, месье?

– Какие у вас есть развивающие игрушки?

– Скачущие лошадки, книжки с картинками, головоломки, калейдоскопы, волчки, – произнес продавец, очень бледный мужчина лет пятидесяти.

– Вы месье Дюкудре? Лазар Дюкудре?

Продавец пристально посмотрел на Жозефа.

– Дайте подумать. Может, я человек с полыми костями?

– Что за тарабарщина? – оторопел Жозеф.

Посмеявшись над своей шуткой, продавец, казалось, проснулся.

– Я имею в виду Овидия [95]. Это загадка, молодой человек, а загадки – моя страсть. А ну-ка, ответьте, что это: четыре девушки гонятся друг за другом, но никогда не смогут друг друга поймать?.. Неужели не догадались? Четыре колеса повозки! Ладно, шутки в сторону. Лазар, выйди к нам [96]!

Жозеф растерялся: казалось, у этого человека не все дома.

– Я… э-э-э… меня направил к вам наш общий знакомый, – пробормотал он. – Мы оба коллекционируем миниатюрные модели железных дорог. Его зовут месье Вандель. Он сказал мне, что покупал их у вас.

Лазар Дюкудре вытаращил на него глаза.

– А, старик Донатьен! Как его дела? Бедняга, ему не повезло! Он ведь тяжело болен… Кстати, вот вам еще загадка: в начале и в конце она коротка, а в полдень достигает максимальной длины. Что это? Ну же, я имею в виду тень, а вы…

– Месье Вандель покинул наш бренный мир, – прошептал Жозеф.

Лазар Дюкудре как будто растерялся.

– Черт возьми! – воскликнул он. – Рен! Иди сюда!

Курносая женщина отложила куклу и приблизилась.

– Здравствуйте, мадам. Да, Донатьен умер. Это случилось в тот самый день, когда произошла катастрофа на вокзале Монпарнас, – уточнил Жозеф. – Мадам Перошон не пустила меня в комнату брата, но я мельком видел тело.

– Господь смилостивился над несчастным и послал за ним поезд, который увез его на Небеса, – со скорбным видом произнесла мадам Дюкудре.

– А мы так и не собрались навестить его. Теперь уже поздно, – пробормотал ее муж. – Но нам никто не сообщил о его кончине.

– Это было в газете. – Жозеф показал им вырезку с объявлением в черной рамке.

Мадам Бернадетта Перошон и ее сын Эрик выражают признательность всем тем, кто счел своим долгом присутствовать на мессе в соборе Нотр-Дам в субботу 16 ноября, через три недели после того, как Донатьен Вандель покинул этот мир.

– А знаете, что такое: черный днем и белый ночью? Не догадались?.. Кюре.

– Лазар, прекрати, – шикнула на него супруга. – А что это за газета?

– «Фигаро».

– Мы читаем только «Ле Тамп», – заявила Рен довольно резко, но затем, смягчившись, спросила участливо: – Давно вы с ним знакомы?

– С тех пор как я поселился в доме номер 5 на улице Депар, то есть уже два года, – выпалил Жозеф первое, что пришло в голову.

– Это он рассказал вам про нас?

– Да, дорогая, месье пришел к нам по рекомендации Ванделя, он тоже коллекционирует миниатюрные железные дороги.

– А вы – тоже члены ассоциации «Подранки», не так ли? Месье Вандель мне рассказывал, при каких обстоятельствах она была основана. Вы были с ним рядом, когда произошло это ужасное несчастье?

– Нет, мы все разбрелись по лесу, прочесывали кусты в надежде отыскать осколки метеорита. Когда мы вернулись в замок месье Мальпера, он уже увез Донатьена в Париж.

– Но зачем он полез на дерево?

– Мы и сами хотели бы это знать, месье…

– Пижо, Жан Пижо. Мадам Перошон рассказывала мне, что среди тех, кто привез ее брата домой, была некая Ида Бонваль.

– Она ошиблась, Ида не поехала с Мальпером. Она вопила, что от волнения портятся голосовые связки, и целый час полоскала горло мелиссовой водой. Итак, месье Пижо, вы хотели приобрести новые модели для своей коллекции? – Рен Дюкудре явно давала понять, что разговор о происшествии в лесу Монморанси окончен.

– Да-да, кончено. А еще… моей дочке чуть больше года, приближаются праздники…

– У меня есть то, что вам нужно!

Хозяйка потащила Жозефа к полке с куклами, но его внимание привлек Ноев ковчег с фигурками персонажей библейского сюжета.

– Вот это мне подойдет.

– Возьмете все?

– Нет, пожалуй, ограничусь медведем, жирафом и слоном.

Рен Дюкудре, раздраженно бросив в кассу две монеты, не дала себе труда даже срезать написанные от руки этикетки и упаковать игрушки. У двери незадачливого покупателя нагнал Лазар и шепнул ему на ухо:

– Шагаешь – впереди лежит, оглянешься – домой бежит. Знаете, что это такое? Улица.

Книжная лавка «Эльзевир» напоминала потревоженный улей. За несколько минут до закрытия в магазин пожаловали графиня Олимпия де Салиньяк, Бланш де Камбрези, Адальберта де Реовиль и Хельга Беккер. Вскоре появилась и Мишлин Баллю, жаждущая последних сплетен.

Виктор, злясь на Жозефа за то, что тот запаздывает, поспешил укрыться в комнатке за магазином, но и туда доносились громкие женские голоса из лавки.

– «Франция, на колени! Скоро ты предстанешь перед Богом. Звони, священный колокол! Внимайте, народы! Франция приносит свою молитву Господу!» Это так трогательно! Я чуть не разрыдалась! – вскричала Олимпия де Салиньяк. – Никогда не забуду эту проповедь. Вы были там, месье Мори?

– Где? – переспросил Кэндзи, не успевший улизнуть.

– На вершине холма Монмартр, конечно! Это был великий день для французских католиков, не так ли, Адальберта?

– Знаменательный день, – охотно согласилась мадам де Бри, и ее лицо исказила мучительная гримаса, следствие пареза.

– Чем же он примечателен? – спросила Хельга Беккер.

– Вы, что с луны свалились? Двадцатое ноября навсегда останется в нашей памяти, в этот благословенный день в крестильную купель окунули Франсуазу-Маргариту из Савойи.